Два дня мучили его, научился наконец - нет, не выскакивать, конечно, - хоть как-то вылезать по команде. Два дня он не ел, не пил, равнодушно наблюдая, как в его кормушке пируют жуликоватые воробьи. Кстати, и с кормом в Париже было плохо, хозяева совсем об этом не заботились. Американцы предусмотрительно привезли с собой из-за океана овес, сено и даже воду в целлофановых мешках. И к счастью, в американской команде был знакомый Насибову по соревнованиям в США жокей Шумейкер, он-то и выручил: дал сена взаймы. Сенцо было самое едовое - с клевером да кострецом, но Анилин только выдергивал его себе на подстилку.
- Похудел, как крючок стал, - вздыхал, глядя на Анилина, Николай. - Что с него можно спросить?
Пришел знаменитый в прошлом жокей, скакавший некогда в Москве Джеймс Винфильд, который, невзирая на свой преклонный возраст, не утратил жокейского вида, сказал с сожалением про Анилина:
- Хорош, но скакового тела пока нет.
Всего сутки осталось на знакомство с Лонгшампским полем - со всеми его непривычными поворотами, неудобными и неожиданными подъемами и спусками. Не было времени сделать даже контрольный галоп на всю дистанцию, на две тысячи четыреста метров, - так просто пропрыгал формальности ради один километр…
В этаких условиях и рядовую скачку выиграть мудрено, не то что в компании мировых резвачей.
А это был знаменитый приз Триумфальной арки - венец скакового сезона для чистокровных лошадей, манящий коннозаводчиков всех пяти континентов: его стоимость - больше миллиона франков, а в переводе на наши деньги - двести тысяч рублей! Во Франции любят конные состязания. Журнал "Всеобщий спорт", например, на первой странице публикует рассказы и отчеты о скачках, а уж затем идут футбол, парус, рапира, бокс… Чистокровных верховых во Франции шесть с лишним тысяч голов, даже больше, чем на родине этих лошадей - в Англии. Устанавливая миллионные поощрения, превышающие по стоимости такие популярные скачки, как Кентукки-Дерби, приз Жокей-клуба, Рояль Окс, французы стремились сделать соревнование на приз Триумфальной арки крупнейшим мировым событием, и они добились своего: каждый год сюда собираются звезды со всего коннозаводческого небосклона. А в том, 1965 году состав участников был сильным на редкость: французские газеты писали, что таких лошадей Лонгшамп не видел по крайней мере десять лет.
Какие шансы были у Анилина?
Французы в журнале "Скачки и коневодство" писали, что все прибывшие элитные лошади Европы и Соединенных Штатов, "не имея надежд победить, должны радоваться, что им предоставлена честь участвовать в этих уникальных скачках".
Американская газета "Нью-Йорк таймс" писала: "Лучшее, что могла сделать иностранная лошадь в этой скачке, - это занять пятое место".
Почему так низко оценивались шансы гастролеров? Да потому, что из СССР, Италии и США скакало по одной лошади, из Англии - две, из Ирландии - три, а французских было двенадцать, в полтора раза больше, чем гостей. Разве же они могли бы позволить увезти из своей страны такой приз, не говоря уж про те стены, которые помогают дома, и о том объективном факте, что Франция тогда располагала высококласснейшими, лучшими в мире лошадьми. Поэтому и пятое-то место - подвиг для чужеземца.
Анилин и его жокей находились в самых худших условиях, и, пожалуй, их бы никто не осудил, закончи они соревнование, находясь где-нибудь во втором десятке. Это пишется, понятно любому, не в оправдание - это все сущая правда.
Конечно, Анилин так и не примирился с боксами: дали старт, а он стоит, с ноги на ногу переминается, будто в смущении. Насибов готов к этому - резко, даже грубовато понукает его вперед. Ну ничего - более менее сносно начали скачку, лишь самую малость отстали от других.
Неделю, не переставая, шел дождь, и потому сейчас из-под копыт летят тяжелые, как булыжники, комья грязи.
Первая половина дистанции идет в гору. Сразу же становится очевидным, что в этой скачке не может быть случайных победителей - только лошади экстрамеждународного класса способны выдержать такое напряжение борьбы. Итальянский крэк Марио Висконти полдистанции возглавлял скачку, но это далось ему очень дорого - финишировал он двадцатым, самым последним!
Участники растасовались на две неравные группы: пять французских лошадей и крэки США, Англии, Ирландии откровенно сдали, затем и вовсе кончились, а семь скакунов - хозяев ипподрома и с ними Анилин и Марио Висконти спорят за лидерство. За "малым лесом", где участники соревнования на время скрываются из глаз зрителей, не выдерживают темпа и отпадают одна за другой еще три французские лошади.
Противоположная прямая переходит в три равных по ширине поворота, каждый из которых потом выходит на финишную прямую, идущую под уклон.
