* * *
Утром, так ничего и не сказав домашним, Петр Константинович отправился в НКВД. По дороге его встретил сосед Иван Никитин, известный всей улице пьяница и вор, только тем и занимавшийся, что сидевший по тюрьмам за мелкие кражи.
- А наше вам с кисточкой! - глумливо улыбаясь, приветствовал тот его и запанибратски хлопнул по плечу. - Ну как, будете и теперь от истинного пролетария нос воротить, образованность свою казать. Вот придут немцы, тут же на тебя, коммуниста, люди покажут, а там и до виселицы недалеко. Прямо вот на этой березе вместе со своей дочерью и висеть будешь…
Меньше всего это следовало говорить ему, Петру Константиновичу. В молодости он трудился помощником кузнеца в паровозоремонтных мастерских, привык махать молотом, а после, уже окончив учительский институт, стал увлекаться классической борьбой, поднимал всякие тяжести и мог несколько раз перекреститься пудовой чугунной гирей.
Он тут же поднес к носу Никитина свой кулак, который был лишь немногим меньше самой этой гири, и очень спокойно, но веско сказал:
- Гляди вот! Прежде чем они до меня доберутся, я тебе всю морду так раскровеню, что тебя мама родная и та не узнает.
- Да я так, в шутку, - забормотал Иван, с ужасом глядя на приближающийся к его носу кулак величиной с приличную дыню, - шутю немного от малого ума. Ты уж прости меня по-соседски…
- Пока простил, - буркнул Петр Константинович, - а дальше видно будет… - и зашагал по улице, хлопая досками деревянных тротуаров, уложенных на землю вместо асфальта.
В управлении НКВД, куда он попал, показав пропуск, несмотря на довольно ранний час, было очень людно. Хлопали двери, по коридорам, заставленным ящиками, туда и сюда сновали какие-то люди, причем многие, как и он, одетые в гражданскую одежду, чуть ли не в каждом кабинете стрекотали пишущие машинки. Вот и в кабинете, куда его проводил дежурный, тоже сидела за столом машинистка, а перед ней расхаживал по комнате одетый в штатское человек и громко диктовал:
- В ряде рабочих поселков и сел Пензенской области отмечается резко возросшая за последнее время активность служителей культа. Монахи и священники подходят к отправляющимся на фронт, предлагают им купить иконки, крестики, различные молитвы либо же просто оделяют всем этим будущих бойцов, что не совместимо с высоким званием бойца РККА. Обычно подобные вылазки идейно чуждого противника пресекаются на местах сознательными призывниками, силами которых эти святоши задерживаются и доставляются в НКВД. Однако нельзя отрицать, что несознательные элементы среди призывников оказываются весьма падки на всю эту религиозную пропаганду. В этой связи всем партийным организациям города и области предлагается усилить антирелигиозную работу с уходящими на фронт…
- Вы Таратынов? - спросил он Петра Константиновича и сразу же предложил ему садиться. - Вот вскрылись факты усиления религиозной пропаганды, приходится принимать меры! Догадываетесь, зачем мы вас сюда пригласили?
- Да нет…
- Пригласили мы вас сюда потому, - строго сказал хозяин кабинета и тут же попросил машинистку отнести распечатанные ею бумаги, - что мы вам доверяем. В особенности это касается того, как вы вели себя в деле с вашим сыном, которого вы вместо того, чтобы пытаться где-нибудь спрятать, сами вывели представителям наших органов, после того как он первый раз сбежал из тюрьмы. Понятно, вы делали важное дело, немного недосмотрели, к тому же, видимо, верно говорят, что природа на детях, случается, отдыхает. Другой бы так себя не повел, а вы… Одним словом, мы настолько вам доверяем, что хотели бы предложить вам возглавить одну из наших подпольных организаций в этом городе, после того как сюда придут немцы. Если вы сейчас согласитесь, то разговор будет продолжен. Если нет, то… вы сможете отсюда уйти, а мы будем знать пределы вашего мужества и вашей любви к своей Родине.
- А разве нас не будут эвакуировать?
- Петр Константинович, ну какая тут может быть эвакуация, немцы уже на подходе к городу, машин нет, все составы забиты ранеными и оборудованием эвакуируемых заводов. На ваше гороно мест просто нет, у нас сотрудники горкома и обкома партии в городе остаются! Конечно, вы можете попытаться пешим порядком идти на восток, но только вот немцы как раз такие колонны беженцев и бомбят и вы можете запросто там погибнуть. А так у вас будет шанс принести пользу своей стране… В армию-то ведь вас из-за грыжи не взяли?
- Угу.
- И… как?
- Конечно, я согласен, - угрюмо буркнул Петр Константинович. - Все одно подыхать! Но только как же я тут останусь? На улице, где я живу, все знают, что я коммунист, в городе меня многие знают. Да меня немцы со всей семьей повесят на первой попавшейся березе, а донесут на меня все те же соседи, сегодня уж один с утра грозился…
- За это вы как раз не беспокойтесь, - заверил его чекист, - мы вас из партии еще успеем исключить за укрывательство сына-преступника, наказанного судом по всей строгости законов военного времени, а кроме того, подготовим и приказ о вашем аресте. Прямо вот на этой машинке его отпечатаем и в ней же и оставим - мол, так спешили убежать, что даже не все свои бумаги успели уничтожить. Делайте все, что угодно, чтобы войти к ним в доверие. Прикажут в наших красноармейцев стрелять - стреляйте, выдать понадобится кого - выдавайте рядовых, старайтесь спасать только комсостав.
Сегодня же получите все явки, пароли, крупную сумму денег. В верхней части города тоже будет действовать наша организация. Как попривыкнете - наладите с ней связь. Вы знаете ведь, что у нас под Пензой существует целая сеть подземных ходов?
- Слышал, как же, - ответил Петр Константинович, - только вроде бы там все уж давно обвалилось. Потом там в начале 20-х годов бандиты ютились, поэтому все входы в них замуровали.
- Замуровали, да не все! - усмехнулся человек в штатском. - Там, оказывается, есть даже подземный ход с улицы Красной прямо под рекой и на остров Пески, а потом еще дальше - опять под рекой и с выходом в Ахунский лес. Сейчас мы все это подземелье приводим в порядок, но если кто-то вас про него спросит, то говорите, как и сейчас сказали, что там все давно обвалилось. Есть несколько точек, где нами заложены управляемые фугасы. В нужное время потребуется их взорвать. Потом нужно будет следить за станцией и передавать нам сведения, что там делается, сколько и каких эшелонов пришло, куда и что с ними доставлено. Впрочем, наши связные вам потом все сообщат. Учтите, что в окрестностях города будет действовать несколько партизанских отрядов, так что если вы… смалодушничаете, то пеняйте на себя!
- Об этом вы могли бы и не говорить! - хмуро заметил Петр Константинович.
- Ну вот и отлично! - заметил чекист. - Вот здесь распишитесь, что вы принимаете всю ответственность за возможную измену на свои плечи, и… идите. Вы с нами, мы с вами, а все мы вместе должны сделать все, чтобы и здесь, как и в любом другом советском оккупированном врагом городе, земля бы горела у него под ногами!