Руатта очень хорошо видел границы святой земли. Магическая энергия, свободно текущая сквозь ткань мироздания, ее огибала. Таких мест в Иршаване было немного. Магия здесь невозможна, а кровопролитие запрещено. Однако не стоило рассчитывать, что Александра станет уважать неписаные правила. От него она потребовала прийти без оружия, а сама собрала не менее ста отборных воительниц, вооруженных до зубов. Судя по знаменам, из племени Красных Лисиц, где она впервые завоевала власть. Лучшие и самые преданные ее бойцы. И ведь не постеснялась дать себе столь откровенную фору. Даже притом, что на святой земле, без магии, без оружия, Руатта не поставил бы на себя ни гроша. Пределы своих физических возможностей он знал.
Лежа на холме в высокой траве, он разглядывал позиции аррианок через подзорную трубу, изготовленную собственноручно: привычный "глаз чародея" здесь бесполезен. Александра сидела на своей колеснице, а рядом с ней был пленник в ошейнике с цепью, другой конец которой держала в руках возница королевы, одноглазая Эрменгарда. Руатта будто прилип к трубе, пытаясь рассмотреть черты сына. Слишком далеко, но видно, в какого красивого мужчину тот вырос. Порода Красного Льва в нем ощущалась.
- Просто идиотизм какой-то, в который раз повторил Кинтаро, лежащий рядом. На лице его было написано уныние. Ты рискуешь жизнью без всяких гарантий. Лучше ты, чем Альва, не в обиду будь сказано. Но ты сам погибнешь и его не спасешь. Что мне тогда делать?
- Ну, ты будешь жив, свободен и при оружии. Что-нибудь придумаешь, вождь эссанти, рассеянно сказал Руатта. Целиком свой план он не раскрыл даже Кинтаро.
- На что ты вообще надеешься, если магия здесь не работает?
Руатта взглянул на него насмешливо, складывая подзорную трубу.
- У меня есть еще кое-что помимо магии, сказал он, постучав себя пальцем по лбу. Я прекрасно без нее обходился до тех пор, пока не попал в Иршаван.
Он отодвинул широкий рукав мантии и проверил запястье, где вены подходили близко к коже. Они заметно потемнели. Пора. Он поставил портал. Шум, донесшийся от лагеря аррианок, подтвердил, что его заметили. Руатта встал во весь рост, будто только что вышел из портала.
- Лучше б я пошел, пробурчал Кинтаро, тиская рукоять меча.
- Ты ничего не понимаешь в женщинах, усмехнулся Руатта и стал спускаться с холма.
Александра никого не выслала ему навстречу. Нет, она заставила его отмахать порядочное расстояние от края святой земли до ее лагеря в гордом одиночестве. Будто вовсе и не ждала, будто у нее были дела поважнее, чем какой-то чародей, бредущий по колючей траве, подобрав полы мантии. Неудачный выбор одежды, но ему надо было до поры до времени скрыть руки и шею. Хорошо, что день был нежаркий.
При его приближении аррианки схватились за оружие, но он бесстрашно прошел мимо и остановился перед Александрой.
- Отпусти моего сына, королева Арриана, и я обещаю тебе свою дружбу и доверие.
- Кто говорит о дружбе? Александра театрально сдвинула брови и постучала сапогом по камням. - Ты что-то путаешь, чародей. Мне не нужен друг. Мне нужен раб в ошейнике. Вместо этого красавчика, она кивнула в сторону Альвы.
Альва смотрел широко раскрытыми глазами, порываясь встать, но тяжелая рука Эрменгарды на плече его удержала. На вкус Руатты, в этом взгляде было слишком мало сыновнего почтения и слишком много того чувства, с которым смотрят на красивого незнакомца на королевском балу, но не время было придираться. Он был такой чужой и взрослый, этот молодой мужчина в простой тунике и штанах. Но в чертах его, в глазах проглядывал тот заплаканный подросток, который остался на удаляющемся причале в гавани Трианесса. Хотя плакал он вовсе не от расставания с отцом, а оттого, что отец не взял его с собой. Сердце у Руатты дрогнуло, и он сказал то, чего говорить совсем не намеревался:
- Дорогой Альва, я был бы крайне рад увидеть вас, если бы не печальные обстоятельства, явившиеся плодом вашего легкомыслия, которое я никогда не уставал порицать.
Альва надул губы, совсем как в детстве, но ответил с недетским ехидством:
- Насколько мне известно, я шел по вашим следам и не сделал почти ничего, чего бы вы не сделали, дорогой отец. И должен вам сказать, осуждение легкомыслия значительно лучше звучит в более… зрелом облике.
Руатта выглядел юношей не старше семнадцати лет. Вкусы королевы Арриана он хорошо знал.
- Яблочко от яблони, усмехнулась Александра. Не отвлекайся, чародей. Мне тут приходят в голову интересные идеи. Пожалуй, повременю-ка я отпускать твоего щенка. Два раба лучше, чем один. Интересно, у тебя есть табу на кровосмесительную связь?
- Ты прекрасно знаешь, что чародей Руатта не может быть никому рабом, ответил он хладнокровно.
- Если ты не желаешь встать на колени по доброй воле, тут найдется кому тебя заставить. Александра небрежным жестом указала на своих воинов.
