Ученики Фунакоси. Нисияма Хидетака (слева), будущий лидер стиля Сётокан, демонстрирует блок от удара в голову с контратакой в колено. Справа – Обата, президент Японской Ассоциации Каратэ (JКА), сер. 50-х годов
Может быть, это и есть реальный вид окинавского каратэ? В таком случае оно не столь уж и эффективно! Старые фотографии раскрывают нам факт, который весьма сложно опровергнуть, – многие принципы боевых искусств, вытекающие из оптимальной кинематики движений, Фунакоси Гитину были незнакомы. Современный вид стиль Сётокан приобретает под влиянием сына Фунакоси Гитина – Ёситаки.
Действительно, в техническом отношении Фунакоси был весьма традиционен, и стиль развивался лишь за счёт усилий его младшего сына Ёситаки, который приехал к отцу с Окинавы. Это был поистине удивительный человек, сила воли которого восхищала даже опытных бойцов. Ёситака рос хилым и болезненным ребёнком; в двенадцать лет врачи обнаружили у него туберкулёз и вынесли жестокий приговор: юноша не доживёт и до двадцати лет. Но Ёситака не смирился с выводами врачей и активно принялся за тренировки. Правда, он так и не смог победить болезнь, но всё же прожил втрое больше срока, отведённого ему врачами. И если Фунакоси Гитина можно назвать идеологом традиции каратэ, то Ёситака по праву является фактическим создателем арсенала современного каратэ.
Прежде всего Ёситака вводит несколько новых ударов ногами. В классическом тодэ был принят лишь один прямой удар ногой(маэ-гэри) и один удар ногой в сторону (ёко-гэри), которые наносились не выше уровня живота. К тому же основной упор делался на удары верхними конечностями. Ёситака действует как решительный реформатор, выступая под традиционной маской "следования забытому прошлому". Он вводит в каратэ маваси-гэри(круговой удар ногой), усиро-гэри(удар пяткой назад), усиро-маваси-гэри(удар пяткой с поворотом на 3600), фумикоми(удар ребром стопы в ногу). Именно Ёситака начинает уделять особое внимание растяжке каратистов, заставляя их садиться на шпагат. Поэтому атаки ногами в каратэ начинают проводиться не только в живот и в пах, но и в голову. Ёситака был, пожалуй, единственным человеком, которому престарелый Фунакоси позволял вносить какие-то новшества в искусство "пустой руки".
Постепенно и на первых порах почти незаметно в школе Фунакоси растёт целый клубок противоречий. Через несколько десятилетий они приведут к её расколу.
...В тот весенний день 1927 г. неизменно спокойный и обычно доброжелательный мастер был явно разгневан нарушением ритуала. И со стороны кого – его лучших учеников Хираямы, Мики и Бо! Войдя в зал, где он собирался провести беседу со своими сэмпаями, Фунакоси увидел, что они устроили свободный поединок дзю-кумитэ, хотя патриарх строго-настрого запрещал делать это. Он объяснял с железной логикой: вступил в поединок – убей; если же нет необходимости убивать, значит, и не вступай в бой. Фунакоси считал этот принцип едва ли не основой каратэ. Увидев поединок, Фунакоси не сказал ни слова, повернулся и быстрыми шагами вышел из зала. С тех пор он прекратил преподавать в этом додзё и перестал считать нарушителей ритуала своими учениками.
Как оказалось – напрасно. Процесс деформации традиционных принципов, которые проповедовал Фунакоси, остановить было невозможно: джинн поединков уже "вышел из бутылки", хотя техника, преподаваемая Фунакоси, изначально не была ориентирована на поединок. До сих пор многих поклонников каратэ удивляет большое количество нефункциональных движений и многочисленных небоевых стоек, абсолютно неоправданных с прикладной точки зрения. Скажем, классическая позиция, при которой кулак держат у бедра (хикитэ), весьма уязвима для нападения, и её вряд ли можно представить, допустим, в боксе. Большинство жёстких блоков предплечьями вверх, наружу и внутрь (агэ-укэ,ути-укэ, сото-укэ), как показала практика дзю-кумитэ уже в 30-е гг., абсолютно неприменимы в бою, и каратисты стали переходить на практичные отбивы ладонями. В арсенале Фунакоси было немало красивых круговых блоков ребром ладони – движений, весьма зрелищных в ката, но бесполезных в бою. Дал трещину и классический принцип Фунакоси, также привезённый с Окинавы, – "убить одним ударом". Молодые каратисты, едва вступив в поединок, тотчас убеждались, что, несмотря на многочасовую отработку ударов по макиваре, они просто не в состоянии попасть в движущегося и защищающегося противника. К тому же начисто отсутствовала тактика построения боя, входа в атаку и выхода из неё. Старое поколение окинавцев считало это ненужным: противник должен быть повержен после первого же удара.
Но все уверения Фунакоси в несоответствии свободного поединка самому духу каратэ оказались напрасными. Каратэ стало практически независимым от него и начало развиваться уже по своим законам. Этого до конца своих дней так и не смог понять патриарх, пытаясь диктовать собственные условия и теряя преданных последователей.
Сильным ударом для него стал уход одного из самых блестящих учеников, Оцуки Хиронори, который долгое время считался ближайшим учеником Фунакоси (дзики-дэси). Поговаривали, что именно Оцуке патриарх должен передать свою школу. Но случилось неожиданное – произошёл разрыв. Оказывается, Оцука, будучи в то время сэмпаем и имея право самостоятельно вести тренировки, ввёл в постоянную практику свободный бой. Принцип бесконтактного поединка, когда кулак или нога останавливаются за несколько миллиметров до тела или едва касаются его, был тогда неизвестен. Поединки проводились в полный контакт, а в качестве протекторов использовали защитную экипировку для кэндо – шлемы, кирасы, налокотники и мягкие перчатки. С Оцуки фактически и начались турниры по спаррингам; монополия "каратэ без боя" закончилась. В 1930 г. Оцука проводит первые неофициальные соревнования по контактным поединкам в Токийском университете и окончательно порывает с Фунакоси.
Патриарх больше и слышать не хочет о своём лучшем ученике, не подозревая, что теряет человека, представлявшего собой весьма сильную личность в мире боевых искусств. Оцука сразу же после Второй мировой войны создаст собственный стиль Вадо-рю, который стремительно завоюет университетские залы и практически вытеснит оттуда стиль Сётокан мастера Фунакоси.
Фунакоси деликатно, но в то же время неизменно отказывается от китайских корней каратэ. Апофеозом этого стала замена в слове "каратэ" иероглифа "кара" ("династия Тан", т. е. Китай) на омофон (т. е. иероглиф, сходный по звучанию) "кара" – "пустой".
Но почему именно "пустая рука"? Откуда появляется понятие "пустой" в лексиконе боевых искусств? Сегодня многие толкователи склонны усматривать в этом буддийское, а точнее, дзэн-буддийское влияние. Действительно, понятие "пустота" (санскр. – "шуньята", кит. – "кун", яп. – "кара") является важнейшим термином в буддизме махаяны. Оно означает некую начальную сущность вещей, их исток и одновременно их предел.
Постижение изначальной пустотности мира, проникновение в эту внутреннюю безначальную реальность и слияние с ней становятся равносильными достижению предельной мудрости и высшего знания. Отсюда несложно сделать вывод, что, введя в название "каратэ" иероглиф "пустота", Фунакоси перевёл тем самым всю свою систему на уровень "внутреннего искусства", подчеркнул её перерождение из простого способа боя в сложный метод духовного становления человека в духе дзэн-буддийской традиции.
Но вот вопрос: а насколько хорошо сам Фунакоси был знаком с постулатами буддизма? На Окинаве никогда не ощущалось сильного буддийского влияния. До нас не дошли упоминания о том, что Фунакоси где-то получил систематическое буддийское образование. С буддизмом он сталкивался ровно настолько, насколько вся японская культура той эпохи формировалась под влиянием дзэн-буддийских традиций. Примечательно, что в его школе Сётокан каратэ буддийская медитация и другие формы созерцания не практиковались.
Значит, буддизм здесь ни при чём – существовала какая-то другая причина. Дадим слово самому Фунакоси: "По традиции и я сам в прошлом использовал иероглиф "кара" – "Китай". Однако из-за того, что люди путают каратэ с китайским кэмпо, а также в силу того, что окинавские боевые искусства теперь могут считаться общеяпонскими, было бы неправильным и даже в некотором смысле унизительным продолжать использовать в названии каратэ иероглиф "Китай". А поэтому вопреки множеству протестов мы отказались от старого иероглифа и заменили его на новый – "пустота" [112].
Ну что ж, после столь откровенных и недвусмысленных рассуждений всё, кажется, стало на свои места. Ни о каком философском переосмыслении речь, конечно же, не шла. Фунакоси кажется "неправильным и даже унизительным" связывать себя с китайской традицией. Надо вымарать из сознания занимающихся и, что немаловажно, представителей официальных властей память о китайских корнях каратэ, а это имеет особенное значение в период резкого обострения японско-китайских отношений. И вот впервые в 1929 г. мастер даёт своей системе несколько громоздкое, но выразительное название: Дай Ниппон кэмпо каратэ (Кулачное искусство пустой руки великой Японии).