К сожалению, точных цифр потерь коренного населения в ходе большинства боевых действий в Сибири мы не имеем. Достаточно уверенно можно лишь сказать, что они никогда не были единовременно так велики, как в названных двух случаях. Так, в ходе разгрома крупного восстания в Якутии в 1642 году, когда в своих острожках погибло некоторое число якутов, воевода П.П. Головин повесил еще 23 человека. Какие-то потери несли тунгусы и буряты в ходе присоединения их земель к России (например, в 1633 году было разгромлено стойбище князца Корендея на реке Чуна, а в 1641-м – улус князца Чепугая на Верхней Лене), но в источниках не отмечено случаев массовой гибели людей. Продолжительность периода военных действий для этих крупнейших коренных народов – якутов, тунгусов и бурят, была невелика и вряд ли боевые потери заметно сказывались на их численности, как, впрочем, и на численности большинства народов Сибири. Относительно же ненцев можно сказать, что их потери, также в целом незначительные, в большинстве случаев были намного ниже, чем потери их противников. Наибольшие же потери от столкновений с русскими понесли сибирские татары в конце XVI – начале XVII века, и особенно енисейские кыргызы, воевавшие до начала XVIII века. К сожалению, состояние источников не позволяет произвести точный подсчет потерь. Проведенный нами расчет, весьма приблизительный, позволяет говорить, что всего погибло около 3–3,5 тысяч кыргызов и их кыштымов, не более 1 тысячи татар, вместе около 1 тысячи бурят, тунгусов и якутов и около 500 человек из других народов, т. е. всего около 6 тысяч человек. Предполагая, что гибли, главным образом, мужчины и условно считая их число в Сибири на начало XVII века равным числу женщин (т. е. 80–100 тысяч человек), можно сказать, что в ходе боевых действий погибло от 6 до 7 % мужского населения. При этом не менее половины числа таких потерь пришлось на долю енисейских кыргызов, численность которых вместе с ближними кыштымами на начало века определялась в 8–9 тысяч человек (т. е. 4–4,5 тысячи мужчин). Для остального же населения Сибири совокупное число потерь мужского населения колебалось, видимо, в пределах 3–4%. При этом необходимо также помнить, что эти потери были разнесены во времени, а к концу XVII века численность коренного населения выросла. Потери населения в ходе боевых действий против русских людей были ощутимы, но для подавляющего большинства народов не имели серьезных последствий.
Коренные жители гибли и в результате вторжений иноземных захватчиков (набегов Алтын-ханов, а затем и джунгар в Саяно-Алтае вплоть до начала XVIII века, калмыков и тех же джунгар в Западной Сибири до середины XVIII века, а также казахов и каракалпаков вплоть до XIX века; на северо-востоке Сибири в конце XVII века начались и в течение следующего столетия продолжались набеги независимых тогда чукчей на юкагиров). Вооруженные силы России, включавшие и отряды коренных жителей, были еще не в состоянии обеспечить надежную защиту границ, что приводило к многочисленным случаям гибели коренного населения – сибирских татар (в том числе барабинцев, телеутов и других), разнородного населения Приенисейского края и Кузнецкой земли, бурят и "конных тунгусов", а также юкагиров и других – от рук иноземцев.
Страницы сибирских документов донесли до нас много таких фактов. Общее число потерь, связанных с вторжениями иноземцев, также весьма приблизительно, можно определить для татар в 1,5 тысячи, населения Приенисейского края в 1,5–2 тысячи, бурят и конных тунгусов в 0,8–1 тысячу, юкагиров в несколько сот человек. Всего же в результате таких вторжений погибло от 4 до 5 тысяч человек из числа коренного населения, что сравнимо с числом погибших от рук русских людей.
