По мере того как она говорила, к ней приходило понимание, что она сознательно отказывается от выпавшего ей шанса обрести счастье с графом, ибо он решит, что она достойна только презрения.
Но его руки все еще сжимали ее в объятиях, и она произнесла упавшим голосом:
- Когда вы увидели, как я… отбивалась от этого… вульгарного человека… на пароходе, я была настоящая… мрачно одетая… незначительная… мисс Никто!
Последние слова замерли на ее устах, и она снова спрятала лицо у него на груди.
Ее глаза наполнились слезами, она вся дрожала.
Ей вдруг пришло в голову, что она выглядит чрезвычайно глупо со своим желанием открыть ему правду.
Но все, что касалось графа, было для нее столь возвышенно, что она не могла лгать или оставлять его в неведении.
Она любила и хотела быть честной и прямодушной с ним, даже если это означало потерять его.
Он долго молчал, и Одетта ощутила не только душевную, но и физическую боль, пронизавшую все тело.
Ей хотелось кричать от отчаяния.
Наконец он умиротворенно произнес:
- Дурочка моя, неужели ты думаешь, будто я люблю тебя из-за того, что на тебе надето или кем ты притворялась? Я люблю тебя, потому что ты - это ты. С той минуты, как я увидел тебя, сердце сказало мне: я нашел то, что искал всю жизнь!
Одетта жалобно вздохнула.
Боясь взглянуть на него, она прошептала:
- Это… это правда?
- Да, и я докажу тебе это, - сказал он. - Задолго до того, как поцеловал тебя, я понял, что судьба не случайно направила нас друг к другу и что нас соединила магия, которая нам не подвластна. Она явилась, представь себе, с далеких звезд - к их сонму ты принадлежишь.
- Как ты можешь… говорить такие вещи? - опешила Одетта. - Как ты можешь даже… думать о них?
- Я говорю правду, любимая, и отказываюсь повиноваться тебе и любому, кто будет утверждать, что мы не являемся неотделимой частью друг друга.
Одетта молча смотрела на него, а он вновь стал целовать ее.
Его губы на этот раз были властные и требовательные, как будто утверждали, что она должна всецело подчиняться ему и бежать ей некуда.
Каждая клеточка ее дрожала, но не от страха, а от восторга.
- А теперь ответь на мой вопрос, - вдруг произнес он. - Как скоро ты выйдешь за меня?
- Ты… уверен, абсолютно уверен, что… действительно хочешь… этого?
- Мне потребуется много времени, чтобы ты поверила, возможно, целое столетие, а потому чем скорее мы начнем, тем лучше!
Он говорил улыбаясь, и голос его был ласковым.
Ей почудилось, будто в нем появилась нотка любви, которой она прежде не слышала.
- Я… ведь совсем… не важная особа.
- Ты самая важная в мире особа - для меня, - заметил граф, - и я единственный, для кого это имеет значение.
- Тогда… пожалуйста, - зарделась девушка, - я хочу… выйти за тебя замуж, и это будет самое чудесное… самое совершенное, что когда-либо… случалось со мной.
Граф хотел снова поцеловать ее, но она остановила его, выставив вперед ладони.
- А если вдруг… после того как мы… поженимся, ты… разочаруешься во мне и… будешь стыдиться меня?
- Я никогда не разочаруюсь, - категорически заявил он, - и обещаю гордиться тобой, потому что ты очень красивая и умная, настоящая дочь своего отца.
Одетта облегченно вздохнула и ничего не ответила, потому что его губы вновь прильнули к ее губам.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она шевельнулась в его объятиях.
- Мы должны возвратиться… - пролепетала девушка, - но, пожалуйста… ты ведь никому не расскажешь сегодня о… нас?
- Нет, конечно, нет, этот день принадлежит твоему отцу. Мы не должны отнимать у него день его славы.
- Я хотела, чтобы ты подумал об этом… Ты так и сделал!
Граф улыбнулся.
Она знала почему.
Они стали одинаково думать.
- Невероятно, - сказала Одетта, - что я могла ненавидеть тебя, как моя мама, в течение стольких лет подряд.
- Ненавидеть меня? - изумленно повторил граф. - Но за что? И откуда вы обо мне знали?
Она слегка вскрикнула.
- Я совсем забыла… я совсем забыла, что не сказала тебе… кем была моя мать.
- Мы не имели достаточно времени для разговоров, - усмехнулся граф, - с тех пор, как ты перестала быть французской принцессой и приехала в Оксфорд с одним из самых талантливых людей, которых когда-либо выпускал Крайст Черч.
Одетта не смогла удержаться от смеха.
- Девичья фамилия мамы - Хотон.
- Хотон! - воскликнул граф. - Ты хочешь сказать, что она была моей родственницей?
- Очень и очень дальней.
- Но за что же вы ненавидели меня?
Одетта глубоко вдохнула, настраиваясь на исповедальный ответ.
- Примерно восемь лет назад мама написала тебе письмо; она спрашивала, есть ли в твоем распоряжении приход, который можно было бы предложить папе?
Граф весь напружинился.
- Помню! - вскричал он. - Боже правый, помню! И я отказал.
- Ты написал, что, следуя совету своего отца, не делаешь одолжений… родственникам, которые постоянно… жалуются.
- Я помню, - повторил граф, - помню, как написал это письмо.
Он обнял Одетту и торопливо произнес:
- Ты должна простить меня. Не тебе нужно стыдиться, а мне. Я был в гневе из-за проблем, которые доставили моему отцу родственники.
- Папа так никогда и не узнал, что мама писала тебе, но она была глубоко… обижена, и когда… ты назвался в Париже, я хотела… сделать тебе больно.
- А вместо этого сделала больно себе, - резонно заметил граф. - Любимая, и снова без судьбы не обошлось. Сам не ведая того, я возвратил долг твоему отцу.
- Почему ты дал ему эту стипендию?
- Я прочел его книгу и пришел к выводу, что это, безусловно, блестящая работа. Потом я сказал декану, что хочу дать стипендию любому, кто когда-то учился в Крайст Черч и может так писать. Мне прислали на прочтение несколько книг других авторов. Но ни один из них ни в каком отношении не мог сравниться с тем уровнем интеллекта и оригинальности, которыми обладает твой отец.
Одетта вскрикнула от радости.
- Но я объясню более подробно, почему написал то письмо, - продолжал граф. - Моего отца преследовали два родственника, ныне покойные. Одному из них отец имел неосторожность дать огромные деньги, которые тот промотал, ведя беспутный образ жизни; другой же, кузен отца, пытался шантажировать моего батюшку.
- Как ужасно! - прошептала Одетта.
- Это вывело его из себя, - закончил свою историю граф, - и поскольку он рассказал мне об этом, некоторое время я относился к родственникам с подозрением, особенно когда унаследовал титул и они принялись осаждать меня своими просьбами.
- Теперь я понимаю, - кивнула девушка. - Но мама обратилась только из-за того, что не могла больше видеть, как папа растрачивает себя в Эденхеме. Это придало ей храбрости написать тебе.
- Я никогда себя не прощу за то, что был так невнимателен и не навел вовремя справки о твоем отце, - нахмурился граф, - но, может быть, ты простишь меня, если я скажу, что приглашение твоего отца на вакансию в Крайст Черч было моей идеей. Я даже сделал определенный вклад для этой цели.
- О, спасибо! - всплеснула руками Одетта. - Это так чудесно! Как мне отблагодарить тебя?
- Выходи за меня замуж как можно быстрее! - ответил граф. - Иначе все может осложниться, если твой отец решит, что ты будешь жить с ним, когда он переедет в Оксфорд.
- Думаю, на самом деле… ты беспокоишься не об отце… а о себе!
- Это потому, что я прожженный эгоист, - усмехнулся граф. - Но я хочу тебя! Я хочу тебя сейчас, сию минуту и навечно, и я не собираюсь ждать!
Он произнес эти слова столь решительно и выглядел таким властным, что она засмеялась.
Она испытывала бесконечную радость и, не удержавшись, обняла его за шею, пригнула его голову к себе и промолвила:
- Я… постараюсь сделать тебя… счастливым. Я люблю тебя, поэтому мне было так… больно, невыразимо больно… думать, что я… никогда тебя… не увижу.
- Как ты могла так дурно поступить? - пожурил ее граф. - И ты, и я - мы оба страдали. Я больше не допущу, чтоб мы снова прошли через это!
Он вновь целовал ее страстно, до головокружения и, с трудом оторвавшись от ее губ, сказал:
- Завтра вы покинете Оксфорд и поедете со мной в Хотон Рекс. Я хочу показать тебе твой будущий дом и намерен обратиться к твоему отцу, чтобы он обвенчал нас в моей собственной часовне.
- Когда… ты хочешь, чтобы мы… поженились?
- Послезавтра - самый крайний срок, - ответил граф.
Одетту так взволновали эти слова, что ей показалось, будто на них обоих снизошел небесный свет.
- Н-но я не могу… я не могу выйти за тебя замуж… так быстро… Мне нечего… надеть! - призналась она.
Граф рассмеялся.
- Замечание истинной женщины.
- Но я… хочу, чтобы ты… восхищался мною, и считал меня… красивой… Как же это может быть, когда у меня только два платья, - вот это, что на мне, и то, которое я надену завтра?
Граф захохотал.
- Любимая, ты наслушалась этих беспечных женщин в Париже, которые думают только о нарядах. Я буду обожать тебя в любой одежде - и даже без нее!
Одетта покраснела, а он лукаво улыбнулся.
- Я совсем не поверил, что существовал принц.
- У… меня же было… обручальное кольцо.
- Я подарю тебе настоящее.
У Одетты заискрились глаза.