Четверть века не бывал я на Двине, но не вполне точно это мое утверждение. После нашего путешествия с другом в Архангельске я бывал, но проездом, по нескольку часов, возвращаясь из других северных мест. И вижу теперь, что перемены разительные, взять хотя бы бетонные причалы объединенного морского и речного вокзала.
А я помню Архангельск иным, и мне, свежему человеку, контраст особенно заметен, может быть более, чем старожилам, у которых перемены происходили медленно, на глазах. Еще двадцать пять лет назад Архангельск во многом сохранял облик города начала века. Не каменные здания - их и тогда было немало, - а деревянные придавали ему особый, ни с чем не сравнимый облик. Деревянные дома на Севере, в селах и городах, строились не казарменно, уныло, а всегда прочно, с затейливостью. Некоторые из них и доныне сохранились, как, например, дом № 98 по проспекту Виноградова, в котором на губернском съезде была провозглашена Советская власть. Старожилы вспоминают, как изумлялись колоритному облику города иностранные моряки, приходившие за русским лесом, и говорили, что нет другого такого на свете.
Поражала, помню, плотность городской застройки - узкой полосой тянулся город вдоль реки на много километров вверх и вниз и неведомо где кончался. А поперек он был неширок, за пятью параллельными улицами начинались знаменитые Мхи - болота и кустарники. Город имел один "фасад", которым он смотрел на реку. Железнодорожный вокзал находился за рекой, в Бакарице, и туда надо было переезжать на катере…
И вот сейчас я узнаю и не узнаю Архангельск. Остался в памяти он как город одних улиц, без площадей. А теперь, выйдя из стеклянных дверей объединенного морского и речного вокзала, попадаешь на просторную площадь Профсоюзов, где возвышается новое здание Управления Северного морского пароходства небывалой высоты для прежнего низкого, распластанного Архангельска. На проспекте Павлина Виноградова - главной улице - много знакомого, по-прежнему ходит трамвай. Поморская, самая известная торговая улица города, изменилась меньше всего, а этой площади - имени В. И. Ленина - прежде не было, это новый центр Архангельска и его гордость.
Уже не ограничен город Мхами. Мхов больше нет. Есть новые микрорайоны, современные типовые дома. На Мхах выстроен железнодорожный вокзал. Не надо теперь беспокоиться, как попасть в Соломбалу, - давно через речку Кузнечиху построен высокий мост. Да и мало ли иных транспортных и бытовых улучшений вошло в жизнь Архангельска!
Но вот что всегда остается первой красотой города - это Двина. Как широка она, как прекрасна здесь! Как украшают ее суда, вставшие вдоль городского берега и на рейде! Какой вольный простор являет она и сулит вдали!
Изменилась и набережная. Исчезли деревянные молы, свайные пристани, городской берег одет в гранит, оборудованы новые каменные причалы, создан пляж в центре города.
Иду к историческим местам, на Красную пристань. Здесь, на пригорке в сквере, - памятник жертвам интервенции, поодаль - здание Гостиного двора, самое старое здание в городе, и памятник Петру Первому работы М. А. Антокольского. Здесь, на мысе Пур-Наволок, почти четыреста лет назад начинался город…
Каждое время давало Архангельску свой облик. Город этот, в отличие от других, скажем от города на Неве, не приобрел раз и навсегда законченного облика, а менялся, как меняется и по сей день.
Основан он в 1584 году, но не на пустом месте возник, а на обжитом, приметном. С XIV века (а по другим сведениям - с XII) стоял здесь монастырь Михаила Архангела, и место это - Пур-Наволок - издавна известно было поморам: здесь они останавливались, уходя в море и возвращаясь с промысла.
Начался Архангельск с городка, крепостной деревянной ограды, куда вошел и стоящий здесь монастырь. Назывался городок, как мы уже говорили, Новохолмогорами, а в народе прозывался Архангельским городком, то есть городком у Архангельского монастыря. Это название и было закреплено за ним с 1613 года. Любопытно, что и до сих пор старые люди, коренные северяне, называют свой город Архангельский. Например: поехал в Архангельский, купил в Архангельском. И жители Архангельска называют себя не архангельцы, а архангелогородцы.
В XVII веке торговля западных стран с Севером продолжала развиваться. У англичан появились серьезные конкуренты - голландцы, также проторившие путь к двинскому устью. С июля по октябрь шла в Архангельске оживленная торговля. По свидетельству современников, летом замирала торговля в Москве, Вологде, Устюге - русские купцы с товарами устремлялись к Белому морю. Растущее значение порта, единственного в то время для России "окна в Европу", побудило правительство озаботиться постройкой каменного городка, который соединял бы в себе крепость и гостиные дворы - русский и немецкий (немцами, как известно, называли в древней Руси всех иностранцев). Гостиные дворы строились долго - семнадцать лет (1668–1684 годы), поскольку недоставало каменщиков, да и работные люди разбегались от многих тягот и скудного содержания.
