Он прошел по дорожке к воротам, отпустил экипаж и прошмыгнул обратно. Крадучись, обошел дом. Еще не стемнело, но солнце уже садилось, и тени сгущались, скрывая непрошеного гостя. Окно ее спальни было открыто, в глубине комнаты горела одинокая лампа. Таэсса притаился в густой тени цветущих кустов и задрал голову, пытаясь что-нибудь разглядеть. С этой стороны, так же как в его доме, второй этаж заметно выдавался над первым. Фэйд как-то умудрилась залезть в окно его спальни, причем зимой, когда увивающий стену плющ становится хрупким и ломким. Будь проклята его эльфийская кровь, если он не сможет повторить ее подвиг!
Таэсса не испытывал ни малейших сомнений, что должен увидеть принцессу сегодня и убедиться своими глазами, что она жива и здорова. Даже если Фэйд собственной персоной встанет на пороге и велит ему убираться. В конце концов, он тоже имеет на нее права! Воодушевленный этой мыслью, он решительно оперся носком туфли о выступ стены и полез вверх, цепляясь за побеги плюща и радуясь, что догадался одеться по-мужски.
Через пару минут ему пришло в голову, что туфли следовало снять, чтобы не скользить подошвами по камням, но было уже поздно. Впрочем, он и так неплохо справился, ловко вскарабкавшись на высоту целого этажа с фундаментом. А вот дальше начались сложности. "Явно не мой день", успел подумать Таэсса, когда нога его соскользнула с камня, и он повис на руках. В следующее мгновение зеленая плеть, в которую он судорожно вцепился, оборвалась, и он полетел вниз, не сдержав отчаянного вопля. По счастью, лететь было недалеко, до окна спальни он еще не добрался.
Таэсса приземлился прямиком на клумбу с розами, и дыхание у него перехватило от боли. Розовые кусты отлично спружинили, смягчая удар, но тут же острые шипы впились ему в спину и плечи. Да, он определенно не создан для того, чтобы лазить в чужие дома! Таэсса замер, боясь пошевелиться, чтобы не разодрать себе кожу еще больше. Может быть, его падение осталось незамеченным, и можно будет повторить попытку? Ну да, как же. Он вдруг понял, что Фэйд высунулась из окна и смотрит на него. Выражение ее лица трудно было разглядеть в сумерках.
- Ты что там делаешь? спросила она не слишком приветливо.
- Лежу в твоих розах, сварливо ответил он и со стоном принялся освобождаться от кровожадной хватки розовых кустов.
- Ты что, пытался забраться в окно? в голосе ее прозвучало недоверие. И даже что-то вроде восхищения.
- Я подумал, если ты смогла влезть ко мне, то я тоже смогу.
- Балбес. Она вздохнула. Сайонджи спустил меня на веревке с крыши. Ладно, поднимайся, тебя впустят.
В третий раз за этот день Таэсса подошел к ее дверям, и ощущение у него было такое, будто его ждала там не принцесса Филавандрис, а совершенно незнакомая женщина. В каком-то смысле так оно и было. Что это за женщина, которая не хочет его видеть в своей спальне? Которая говорит "Поднимайся" так, будто делает ему одолжение?
- Госпожа вас ждет, сказал дворецкий, пропуская его в прихожую. Позвольте вас проводить.
Таэсса неучтиво отодвинул его в сторону и взбежал по лестнице. Где находится ее спальня, он, слава богу, знал. Сердце у него трепетало, как пойманная бабочка в ладонях. Он понял, что сдерживал дыхание, только когда выдохнул, увидев ее.
Фэйд выглядела вполне здоровой в конце концов, маги-лекари способны залечивать самые тяжелые раны и переломы за один день. Но даже они не способны полностью исцелить пациента, избавить его от фантомных болей, вернуть полную силу поврежденным костям и мышцам. Рубашка ее была расстегнута, открывая тугую повязку поперек груди, правая рука висела на перевязи. Темные круги под глазами, полузажившие ссадины и кровоподтеки на лице. Таэссе сдавило грудь: он представил, как Фэйд выглядела сутки назад, когда ее принесли в дом. Принесли, сказал Эрнани. Значит, она даже идти не могла. Пятеро нападавших, Единый Боже!
- Не смотри так, сказала Фэйд неприветливо. Без лучника на крыше мы бы их вдвоем положили. Сайо даже раненый дерется будь здоров. Но они пригрозили, что следующая стрела полетит ему в глаз, а не в ногу. Пришлось бросить меч.
Она бросила взгляд на кровать, и он посмотрел туда же. В кровати лежал Сайонджи: бледный, с перевязанной головой. В его растрепанных светлых волосах запеклась кровь, плечо было забинтовано. Простыня закрывала его до груди, и возможно, под ней были еще повязки…
- Сотрясение мозга, потеря крови, пояснила Фэйд все тем же неприятным и нелюбезным тоном. Лекарь его усыпил, пока все не заживет. Ну давай, скажи что-нибудь. Что тебе очень жаль, и все такое.
- Почему ты велела меня не впускать? Это что, так позорно потерпеть поражение от какого-то сброда?
Она пожала плечами:
- Мне и похуже доставалось. Нечасто, правда. Три ребра, пустяки какие.
Таэсса шагнул к ней, протягивая руки, но она вывернулась и отступила назад, не давая к себе прикоснуться. Ужасная мысль вдруг пришла ему в голову:
- Господи, тебя что… изнасиловали?
- Эти? Меня? она презрительно фыркнула, и напряжение в комнате слегка разрядилось.
- Тогда почему вы ведешь себя так, будто это каким-то образом моя вина?
- Даже не знаю. Может, потому, что они сказали, врезав мне последний раз ногой по ребрам: "Держись подальше от Эссы Эльи"?
Понимание накрыло его, как ушат холодной воды, выплеснутой на голову.
- Да ты с ума сошла! срывающимся голосом выговорил Таэсса, не в силах понять, ощущает он гнев или ужас настолько был потрясен этой дикой мыслью. Господи всеблагой и всемилостивый, ты думаешь, что это я их нанял?
Теперь становилось ясно, почему Эрнани смотрел на него так странно. Он питал те же самые подозрения насчет Таэссы. Месяца не прошло, как весь город видел синяк под глазом Эссы Эльи. И ни у кого не было сомнений, кто поставил этот синяк. Как там ему Таэсса ответил? "Я сам разберусь"?
- Уволь меня от театральных сцен. Я знаю, что ты неделю назад заложил одну из своих побрякушек. И даже знаю, за сколько. Сумма как раз подходящая.
- Дура! выкрикнул Таэсса, подступая к Фэйд вплотную. Желание дать ей пощечину было необычайно сильным, но он его поборол. Взамен схватил ее за талию, с силой встряхнул и выговорил ясно и четко, поднявшись на цыпочки, чтобы глаза их были на одном уровне: Я купил тебе черного жеребца в подарок! Через неделю его пригонят из Селхира. Черного степного жеребца! Да как тебе только в голову пришло?
Фэйд не шелохнулась, не отступила. Глаза ее сузились, а голос нисколько не смягчился:
- Мне в голову всякое приходит, мой серебряный. До сих пор ты ни единого искреннего слова не сказал. Ни единого раза встречу не назначил. Ни разу первый не поцеловал. Кобенился, привередничал, выеживался, и в постель тебя приходилось силком тащить. Тут мысли напрашиваются сами собой. Может, ты хотел бы сказать "нет" и не решаешься?
Таэсса и не подозревал, что его прохладная кровь способна так закипать от гнева. О, на сцене он играл гнев десятки раз, и прекрасно играл. Но никогда не ощущал такого яростного огня, такой ослепляющей, оглушающей волны эмоций, которая мешала даже думать, не то что говорить.
- Ты за кого меня принимаешь? За игрушку безвольную? сдавленным голосом рявкнул он. Я мужчина эльфийской крови, сам Дирфион мой предок, и даже не слишком отдаленный! Да как ты смогла хоть на минуту вообразить, будто можешь меня к чему-то принудить!
Бог знает что отразилось на его лице, потому что Фэйд подняла бровь но не удивленно, а скорее с издевкой, и это стало последней каплей. Таэсса отшвырнул ее к стене, и ни за что она не удержалась бы на ногах, если бы он ее не поймал и не прижал осторожно, стараясь не потревожить раненое плечо и забинтованные ребра. Уж на это у него соображения все еще хватало. Она не вскрикнула, но выдохнула громко, и он накрыл ее рот своим, потому что жаркая волна внутри бушевала и требовала выхода. Они принялись целоваться, исступленно и яростно, он бормотал что-то неразборчивое, вроде: "На, на, смотри, первый… довольна?" Потом спрятал лицо на ее плече, стараясь унять дыхание и успокоиться, потому что тащить ее в кровать или на ковер точно было плохой идеей.
Она тихо, довольно засмеялась и погладила его здоровой рукой по спине.
- В другой раз ты со мной не справишься, мой серебряный. Будь ты хоть сто раз потомок Дирфиона.
- Вот еще! буркнул он. Даже пробовать не стану. Я утонченный актер, а не какой-нибудь там портовый грузчик. Могу, конечно, монету в пальцах согнуть, но зачем это афишировать?
- Правда можешь? оживилась она. Покажи!
- Я не понял, ты даже не извинишься? теперь, когда ярость его покинула, Таэсса ощутил укол обиды. Как ты вообще могла меня заподозрить? Получше кандидата не нашлось? Между прочим, Мизуки второй день ищет со мной встречи. Будто думает, что путь открыт!
- С этим Мизуки я еще разберусь. Одно дело честный бой, пусть и пятеро против двоих. Но за лучника на крыше в приличном обществе бьют морду!
Таэсса посмотрел на нее, и до него дошло. Он ахнул, потрясенный:
- Ты притворялась!
- Чуть-чуть, созналась она без малейшего смущения. Прости. Хотелось немножко встряхнуть тебя. Неплохо так получилось, ага?
Таэссе очень хотелось разозлиться, но горячая волна внутри давно утихла, и ему не удалось вызвать в себе ничего даже отдаленно похожего на возмущение. Но он закрыл лицо руками и патетически провозгласил:
- Меня! Актера Королевского театра! Разыграли, как мальчишку! он сдвинул пальцы и одним глазом посмотрел на Фэйд. Ваше общество, леди Филавандрис, крайне негативно действует на мои умственные способности!
Она расхохоталась и снова стала прежней Фэйд, понятной и… близкой. Да, близкой.