"Кто же ты?"
Обычный маршрут тех, кто впервые посетил Рим: обнесенная колоннадой площадь перед собором Святого Петра и сам собор; знаменитый фонтан Треви; площадь Пьяцца дель Пополо, украшенная храмами; Пьяцца Венеция; памятник Виктору Эммануилу II; колонна Траяна; Испанская лестница, ведущая на холм к церкви Санта-Тринита дель Монти; многочисленные католические храмы разных веков и, конечно же, римские катакомбы, Колизей, Форум, Пантеон, Аппиева дорога…
За каждым углом, за каждым поворотом улочки здесь могут поджидать приезжего архитектурные творения прошлого, необычные встречи, а вместе с ними – неоткрытые тайны Рима.
В первый день пребывания в Вечном городе вместе со своими итальянскими приятелями я остановился у фонтана Треви. Редкий кинофильм о Риме обходился без него. Оттого и кажется он хорошо знакомым даже тем, кто приехал сюда впервые.
Еще в первой половине XIX века в фонтан Треви бросал монетку "на возвращение" русский литератор и ученый Андрей Муравьев. Потом он вспоминал: "Иногда спускался я, от площади Барберинской, по улице Трифонов, к великолепному фонтану Треви, которого девственные воды были указаны жаждущим воинам поселенкою на дороге Тибуртинской, и проведены в древнюю столицу зятем Августа Агриппою, для его Пантеонских бань…
Два Климента, XII и XIII, украсили фонтан сей, прислонив к дворцу Конти его гранитную массу, из которой бьет шумный поток в обширный мраморный водоем; там плещутся морские кони и тритоны, сопровождающие колесницу старца Океана…
С большим нетерпением желал увидеть Папа завершение великолепного фонтана, но художник, под разными предлогами, отлагал пустить воду; он пригласил наконец первосвященника осмотреть предварительно внешнее его убранство, обещая в скором времени открыть струю, и едва только отвернулся Климент, чтобы идти в обратный путь, как вдруг хлынули с шумом воды, из-под колоссального Океана, подражая реву его волн; слезы брызнули из глаз изумленного старца, он подал руку художнику и сказал: "вы прибавили мне несколько лет жизни"".
Слово "Треви" означало "сходящиеся к фонтану три улицы". С XVIII века в Риме существует традиция: первую монету бросить в этот фонтан через плечо, и тогда ты обязательно вернешься в Вечный город; потом вторую монету потереть о свою одежду, чтобы в тебя влюбилась римлянка; а третью швырнуть как можно дальше от фонтана. Тогда в этом городе будет везение во всем.
Из верхнего бассейна в нижний струятся уступами широкие потоки чистой, с зеленоватым отливом, воды, обдавая брызгами изваяния веселящихся морских божеств.
Как водится, туристы бросают монеты в фонтан, фотографируются, опускают ладони в прохладную воду.
Мое внимание привлек восторженный паренек, видимо, из Англии. Очарованный увиденным, он громко и самозабвенно читал стихи. Казалось, его не интересовало, слушают ли его люди. Парень обращался к Вечному городу.
Не знаю, чьи стихи произносил турист из Англии. Из всего услышанного мне запомнилось лишь несколько строк:
О, Рим, как ты
многолик, противоречив, загадочен…
Кто же ты?
Ответь, Великий Рим!..
Я брожу по твоим руинам,
Среди шумных веселых улиц,
Вглядываюсь в лица прохожих
и никак не могу понять:
Кто же ты?..
Ответь, Великий Рим!..
Прошло с тех пор много лет. И, вспоминая о своих поездках по Италии, я невольно повторяю строки, услышанные у фонтана Треви: "Кто же ты? Ответь, Великий Рим!.." Но однозначного ответа пока не могу найти.
В гостях у мастера
Старый мастер жил неподалеку от Палаццо делла Канчеллерия. К нему в гости меня привели мои римские приятели. Витторио был не простым изготовителем сувениров. Статуэтки "матери-волчицы", всевозможных богов и покровителей Древнего Рима он создавал только на заказ или в подарок друзьям.
Ходили слухи, что эти изваяния являлись не только украшениями, но и оберегами от всяческих бед.
– Каждая моя статуэтка – и напоминание о Великом городе, и талисман, – сразу начал разговор Витторио, едва мы с приятелями переступили порог его скромной квартиры-мастерской. – Мало у кого это получается сегодня, – грустно добавил он.
– Отчего так? – спросил я.
– Люди стали пренебрежительно относиться к божествам и покровителям Древнего Рима и не воспринимают их всерьез. А я, хоть и христианин, с уважением отношусь к ним. Они в свое время сделали многое для моего города, а теперь им нужен покой и добрые воспоминания о них. Уставшие, старые боги еще кое на что способны – и на добро, и на зло…
Взгляд мастера повеселел.
Ответь мне, Юпитер,
Ответь мне, Юнона,
Как заслужить прощение у вас?.. -
процитировал он чьи-то строки.