В течение большей части XVIII века и всего XIX века коренное население было наконец избавлено от потерь, связанных с боевыми действиями, а угроза иноземных вторжений была в основном ликвидирована. Потери такого рода стали известны уже в XX веке. Призванные на тыловые работы во время Первой мировой войны коренные жители в основном оставались в Сибири и работали на заводах, фабриках, железных дорогах, в шахтах и т. д. Участия в боевых действиях они не принимали и число погибших не выходило за рамки производственного травматизма, характерного для довоенного времени, когда многие из них работали на золотых приисках, угольных копях и т. п. В годы Гражданской войны боевые действия на территории Сибири были очень быстротечны и коренного населения почти не коснулись, что показала демографическая Всероссийская перепись 1920 года. Тем не менее именно к этому времени относится факт массовой единовременной гибели коренных жителей – второй по числу погибших в истории Сибири, когда в ходе подавления антисоветского восстания под руководством П. Лубкова в окрестностях города Мариинска в бою было убито около 400 сибирских татар (по данным сводок частей особого назначения). Самая же тяжелая ситуация сложилась в годы Великой Отечественной войны. Призывы в действующую армию касались уже большинства коренных жителей, и тысячи мужчин на несколько лет были оторваны от семей. Боевые потери коренного населения Сибири были так же высоки, как и потери остального населения СССР, проживавшего на не оккупированной врагом территории и давшего армии максимальное число мужчин. Лишения военного времени, серьезные трудности с продовольственным обеспечением в тылу и связанная с этим повышенная смертность также негативно сказывались на численности населения.
К сожалению, мы до сих пор не имеем конкретных цифр боевых потерь и смертности в тылу среди коренного населения в годы войны. Поэтому динамику его численности можно проследить лишь по косвенным данным, сравнивая сведения последней предвоенной переписи 1939 года и первой послевоенной 1959-го. Так, в 1939 году в Сибири (без народов Дальнего Востока и северо-востока) насчитывалось 689,6 тысяч человек коренного населения, а в 1959-м – 690,8 тысяч (без тувинцев). За эти 20 лет совокупное население выросло всего на 1,2 тысячи человек, а численность подавляющего большинства народов (кроме бурят) упала. Так, ненцев стало меньше на 1,3 тысячи человек, селькупов на 2,1 тысячи, эвенков на 5,6 тысяч человек, эвенов на 700 человек, алтайцев на 4 тысячи, шорцев на 1,4 тысячи, хакасов на 3,8 тысяч, кетов на 300 человек, якутов на 9,8 тысяч (по другим данным, якутов с 1939 по 1946 год стало меньше на 20,3 тысячи человек). Большинство названных народов от переписи 1926 года до переписи 1939-го и затем после переписи 1959-го, т. е. в мирные годы, показывали, в основном, рост своей численности. Причинами чрезвычайно низкого совокупного прироста за 20 лет с 1939 по 1959 год, а также падения за это время абсолютной численности большинства отдельных народов можно считать главным образом высокие потери на полях боев и очень тяжелые условия жизни в тылу в годы войны. В качестве подтверждения данной посылки можно сослаться на пример тувинцев – народа, вошедшего в состав СССР только в 1944 году и в меньшей степени ощутившего тяготы войны: их численность за эти же 20 лет выросла с 62 тысяч человек до 99,9 тысяч, т. е. более чем на треть. Таким образом, эта война явно стала причиной крупнейшего за четыре столетия уменьшения численности коренного населения Сибири.
Видимо, война была и одной из важнейших причин отмеченного Т. Армстронгом замедления роста численности северных народов с 1926 по 1959 годы, когда она выросла только на 8 %, при среднем росте населения по стране 20 %. Наряду с другими факторами, в первую очередь широкими процессами ассимиляции, на которых акцентировал внимание Т. Армстронг, нужно помнить и о высоких потерях коренного населения в годы войны. Сильное же отставание коренного населения Сибири от общесоюзных темпов роста в эти годы следует объяснять также и тем, что в 1939–1945 годы в состав СССР вошли новые территории с многочисленным населением, что дало заметный прирост численности к 1959 году по сравнению с 1926-м. Но уверенно можно заявлять, что если когда-либо будет проведено специальное исследование динамики численности именно довоенного населения СССР (например, какой-то группы, проживавшей на его территории в 1938 году) за тот же период, то мы получим приблизительно такие же цифры, как и для коренного населения Сибири.