В февральском номере журнала Past and Present за 1992 год историк Джудит М. Беннет написала об "элях", существовавших в Англии в Средние века и в начале Нового времени, - благотворительных пирушках, где пили, танцевали и играли, платя при этом цены несколько выше рыночных для оказания помощи соседям; различались церковные эли - чтобы собрать деньги для прихода, свадебные эли - чтобы помочь вступающим в брак начать совместную жить, и эли помощи - чтобы выручить тех, кто попал в трудное положение. Беннет называет эли примером того, как простые люди "заботились не только о ‘более совершенном виде’ помощи, но и друг о друге", "социальным институтом, посредством которого соседи и друзья помогали друг другу во времена кризисов и нужды". Эли служат еще одним подтверждением социальной солидарности, существующей между работающими людьми. Обычно они требовали активных усилий со стороны нуждающегося человека, и помощь зависела от того, насколько данный человек считался достойным ее получить. В отличие от благотворительности, эли подразумевали отношения между равными: "Объединяя подаяние с пиршеством и общением, благотворительные эли сводили к минимуму потенциал социального расслоения между бедностью и благотворительностью". Кроме того, "людей, которые с большой долей вероятности могли ожидать, что в течение жизни они будут как жертвовать средства, так и получать благотворительную помощь", связывало чувство взаимности.
Более современный пример взаимопомощи - которую до недавнего времени историки, изучающие бедность, благотворительность и социальное обеспечение, практически не замечали - братские и дружеские общества. Дэвид Грин из лондонского Института экономики описывает, как британские работники физического труда образовывали "дружеские общества" - самоуправляемые общества взаимопомощи. Вступая в такое общество, нужно было сделать взнос и дать торжественное обещание помогать друг другу в тяжелые времена. Поскольку это были общества взаимопомощи, получаемые выплаты - пособия по болезни и в связи с потерей кормильца, медицинская помощь, похоронные расходы - были "вопросом не щедрости, а права, заслуженного регулярным внесением взносов в общий фонд каждым членом и оправданного обязательством сделать то же самое для других". Некоторые общества оставались просто клубами соседей, а другие разрастались в национальные федерации с сотнями тысяч членов и масштабными инвестициями. По некоторым оценкам, к 1801 году в Великобритании насчитывалось 7200 обществ, объединявших 64 800 взрослых мужчин при общей численности населения 9 млн человек. К 1911 году добровольными страховыми ассоциациями (более 2/3 из них являлись дружескими обществами) было охвачено 9 млн человек. У них были свои названия: Манчестерский союз чудаков, Древний орден лесничих и Дружеское общество предусмотрительных рабочих.
Дружеские общества играли важную экономическую роль, обеспечивая взаимное страхование на случай болезни, старости и смерти. Однако они выполняли и другие функции: установление дружеских отношений, развлечение и расширение контактов человека. Что еще важнее, члены общества чувствовали, что связаны друг с другом общими идеалами. Главной целью была выработка правильного поведения. Они понимали, что развить хорошие привычки нелегко; полезно, чтобы добрые намерения кем-то поощрялись. Многие находят поддержку в церкви или синагоге; организация Анонимные алкоголики содействует развитию такого аспекта правильного поведения, как трезвость. Кроме того, благодаря дружеским обществам рабочие получали опыт управления организацией, - редкая возможность для британского общества, разделенного сословными перегородками.
Историк Дэвид Бейто впервые исследовал такие американские братские общества, как масоны, Elks, Odd Fellows и Knights of Pythias. Бейто пишет: "До появления государства всеобщего благосостояния только церкви соперничали с братскими обществами в предоставлении социальной защиты. В 1920 году примерно 18 млн американцев являлись членами братских обществ, то есть около 30 процентов всего взрослого населения. В 1910 году журнал Everybody’s Magazine писал: "Богатые люди страхуются в больших компаниях, чтобы создать имущество, бедные люди страхуются в братских орденах, чтобы получить хлеб и мясо. Это страхование от нужды, богадельни, милостыни и деградации". Обратите внимание на отвращение к милостыне: люди вступали в братские общества, чтобы было куда обратиться, когда случится несчастье, и избавить себя от унижения, оказавшись в нужде, принимать милостыню.