Слева - трибуны, справа - толпы народа и огромное скопление разноцветных легковых автомобилей, на которых зрители приехали внутрь скакового круга по специальным тоннелям. Но вот снова лишь деревья да кустарники - сбоку мелькают красные виноградные лозы и серебристые кусты олив, а впереди только мокрая дорожка и не летят в морду комья грязи, не слышно тяжелых всхрапываний: Анилин один, он выходит на полкорпуса вперед французских лошадей, возглавляет скачку!
Но эх, как же это скверно - не подготовиться вовремя и не знать всех условий борьбы, особенностей поля!.. Потом в советском журнале "Коневодство и конный спорт" напишут: "По мнению спортивных обозревателей, проведи Н. Насибов скачку более расчетливо и сохрани силы для броска на финише, все могло бы быть иначе. Анилин мог бы стать и победителем".
Да, может, и смог бы, а без "бы" не обойтись, потому что разве мыслимо выходить на старт сразу же после изнурительного переезда, не успев и копыт ополоснуть! Насибов знал, что делал: рывком у французских лошадей не выиграть, надо брать только на силу.
А что касается мнений "спортивных обозревателей", то были они очень разноречивы. Если руководитель команды Е. Н. Долматов брюзжал: "Зря ты, Николай, стал водить скачку, мог бы на два-три места ближе к столбу быть", - то знаменитый Джеймс Винфильд сказал: "Поздравляю с красивой, грамотной ездой!" В феврале 1966 года французское издательство "Уник" выпустило специальную брошюру, посвященную этой скачке. Там говорится, в частности, вот что:
"Русский Анилин - очень красивая мощная лошадь - был на скачке совершенно замечателен. Казалось, его не очень понукали. Однако "интервьюеры" говорят о его жокее Насибове (одном из лучших в России, где ему поручают обучать учеников), что он счел полезной эту тактику из опасения быть запертым в клубке скачки и что поэтому он не спешил; другие поняли так, что он упрекал себя - зачем не увеличил скорость. Не зная этого русского, мы искали истину только в наших биноклях, и первая версия представляется нам более верной".
Сам Насибов так комментировал эти слова:
- Рассмотреть истину в бинокли невозможно. Был только один путь выиграть ту скачку - идти на силу. Но Анилин не был готов к этому. Он не только не успел акклиматизироваться во Франции, но даже не познакомился заранее со скаковой дорожкой Лонгшампского ипподрома.
Прямая шла под уклон, и вдруг оказалось, что метров за двести до финиша - снова подъем. Анилин сразу заметно сдал. Рыжий Си Берд пламенем махнул мимо, французский жокей успел что-то крикнуть Насибову.
Потом Николай узнал, что жокей Пат Гленнон выкрикнул: "Черт, а не конь!" - но тогда был одним занят: заставить Анилина увеличить резвость.
И Сент Мартин на Реляйнесе выделился из группы и ушел вперед.
Близится полосатый столб. Анилин идет третьим, но ноздря в ноздрю с ним подходит Диатом под Дефоржем и Фри Райд под Эртером.
Все другие лошади остались в пяти и более корпусах сзади. Не считая Анилина, наиболее удачно из иностранцев проскакал американский жеребец Том Рольф - лучший сын легендарного Рибо, сумевшего дважды выиграть приз Триумфальной арки. Ирландский дербист Мидеу Курт занял девятое место, первые лошади Англии закончили скачку в хвосте.
Да, но кто же на третьем месте?
Объявили победителя Си Берда и взявшего второй приз Реляйнеса, а у Диатома, Фри Райда и Анилина одинаковые секунды - как они разделят места, должен сказать автоматический фотофиниш.
Проявлена пленка, выяснилось: Анилин проиграл французским лошадям "шею".
Чествовали победителей. Николай знает немецкий язык, немного английский, но французскую речь не понимает. Генеральный директор французского общества чистокровного коннозаводства господин Жан Романэ говорит что-то, жокеи и тренеры время от времени хлопают ему. Ориентируясь на них, аплодирует и Николай: они тихо - и он еле-еле, они с воодушевлением - и он не отстает. В одном месте все уж очень дружно грохали ладонями, постарался и Николай - от души порукоплескал, а потом с конфузом узнал, что аплодировал-то, оказывается, самому себе!..
Жан Романэ сказал, что направляет письмо на имя министра сельского хозяйства СССР, в котором отмечает Анилина как хорошего, классного пятого, оставившего в побитом поле английского, американского, ирландского и итальянского крэков, что выступление Анилина для первого раза на ипподроме Лонгшамп исключительно, и это мнение разделяется спортсменами всех стран, которые приняли участие в розыгрыше этого приза, что благодаря выступлению Анилина в скачке на приз Триумфальной арки в 1965 году значение коневодства Советского Союза намного повысилось и открыло советским лошадям широкую дорогу на лучшие ипподромы мира.
- Я не себе, а Анилину хлопал, - нашелся Николай, когда товарищи добродушно подтрунивали над ним.
А потом все так же беззлобно посмеялись над французским тренером Данденом, который спросил: