Что-то в нем не гармонировало с Рэнхиро, который остался в ее памяти, и она, прищурившись, окинула его взглядом. Ну да, треплется куда больше, чем отец, но тот, когда надо, прекрасно говорил на всеобщем не знать, и не догадаешься, что степняк. Ах да! Ей пришло в голову, что она никогда не видела Рэнхиро полностью одетым, и Фэйд не сдержала широкой ухмылки. Помнится, кожаные штаны степняка так соблазнительно сползали на бедра… Интересно, у сынка такая же красивая задница, как у папаши?
- Слышь, Сайонджи… промурлыкала она, и теперь уже он оскалился в широкой ухмылке, довольный по самое не могу.
- Ты помнишь, как меня зовут! Ух, не ожидал!
- У меня на степные имена зверская память. Вот криданские двойные вообще не запоминаю. Пока человек второе назовет, первое уже из памяти изгладилось. Так вот, о чем я. У тебя лицензия-то на хранение тела имеется? От Гильдии?
- Ага, а как же. Кавалер Лиотта изволили выправить, все путем.
- И с ношением?
- Ясен перец.
- А что носишь? Эспадон, небось?
- Ух ты! Откуда знаешь?
Она фыркнула.
- Да я такие вещи раньше, чем цвет глаз, замечаю. У тебя вон след на плече, перевязь полиняла.
- Не, откуда знаешь, что именно эспадон?
- Ха, что еще степняк выберет, если меч носить нельзя? Узкий, тяжелый, гарда руку прикрывает в городе самое то, получше меча.
- Уверена, что тебе телохранитель нужен? Сайонджи щелкнул языком, глядя с откровенным восхищением. Ты и сама справишься, если что.
- Ну, лишний клинок не помешает. И если уж на то пошло… С чего ты взял, что тебя за этим нанимают? и окинула его взглядом, как раздела.
- Испугала ежа голым задом! Рассказать, сколько раз я дрочил, думая про тебя? и он посмотрел Фэйд прямо в глаза, нагло и бесшабашно.
Недолго думая, она отодвинула разделяющее их блюдо, поставила на стол колено и дотянулась ртом до его рта. Он целовался с тем же аппетитом, с которым ел, пил и вообще жил, как видно.
- Задаток, сообщила она, переводя дыхание.
- Самое время показать мне спальню, глаза Сайонджи сияли. Должен же я, ну, проверить тело, которое буду охранять!
Он встал, ногой отодвигая стул, и снова поцеловал ее, так и стоящую коленом на столе. Фэйд ничего не имела против. Более чем.
- Я б тебя отнес на плече, но дороги не знаю. Заблудиться боюсь.
Она засмеялась и села на край стола, свесив ноги и обхватив его бедра коленями.
- Мне случалось и здесь трахаться. Прежний дворецкий был крайне шокирован. Уволился на следующий же день.
- Если не дашь, я еще быстрей уволюсь, так и знай.
- Ох, бесы и демоны, если б я не знала, чей ты сын, я бы догадалась!
- Знаешь анекдот? Лежат в постели брат с сестрой. Она: "А ты лучше, чем папа". Он: "Да, знаю, мама мне говорила!"
И оба покатились со смеху, умудряясь продолжать целоваться.
- М-м, нельзя же мальчиков ебать с порога, сказала Фэйд, с сожалением отрываясь от Сайонджи.
- Конечно, надо сначала в спальню отвести, поддакнул коварный искуситель.
Она засмеялась, шутливо толкнув его в плечо.
- Да я, считай, только что оттуда. Надо хоть воздухом подышать, размяться. Тебе там, не знаю, за вещичками не надо?
- Все с собой! юноша подмигнул. При входе оставил. Твой дворецкий взять хотел и чуть не рухнул. У меня же там железо одно: ножи, кольчуга, все такое.
- А меч есть? Или только эспадон?
- Обижаешь! Есть, конечно. Леди-полковник подарила на совершеннолетие. Я атаринк хотел, но где ж его взять… Даже у отца нету.
- Пошли тогда, порубимся. Целуешься ты классно, а вот как дерешься, поглядим.
Бальный зал в доме Фэйд был переделан в тренировочный. Собственно, и переделок никаких не понадобилось, пригодились и зеркала по стенам, и огромные окна до полу, открывающиеся в сад; только скользкий паркетный пол заменили на плитку да по стенам развесили впечатляющую коллекцию оружия леди Филавандрис. Даже мебель убрали не всю она часто упражнялась в драках между столами и скамейками, поскольку большинство ее приключений случались отнюдь не на большой дороге, а в тавернах и городских переулках, где толком не развернешься. Опять же, дружеские турниры с собутыльниками можно было прекрасно совмещать с пьянками.