Поначалу страховая защита братств была связана главным образом с выплатами в случае смерти. К началу XX века многие ордены уже предлагали страхование по болезни и от несчастных случаев. Интересный аспект братского страхования - решение им проблемы морального риска, риска того, что люди будут злоупотреблять системой страхования. Имея дело с государственным органом или далеко расположенной страховой компанией, человек может попытаться получить завышенные платежи за несерьезные или несуществующие проблемы, симулировать болезнь. Однако чувство общности с другими членами братского ордена и желание иметь хорошую репутацию среди товарищей уменьшают соблазн смошенничать. Бейто предполагает, что именно поэтому братские общества "еще долго продолжали доминировать на рынке страхования по болезни, проиграв конкуренцию в страховании жизни", где симуляция более проблематична. К 1910 году страхование здоровья в братствах часто включало лечение у "врача ложи", заключавшего договор на предоставление медицинской помощи всем членам по фиксированной цене.
Много братских обществ создали иммигранты: Национальное общество словаков, Хорватский братский союз, Польские соколы Америки. Еврейские иммигранты создали Кружок рабочих, Американо-еврейский альянс, Национальный совет еврейских женщин, Общество помощи иммигрантам-евреям и др. К 1918 году крупнейшие ассоциации этнических чехов насчитывали более 150 000 членов. В 1910 году в городе Спрингфилд, штат Иллинойс, где проживало около 3000 итальянцев, насчитывалось более десятка итальянских обществ.
В своем знаменитом исследовании 1944 года "Американская дилемма" шведский экономист Гуннар Мюрдаль утверждал, что по сравнению с белыми афроамериканцы всех классов более склонны вступать в братские ордены, такие, как Prince Hall Masons, True Reformers, Grand United Order of Galilean Fishermen, и их аналоги Elks, Odd Fellows, Knights of Pythias. По его оценкам, 275 тысяч черных жителей Чикаго создали 4000 объединений. По оценкам социолога Говарда Одума, в 1910 году на Юге "общее число членов негритянских обществ почти приближалось к общему числу прихожан различных церквей". Братские общества, писал он, были "важной частью" "общественной жизни [черных], а зачастую ее центром".
Подобно британским, американские братские общества делали акцент на этическом кодексе и взаимных обязательствах каждого члена перед другими. Историк Дон Дойл в книге The Social Order of а Frontier Community пишет, что в небольшом городке Джексонвилл, штат Иллинойс, функционировали "десятки… братских лож, реформистских обществ, литературных клубов и обществ страхования от пожаров", понуждавших к "общей моральной дисциплине, влияющей на поведение вообще и порождающей умеренность в частности, а это имеет непосредственное отношение к важной для всех проблеме получения кредита".
Чувство товарищества и солидарность не позволяли членам требовать помощи без уважительной причины, а кроме того, в этих обществах существовали правила и ритуалы, обеспечивавшие лояльность. Правила социалистически ориентированной Western Miners’ Federation отказывали в выплате пособий, когда "болезнь или несчастный случай были вызваны невоздержанностью, неблагоразумием или аморальным поведением". Ложа Sojourna организации House of Ruth, в начале столетия являвшейся крупнейшей добровольной организацией чернокожих женщин, требовала, чтобы, подавая заявку на выплату пособия по болезни, ее члены представляли нотариально заверенное медицинское заключение от врача; ложа также имела комитет по заболеваниям, занимавшийся как оказанием помощи больным членам организации, так и проведением расследований.
Братские объединения оказывали людям помощь в условиях растущей мобильности общества. Некоторые британские общества с множеством отделений предоставляли своим членам места для ночлега, когда в поисках работы те отправлялись в другие города. Дойл обнаружил, что "в таких организациях, как Odd Fellows или масоны, для человека, переезжающего в поисках работы, трансфертная карточка была не просто билетом для приема в другую ложу. Она служила компактным сертификатом статуса и репутации, заработанных им в старой общине, и открывала ему доступ к новой сети деловых и социальных контактов".
Критики часто утверждают, что либертарианские рецепты решения социальных проблем фантастичны. "Ликвидировать систему государственных социальных гарантий и просто надеяться, что церкви, благотворительные организации или группы взаимопомощи закроют образовавшуюся брешь?" Здесь есть два аспекта. Да, эти группы сделают свое дело; они занимались этим всегда. Но беда в том, что существование государственной системы социального обеспечения и высокие налоги, снабжающие ее средствами, подавляют подобные начинания. Разнообразие форм взаимопомощи бесконечно: от детских садов на общественных началах и клуба ужинов до местной народной дружины. Причина их внезапного упадка не в том, что женщин стали принимать на работу, и не в том, что телевидение отнимает наше свободное время, а в экспансии государства.