Пока я выслушивал перевод его слов, Витторио хитровато, но внимательно, наблюдал за выражением моего лица. Так художники изучают человека, на которого хотят нарисовать дружеский шарж.
Но мастер не собирался этого делать. Убедился, что я не стану иронизировать над его словами и отпускать атеистические шуточки насчет богов Древнего Рима, и указал рукой на застекленный шкаф:
– Вот мои творения! Что вас интересует?
Полки были заставлены бронзовыми статуэтками. Юпитеры, Марсы, Венеры, Нептуны, Вакхи, Юноны, Меркурии… Но меня сразу привлекла волчица, кормящая маленьких Ромула и Рема.
Перехватив мой взгляд, Витторио одобрительно кивнул:
– Если хотите узнать какие-то загадки и секреты Рима, – ваш выбор верный. "Мать-волчица" откроет их вам. Она не любит равнодушных к прошлому, впавших в беспамятство, принявших "дар лотофагов"…
– Принявших "дар лотофагов"?.. – переспросил я и вопросительно взглянул на приятелей. Может, они неверно перевели слова мастера?
Нет, перевод был точен. Так осенью 1989 года, я впервые услышал это странное название.
Витторио оказался не только искусным мастером, но и знатоком легенд и преданий. Не знаю, помогла ли мне "мать-волчица", вскормившая основателей Вечного города Ромула и Рема, но от моего нового знакомого я услышал немало рассказов о тайнах Рима.
Поведав ту или иную легенду Вечного города, Витторио на мои расспросы неизменно с улыбкой отвечал:
– Спроси "мать-волчицу"… Она мудра и многое повидала и услыхала в жизни…
В тот вечер мы долго толковали об истории Рима. В отличие от классического объяснения причин падения древней Великой империи, старый мастер высказал свою незатейливую версию:
– Забытье прошлого – это гордыня, за которую надо расплачиваться очень дорогой ценой… Гордыня римлян повлекла за собой ненависть многих народов, вражеские нашествия, эпидемии, голод, моральное разложение, природные катастрофы… А как все славно начиналось!.. – добавил Витторио, будто вспомнил самые счастливые дни своей молодости.
– Что именно? – спросил я.
– Рождение Рима, – ответил мастер.
"Земля, назначенная судьбой"
За несколько недель до своей смерти, в 19 году до новой эры, великий римский поэт Публий Вергилий Марон завершил свое основное произведение – эпическую поэму "Энеида". В ней повествуется о войнах и странствиях троянца Энея.
После гибели знаменитой Трои этот герой античного мира со своими товарищами долгое время скитался по Средиземноморью. И вот, наконец, корабль его пристал к побережью Апеннинского полуострова.
"…Наконец достигли они устья Тибра, который, извиваясь по лесистому местоположению, впадал в море. Троянцы, выйдя на берег… узнали, что наконец достигнута цель их странствования. Эней же радостно воскликнул: "Привет мой тебе, о земля, назначенная мне судьбою! Хвала вам, пенаты Трои, неизменно сопутствовавшие мне доселе! Вот наше новое отечество!"
Затем, украсив чело венком из зеленых веток, Эней обратился, призывая к гению, покровителю этой страны, к матери земле, к рекам и потокам и к самому Зевсу, властителю судеб человека. Настало наконец желанное время – приступить к основанию обетованного города", – писал Вергилий.
Но трудности Энея и его товарищей с прибытием на Апеннинский полуостров не завершились. Троянцев ожидали новые испытания.
Борьба за новое отечество
В то время Лапиумом, – страной, куда пристал корабль Энея, – правил царь Латин – "сын Фавна, правнук Сатурна".
Единственная дочь Латина, Лавиния, понравилась предводителю троянцев. Но ее руки добивались вожди соседних народов.
Спор за право обладать Лавинией, а еще ненависть к Энею богини Юноны привели к войне.
Против троянцев и царя Латина восстал царь рутулов Турн. Ему удалось собрать огромное войско. После нескольких столкновений двух армий Эней и Турн решили завершить войну собственным поединком.
Как писал Вергилий: "… Отмерили место для боя, принесли обычные жертвы и определили условия, скрепивши их клятвою.
Решено было: если победит Турн, то троянцы переселяются к Эвандру и не вступают в войну с латинами никогда; если же победит Эней, то получает в супруги Лавинию, и оба народа – троянцы и латины, вступают в союз, но власть остается пока в руках Латина.
В то время, как большинство народа и царь Латин говорили о мире, а немногие в том числе Турн – противились этому, Эней окружил город своими отрядами. В городе произошло ужасное смятение; одни просили мира, другие бежали к стенам, для обороны; там и сям летали стрелы, и некоторые дома и башни стали загораться, подожженные троянцами…
Турн же, слыша эти крики, видя башню, им самим построенную для защиты города, горящею, ждал Энея, чтоб положить всему конец единоборством с ним.
Скоро герои сошлись. Метнув безуспешно один в другого копья, они бросились яростно с мечами друг на друга…"