- Человека, который не боится умереть, очень трудно принудить к чему-то силой оружия. Магия аррианок здесь не действует. И кровь здесь запрещено проливать, хотя, конечно, этот запрет тебя не пугает.
- Ха, достаточно пары арканов, даже не придется мечи обнажать. Или я могу пригрозить, что перережу глотку твоему отпрыску прямо здесь и сейчас. Давай, чародей, начинай торговаться. Что за козырь ты припрятал в рукаве?
- Рад, что ты спросила, усмехнулся он и действительно откинул рукав мантии до самого локтя. Вены проступили на его руке, будто страшная черная паутина. Ты наверняка слышала про этот яд. Когда чернота дойдет до сердца, я умру, и ничто меня не спасет.
Вот тогда Александра соскочила с колесницы и бесцеремонно распахнула на нем мантию, открывая грудь. Черная паутина покрывала уже шею, бока, живот. Она привычно сложила пальцы и уронила руку, потому что вспомнила, что заклинания излечения не подействуют.
Он усмехнулся ей в лицо, на котором было написано отчаяние ребенка, у которого собирались отнять игрушку.
- Интересно, у тебя есть табу на некрофилию?
- Ты не можешь умереть! крикнула она, хватая его за руки и прижимая их к своей груди. Истинные чувства пробились сквозь напускное презрение. Ты, великий чародей, не можешь умереть от банального яда!
- Здесь, на святой земле, могу. От чего угодно, даже от ножа в спину.
Она кинула взгляд на холмы, отмечавшие границу святой земли, где слабо светился портал. Слишком далеко, не донести на щите. А в колеснице место лишь для двоих, и стоя.
- Если ты умрешь, твой щенок навсегда останется у меня в рабстве.
- Это слабое место моего плана, признался Руатта и, пошатнувшись, оперся на нее. Кажется, мне пора сесть, иначе все закончится слишком быстро.
Она зарычала в бессильной ярости. Стиснула его талию, подняла и усадила на свою колесницу. Стала обшаривать его рукава и складки мантии.
- Алекс, моя драгоценная, ты все равно не успеешь овладеть мной, сообщил Руатта почти совсем не глумливо. Даже сейчас, боюсь, эрекция уже невозможна из-за яда.
- Придурок, я противоядие ищу! Должно же быть у тебя противоядие, иначе какой смысл!
- Противоядие есть. Вон там, где портал. В руках воина, которого ты послала ко мне. Как только он получит Альву, живого и свободного, он его отдаст.
Александра выругалась и приказала нескольким воинам занять места на колесницах.
- Тащите его сюда вместе с противоядием!
- Ты, кажется, не заметила портал, подсказал Руатта. Не будь так много поставлено на карту, он бы наслаждался ситуацией. При малейшей опасности он шагнет туда, и все. Одна колесница, один возничий и Альва. Впрочем, зачем тебе меня спасать? Если я умру, твой путь на Ланкмар будет открыт. Разве ты не этого всегда хотела?
- На что мне этот драный Ланкмар без тебя! простонала Александра, и даже надменного чародея поразила страсть в ее голосе. Эрменгарда, бери мальчишку и ходу! Меч оставь, и без глупостей! Эти двое и мизинца Руатты не стоят! С ними я потом разберусь!
Руатта тяжело задышал и улегся на колесницу. Он услышал, как Альва закричал: "Единый боже, отец!" прежде чем Эрменгарда кинула его в другую колесницу и помчалась к холмам. Он слышал, что она лучшая возница во всем Арриане. И предана своей королеве, как собака. Руатта вздохнул, надеясь, что Кинтаро тоже обойдется без глупостей. Приказ у него простой: обменять Альву на противоядие, уйти вдвоем через портал и ждать Руатту. Не доверяя благоразумию степняка, Руатта слегка усилил приказ магией, но при упрямстве Кинтаро ничего нельзя гарантировать.
Эрменгарда обернулась с быстротой ветра. Казалось, она несется прямо на них и затормозить не успеет. Но когда до столкновения оставались считанные мгновения, она развернула коней с неимоверным искусством, так что из-под колес полетели мелкие камешки. Александра схватила поданную бутыль, наполнила чашу и поднесла ее к губам Руатты.
- Можно привести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить, слабым голосом сказал он. Было очень приятно видеть Александру такой растерянной и беспомощной.
Но тут она ловко зажала ему нос и влила в рот содержимое чаши. Он закашлялся, и вино потекло у него по подбородку. Она вдруг отпила из бутылки и прижалась к его рту, вливая вино, целуя жадно и глубоко. Второй их поцелуй за пятнадцать лет. Первый был такой же неуклюжий.
Вздохнув, Руатта предпочел взять чашу и пить сам. Александра откинула его волосы с шеи и следила не отрываясь, как черная паутина отступает по горлу вниз. Сдернула с него мантию до пояса, чтобы лучше видеть. Он кротко спросил, чуть наклонив голову, прекрасно осознавая, как соблазнительно выглядит:
- Что, завалишь меня прямо здесь или хотя бы шатер поставишь?
- Ты пей, потом разберемся. Хорошее, кстати, вино. Из Тирза, "Золотая печать"?