В средневековой истории своей заморская торговля Архангельска была односторонней: Россия не имела своего флота, ни торгового, ни военного. Наступило петровское время. "Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек". Эти пушкинские слова можно отнести и к истории Архангельска. Преобразования Петра пробудили город и порт к новой жизни. Застучали топоры в Соломбале на первой в России государственной корабельной верфи, загремели пушки Новодвинской крепости, куда под огонь батарей кормщик Иван Рябов подвел шведские фрегаты. Запестрела Двина флагами торговых заморских судов, число которых в иные годы превышало двухсот. В 1694 году первое русское торговое судно вышло в коммерческое плавание с грузом казенного товара.
Петр трижды посетил Архангельск. В 1693 году он останавливался на Мосеевом острове в приготовленном доме. Остров этот возле Соломбалы существует и поныне, хотя и значительно уменьшившись в размерах. Ныне на острове находится завод железобетонных плит. Возле острова двинское раздолье оживляют паруса яхт архангельского яхт-клуба.
В 1694 году царь снова жил на Мосеевом острове. Отсюда он отправился на Соловки с холмогорским владыкой Афанасием. В эту поездку случилась буря при Унских рогах, когда спас царское судно кормщик Антипа Панов.
В 1702 году Петр с царевичем Алексеем поселился на острове Маркове в срубленном для него доме (позже остров был размыт течением реки, и домик перенесли в Архангельск, где он хранился под каменным футляром. Ныне он находится в музее-заповеднике "Коломенское" в Москве). 6 августа 1702 года Петр отбыл на тридцати судах из Архангельска на Соловки, а оттуда через Нюхотскую волость, Повенец и озеро Онего вышел к Орешку, занятому шведами, который взял штурмом.
Взятие Орешка-Нотебурга, названного Петром Шлиссельбургом - "ключ-городом", открыло России выход на берега Балтийского моря. Отныне взоры Петра устремляются на город, заложенный в устье Невы. Здесь утверждается столица и главный русский порт.
Значение архангельского порта падает, хотя и не сразу. Еще в 1715 году сюда пришло на навигацию двести тридцать иностранных судов. В 1720 году прекращено кораблестроение на Соломбальской верфи и возобновлено в 1733 году. Но значение Архангельска как центра Севера по-прежнему высоко. В 1702 году в город переводится из Холмогор воеводское управление. На смену воеводам приходят вице-губернаторы, а позже - губернаторы.
В XVIII веке Архангельск - довольно оживленный купеческий городок. Помимо государственной верфи действуют десять купеческих, имелись канатные, парусные, салотопенные заводы. Зачинается лесная торговля.
В конце XVIII века архангелогородский гражданин Василий Крестинин создает "Краткую историю о городе Архангельском", которую начинает так: "Город Архангельский почтен быть должен или действительно почитается житницей и сокровищницей Российского севера в Европе, за множеством торгов, стекающихся в нем ежегодно из чужеземных государств и из внутренних областей российских, соединяющих и разделяющих российские и иностранные товары различного вида и цены, нужные, полезные и приятные для человеческой жизни".
Значение Архангельска и до сегодняшнего дня определено этими словами метко.
В первой половине XIX века жизнь Архангельска течет неспешно. Самой чистой частью города была Немецкая слобода, где селились иностранные купцы. Рядом, в Кузнечихе и Соломбале, жила беднота. Налаженная торговля шла по старинке, принося не чрезмерный, но верный доход. На Смоляном Буяне лежали в рядах бесчисленные бочки со смолой, привезенные с Ваги. На Льняной Буян поступал лен из южных губерний. Множество было рыбных пристаней, оживлялись они, когда поморы приходили с Мурмана. Рыбы всякой было изобилие, особенно трески, потому и дразнили архангелогородцев "трескоедами". Иностранцы звали соленую треску "лабарданом", солено-вяленую - "клинфишем", сушеную - "штокфишем".
Новое пореформенное время принесло свои перемены и на отдаленный патриархальный Север. Закрывается Соломбальская верфь, строившая парусные суда. Архангельский рейд все чаще видит дымки пароходов. Возникают лесозаводы в самом городе и на островах. Увеличивается товарооборот порта, особенно за счет лесоэкспорта. Возникают торговые дома с солидными капиталами. В конце века на левый берег Двины вышла железная дорога.
А сам город менялся мало: он был растянутый, деревянный - купеческий город, где "дома деревянные, а люди железные". И еще говорили про Архангельск, что ничего в нем нет, а только треска, доска и тоска.
Впрочем, не верю я, чтобы это нелестное присловье сочинили сами архангелогородцы, вернее всего, это слова людей заезжих, неужившихся. Северяне, рабочий люд города, поморы окрестных деревень, любили свой город, воспевали его: