Книга подготовлена в Институте славяноведения РАН авторским коллективом в составе: к.и.н. А.С. Аникеев, Л.Я. Гибианский, д.и.н. Е.Ю. Гуськова, к.и.н. А.Б. Едемский, к.и.н. Л.А. Кирилина, д.и.н. К.В. Никифоров, к.и.н. А.А. Силкин, к.и.н. А.И. Филимонова, к.и.н. В.Б. Хлебникова, д.и.н. А.Л. Шемякин, к.и.н. М.Л. Ямбаев.
Идея написания серии трудов, посвященных истории славянских народов в XX в., принадлежит члену-корреспонденту РАН В.К. Волкову. Он же собрал авторский коллектив для написания работы по новейшей истории Югославии и сам собирался написать ряд разделов. К сожалению, судьба распорядилась иначе. Горько сознавать, что Владимир Константинович не увидит опубликованного труда, но этот труд – еще одно овеществленное свидетельство того, что его дела и память о нем продолжают жить.
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (исследовательский грант № 05-01-01297а).
Примечания
1 Волков В.К . Российская историческая славистика на пороге XXI века: смена исследовательской парадигмы // Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000. С. 297.
2 См., например: Bilandžić D. Hrvanska moderna povijest. Zagreb, 1999; Димић Љ. Историја српске државности. Књ. 3. Србија у Југославији. Нови Сад, 2001.
3 Pisati istoriju Jugoslavije. Viđenje srpskog faktora. Beograd, 2007. S. 5.
4 История Югославии в двух томах. М., 1963. Т. II.
5 Социалистическая Федеративная Республика Югославия / отв. ред. Л.А. Никифоров. М., 1975; Социалистическая Федеративная Республика Югославия / отв. ред. Л.А. Никифоров. М., 1985.
6 См., например: Гибианский Л.Я. Советский Союз и новая Югославия. 1941–1947 гг. М., 1987; Кузнечевский В.Д. Эволюция югославской концепции социализма. М., 1990; Каменецкий В.М. Политическая система Югославии (1950–1980 гг.). М., 1991; Гиренко Ю.С. Сталин-Тито. М., 1991.
7 См., например: Никифоров К.В. Между Кремлем и Республикой Сербской (Боснийский кризис: завершающий этап). М., 1999; Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса (1990–2000). М., 2001.
8 За последние по истории Югославии в ХХ в. годы вышли: Аникеев А.С. Как Тито от Сталина ушел: Югославия, СССР и США в начальный период холодной войны (1945–1957).М., 2002; Едемский А.Б. От конфликта к нормализации: советско-югославские отношения в 1953–1956 годах. М., 2008; Силкин А.А. Королевство сербов, хорватов и словенцев: на пути к диктатуре. 1918–1929 гг. СПб., 2008.
Часть I
Югославянские народы и государства в начале XX в.
Глава 1
Сербия
Майский переворот 1903 г . Вступление в XX ст. явилось для Сербии не только очередным шагом по лестнице времени; события начала девятисотых, сыграв роль революции, изменили всю историю страны. И, в первую очередь, Майский переворот 1903 г. А век XIX уходил в прошлое, вместе с людьми, которые столь долго его олицетворяли: Йованом Ристичем , митрополитом Михаилом , экс-королем Миланом Обреновичем . Смерть последнего (29 января 1901 г. в изгнании, в Вене) особенно символична. После нее многим стало ясно, что дни династии сочтены – не случайно, что впервые мысль о заговоре против короля Александра зародилась в головах молодых сербских офицеров в конце того же года… Но почему кончина отца послужила смертным приговором его наследнику? Для ответа на этот вопрос вернемся чуть назад, в эпоху "владановщины" (1897–1900), когда сын и родитель практически вместе управляли страной, а отношения между ними являли (по крайней мере на публике) образец гармонии, чего на самом деле не было и в помине.
* * *
В октябре 1897 г. давний и верный сторонник Обреновичей Владан Джорджевич возглавил очередное внепартийное правительство. Основой идеологии "октябрьского режима" стал лозунг: "Сербия превыше всего", что на практике означало буквальное удушение политических партий и усиление личной власти монарха . Тогда же Милан Обренович (закулисный архитектор нового режима) окончательно вернулся в Сербию и стал командующим регулярной армией. На этом посту он провел военную реформу, которую сербские историки считают успешной – связанные с ней позитивные нововведения не могли не проявиться в судьбоносные годы (1912–1918) .
Нас, однако, больше интересует другая сторона медали, а именно: место армии в государстве, на которое ее вознес командующий, и то, как он это сделал.
Вполне очевидно, что кроме чисто военной составляющей, в реформе сербской армии имелся и выраженный внутренний подтекст – Обренович IV строил из нее опору трона. А это, последнее, не могло не быть в условиях тогдашней Сербии рискованным делом. Ведь еще в 1883 г., подавив с помощью армии Тимокское восстание, т. е. втянув оную в политику, он в какой-то мере превратил династию в ее заложницу.
На рубеже веков этот "внутренний" компонент только усилился. Став во главе армии, Милан (на правах отца короля) выбивал для нее из бюджета суммы, ранее и не снившиеся военным министрам. При этом ему было абсолютно безразлично, из каких иных статей изымаются средства. Было увеличено жалованье; награды и всевозможные доплаты сыпались на офицеров, как из рога изобилия. Милан поднял значение военных в обществе, по сравнению со "штафирками", там даже, где этого делать не следовало. И, соответственно, милитаризация "октябрьского режима" только усиливалась, а армия становилась "государством в государстве". Королем этого теневого государства и был Милан Обренович. Его так и называли – "король армии" . Увеличив прием в Военную академию, он сформировал многочисленный корпус лично ему преданной военной молодежи, для которой стал буквально "идолом". Значение же Александра Обреновича – настоящего короля, не вмешивавшегося в дела вооруженных сил, в глазах офицерства падало .
При этом "тимокский синдром" (его продолжали сознательно культивировать) глубоко засел в сознании офицеров. "Мы – армия. Это организованная оборона страны от агрессии извне и гарант внутреннего порядка… И если нам, как военным, долг велит защищать отечество от внешних врагов, то почему нам не защищать его и изнутри" , -говорили будущие заговорщики. А гарантия "внутреннего порядка", или защита трона Обреновичей, ассоциировались у них теперь с лояльностью одному "королю армии" . "Мы обожали короля Милана" , – признавались взводные и ротные командиры.
И как только пути отца и сына разошлись, армия, а точнее – молодое поколение офицеров, выпестованное и прирученное Обреновичем-старшим, сделало свой выбор.
Тому же, что они разошлись, в немалой степени способствовал сам экс-король и его неуемные амбиции, которые совсем не ограничивались чином армейского генерала, придуманном специально для него. Еще до встречи с сыном в Париже осенью 1897 г., где и был решен вопрос о возвращении Милана, тот принялся выяснять "деликатный" вопрос – носил ли основатель династии, князь Милош, титул "верховного вождя", как в свое время Карагеоргий … Поиски столь сомнительной легитимности при живом и законном монархе (да к тому же – родном отпрыске) были сродни мине, закладываемой в основание династии. Поскольку было очевидно, что король-сын тяготится растущим влиянием и жесткой волей родителя, который "чем увереннее и сильнее чувствовал себя в армии, тем больше стремился к доминированию над всем и вся" .
Понятно, что длиться вечно такое положение не могло: мина, собственноручно заложенная Миланом Обреновичем, "рванула" в июле 1900 г., когда была объявлена помолвка короля Александра с Драгой Машин – король-отец находился в то время за границей, ему запретили возвращаться в страну. Мало того, опасаясь за свою власть в случае несанкционированного возвращения Милана (а у того было немало сторонников – не только в армии, но и в политических кругах, – которые призывали его вернуться), Александр приказал пограничной страже застрелить отца в случае попытки пересечь сербскую границу.