От каждого по тому, что он предпочитает делать, каждому по тому, что он делает для себя (возможно, с помощью других, полученной на основе договоров) и что другие желают сделать для него и решают дать из того, что им было дано ранее (согласно этой максиме) и что они еще не израсходовали или не передали.
Здесь недостает энергии хорошего лозунга. Поэтому, перефразируя Нозика, мы можем резюмировать только что сказанное следующим образом:
От каждого по тому, что он выбирает, каждому по тому, как его выбирают.
Аксиома неагрессии
Каковы пределы свободы? Вывод из либертарианского принципа, гласящего, что "каждый человек имеет право жить так, как он считает нужным, если он не нарушает равные права других ", таков:
Ни у кого нет права совершать агрессию в отношении человека или чьей-либо собственности.
Это то, что либертарианцы называют аксиомой неагрессии, являющейся главным принципом либертарианства. Обратите внимание, что аксиома неагрессии не запрещает ответного применения силы, например для возврата украденного имущества, для наказания тех, кто нарушил права других, для возмещения ущерба или даже для предотвращения вреда, который может причинить другой человек. Она лишь утверждает, что неправильно применять силу в отношении человека или его имущества, или угрожать ее применением, если сам он не сделал ничего подобного. Поэтому справедливость запрещает убийство, изнасилование, нападение, грабеж, похищение людей и мошенничество. (Почему запрещено мошенничество? Разве оно является применением силы? Да, поскольку мошенничество - это разновидность воровства. Если я пообещал за 1 доллар продать вам пиво Heineken, а в действительности дал Bud Light, это значит, я украл у вас доллар.)
Как я отмечал в главе 1, большинство людей привычно верят в нравственный кодекс и живут по нему. Либертарианцы считают, что этот кодекс должен применяться единообразно, как к действиям людей, так и к действиям правительств. Права не кумулятивны; нельзя сказать, что права шести человек перевешивают права трех человек, поэтому шестеро могут забрать собственность трех. Точно так же не может и миллион человек "объединить" свои права, чтобы забрать собственность тысячи. Вот почему либертарианцы осуждают действия правительства, отнимающие нашу личность или нашу собственность или угрожающие нам штрафами или тюрьмой за то, как мы живем своей личной жизнью, или за то, что мы вступаем в добровольные отношения (включая коммерческие сделки) с другими людьми.
С либертарианской точки зрения, свобода - это состояние, когда право отдельного человека на самопринадлежность и его право собственности не нарушаются. Философы иногда называют либертарианскую идею о правах "негативной свободой", в том смысле, что она налагает на других только негативные обязательства - обязанность не совершать агрессию против других. Однако для каждого индивидуума, как говорит Айн Рэнд, право - это моральный призыв к позитивному - "его свободе действовать в соответствии с его собственными суждениями, его собственными целями, по его добровольному, невынужденному выбору".
Коммунитарианцы иногда говорят, что "с точки зрения морали язык прав не полон". Это верно; права имеют отношение только к определенной сфере нравственности - действительно весьма узкой области, - не ко всей морали. Права устанавливают определенные минимальные стандарты того, как мы должны вести себя друг с другом: мы не должны убивать, насиловать, грабить или иным образом совершать агрессию против других. Говоря словами Айн Рэнд: "Предварительное условие цивилизованного общества - исключение физической силы из общественных отношений, из чего следует принцип, что, если люди желают иметь дело друг с другом, они могут делать это только посредством разума: путем обсуждения, убеждения и добровольной, невынужденной договоренности". Однако защита прав и основание мирного общества есть только предварительное условие цивилизации. Ответы на б о льшую часть важных вопросов о том, как нам следует обращаться с другими людьми, должны даваться на основе иных моральных максим. Это не означает, что идея прав недействительна или неполна в той сфере, где она применяется; это означает, что б о льшая часть решений, принимаемых нами каждый день, включает в себя выбор, пределы которого в широком смысле ограничены обязательством уважать права всех остальных.
Следствия из естественных прав
Базовые принципы самопринадлежности, закона равной свободы и аксиомы неагрессии бесконечно богаты следствиями. Либертарианцы могут противопоставить столько же прав, сколькими способами государство задумает регулировать и экспроприировать жизнь людей.
Наиболее очевидное и возмутительное посягательство на право самопринадлежности - недобровольное рабство. С незапамятных времен люди предъявляли претензии на право держать других в рабстве. Рабство не всегда было расовым; обычно оно начиналось с пленения побежденных в войне противников. Победители превращали пленных в рабов. Величайшим либертарианским крестовым походом в истории была попытка отменить систему рабского труда, кульминацией которого стало аболиционистское движение XIX века и героическая Подземная железная дорога . Однако, несмотря на Тринадцатую поправку к Конституции, отменившую недобровольное рабство, мы по сей день сталкиваемся с его проявлениями. Что представляет собой воинская повинность - призыв на военную службу, - как не временное рабство (с трагическими и окончательными последствиями для тех, кто погибает во время службы в армии)? Сегодня нет другого вопроса, который бы так четко отделял либертарианцев от тех, кто ставит коллективное выше индивидуального. Либертарианец убежден, что если страна того стоит, то ее будут защищать добровольно, и одни люди не имеют права заставлять других отдавать один или два года жизни, а возможно, и саму жизнь, без собственного согласия. Основной либеральный принцип достоинства индивидуума нарушается, когда индивидуумы считаются национальными ресурсами. Некоторые консерваторы (сенатор Джон Маккейн и Уильям Бакли-младший) и некоторые сегодняшние так называемые либералы (сенатор Эдвард Кеннеди и президент Фонда Форда Франклин Томас) отстаивают систему принудительной национальной службы, в соответствии с которой все молодые люди должны будут один или два года отработать на государство. Такая система была бы гнусным нарушением права человека на самопринадлежность, и мы можем только надеяться, что Верховный суд признает ее неконституционной ввиду противоречия Тринадцатой поправке.
Свобода совести
Большинству людей будет нетрудно увидеть связь либертарианства с принципами свободы совести, свободы слова и свободы личности. Современные идеи либертарианства зародились в борьбе за веротерпимость. Что может быть более свойственным человеку, более личным, чем его мысли? Идеи естественных прав и сфера неприкосновенности частной жизни появились тогда, когда религиозные диссиденты разработали аргументы в защиту веротерпимости. Свобода слова и свобода печати тоже являются аспектами свободы совести. Никто не имеет права мешать другому человеку выражать свои мысли и убеждать других в правильности своего мнения. Сегодня этот довод должен распространяться на радио и телевидение, включая кабельное, Интернет и другие формы электронных коммуникаций. Люди, не желающие читать книги, написанные коммунистами (или либертарианцами!), смотреть жестокие фильмы, скачивать из Интернета порнографические фотографии, и не обязаны это делать; однако у них нет права мешать другим поступать в соответствии с их выбором.
Государство вмешивается в свободу слова множеством способов. Американское государство постоянно пытается запретить или регулировать якобы непристойные, вульгарные или порнографические фильмы и литературу, несмотря на четкую формулировку Первой поправки: "Конгресс не должен издавать ни одного закона… ограничивающего свободу слова или печати". Как гласил заголовок статьи в журнале Wired: "Какое слово в выражении ‘ни одного закона’ вам непонятно?"