Сайонджи немедленно прилип к стене, где висели бок о бок клинки всех стран континента, иные из которых никогда не встречались в бою: эльфийский изогнутый меч на длинной рукояти соседствовал с двусторонней тарнской секирой, метательный энкинский топорик с пламевидным джарским крисом, окованный железом посох илмаэрских пастухов с арисланской алебардой. Был тут и боевой эутангский веер, и кривые энкинские сабли, и короткие копья эссанти, и луки, от тяжелых осадных до легких разборных. Сама Фэйд везде и всюду носила прямой узкий меч в заплечных ножнах, и городская стража Трианесса к ней не цеплялась, предпочитая считать его широкой шпагой наподобие эспадона. Вид его был обманчив, ни дать ни взять вытащенное из сундука прадедовское наследство: простая рукоятка, обмотанная полосками кожи, не украшенная ни золотом, ни брильянтами, потертые ножны даже без простенькой вышивки. Но стоило только блеснуть тусклой стали лезвия, темной, как воды глубокого омута, и становилось ясно, что такому мечу не нужны украшения, он сам по себе сокровище и драгоценность: настоящий кимдисский клинок, купленный в Джинджарате. В Трианессе его прозвали "Кошмар оружейника" столько мечей и шпаг сломалось об этот меч, в турнирах, драках и просто на спор.
Надев нагрудники и перчатки, Фэйд с Сайонджи немного пофехтовали: эспадон против одной из ее тренировочных шпаг. Умения юноши впечатляли. Впрочем, чего еще ждать от парня, выросшего на границе, да еще в гарнизоне Селхира! У Сайонджи была сильная рука, быстрый и напористый стиль, и Фэйд с наслаждением отдалась поединку, чувствуя, как желание разгорается сильнее прежнего. Поединки всегда ее возбуждали, и к тому же, от парня, владеющего боевыми искусствами, всегда ждешь, что он окажется так же хорош в постели. Сталь звенела о сталь, и казалось, их взгляды тоже звенят, встречаясь, и каждый отбитый удар отдается в теле, как ласка. Но когда у Фэйд подустала рука, когда она отерла перчаткой пот со лба, а Сайонджи был все так же бодр и свеж, у нее появились подозрения. Не будь противник красив, как картинка, она наверняка заметила бы раньше.
- Ты поддаешься! возопила она возмущенно, тыча в сторону Сайонджи клинком, как обвиняющим перстом.
Он развел руками слегка смущенно.
- Прости, я думал, не заметишь.
- Я не замечу? Я что, идиотка? А ну-ка дерись в полную силу!
- Да что-то неохота в первый день службы задавать взбучку хозяйке.
- С чего ты взял, что сможешь?
Он пожал плечами с притворной скромностью, но от самодовольной ухмылки не удержался.
- Понимаешь, скучно выкладываться, когда на кону ничего не стоит. Я даже в академии зачеты по фехтовалке со скрипом сдавал. Когда рассказал, что в пятнадцать лет двух энкинов зарубил, все подумали, что заливаю. Ну чего я с тобой буду драться? Ты лучше позови какого-нибудь мужика, пусть он на тебя валит с мечом увидишь, что я с ним сделаю.
- Хвалиться все горазды, подначила она, хоть в словах его не сомневалась. Не до сомнений тут было, все наглядно. Однако Фэйд в себя верила и рассчитывала на ничью или хотя бы на долгий поединок к удовольствию обеих сторон. Хочешь меня? Ну, вот она я. Попробуй завалить.
Юный бог засиял улыбкой.
- Вот так бы сразу, сказал он и налетел на Фэйд, как ураган.
Она едва пару ударов отразила, как шпага ее, выбитая из руки хитрым приемом, полетела в угол, а Сайонджи сбил ее с ног; но упасть не дал, уложил аккуратно на пол и прижал собою горячий, сильный, с упавшими по обе стороны лица белокурыми волосами.
- Не так быстро, красавчик, она улыбалась, прижимая к его шее длинный нож, прежде висевший на поясе. Она никогда с ним не расставалась, даже ночью клала под подушку и выхватывала так быстро, что глазом нельзя было уследить.
- Сдаюсь, сказал он, подставляя губы, и нож тихо звякнул о плитки пола, а они принялись целоваться, перекатываясь друг через друга, стаскивая нагрудники, пояса и перчатки, и он пожаловался, засовывая одну руку ей под рубашку, а другую в штаны: Ну почему у меня не десять рук?
Расстегнув и задрав одежду, они наконец занялись сексом прямо на полу, что называется, на скорую руку, так же энергично и страстно, как дрались.
- Уф, что-то я не распробовала. Надо повторить, сказала Фэйд, едва отдышавшись.
- Через пять минут я твой.
- Хвалиться все горазды, она подмигнула лукаво.
Если он и прихвастнул, то не слишком, потому что через полчаса, потискавшись в купальне, они свалились в кровать и не вылезали оттуда до вечера, поддерживая силы кувшинами с вином и телячьими отбивными. И так хорошо подошли друг другу в постели, что Фэйд даже спросила:
- А мы точно раньше не трахались? Ну, по пьяни, к примеру?
- Да мне восемь лет было, ты что! А с тех пор я тебя не видел. То есть видел уже здесь, в столице, пару раз.
- Сейчас-то сколько?
- Девятнадцать. Зимою будет.
- Блин, когда ты успел научиться так драться?
- Я ж не кто-нибудь, а эссанти наполовину, чему тут учиться!
- Да щас, это я эссанти наполовину! А в твоем отце ни полпинты степной крови нету, иначе был бы он чернявый и смуглый, а не такая белокурая деточка.
Сайонджи заржал, не собираясь отрицать очевидное.
- Ну может, твоя кровь и получше моей, зато меня отец с детства тренировал, и леди-полковник, и еще полгарнизона в наставники набивалось. Больше, конечно, в штаны хотели залезть, но и учили неплохо.