- Я сам решу, насколько стоит затруднять себя, Гристл. Доброй ночи.
- Но, ваша светлость, ваша светлость…
Герцог встал.
- Я сказал "доброй ночи", Гристл.
Слова прозвучали как удар хлыста, и управляющий съежился, как побитая собака.
- Конечно, ваша светлость… Я понимаю, ваша светлость… Благодарю, ваша светлость.
Он вышел из комнаты. Дверь еще не закрылась за ним, как маленькая стремительная фигурка подлетела к герцогу.
- О, пекки, пекки, вы были восхитительны! Мне показалось, что вы хотите подписать и выгнать этих бедных людей. Ему нельзя доверять, я знаю. Что-то в нем есть, в том, как он говорит, как смотрит. Я знаю, что я права. Но на какой-то момент мне показалось, что вы собираетесь послушаться его. Я боялась, что он сумеет вас обмануть.
- Моя дорогая Равелла, вы преувеличиваете. Гристл работает у меня несколько лет, и у меня нет ни малейших оснований сомневаться в его честности. Я не подписал приказ просто потому, что не люблю, когда меня заставляют заниматься делами в такое время. Слуги здесь совершенно отбились от рук.
Слова его были холодны, но Равелла улыбалась, глядя на него с восхищением.
Герцог же посмотрел на часы над камином.
- Уже почти полночь, - сказал он. - Вам давно пора спать. Желаю доброй ночи, Равелла.
- Можно мне поехать утром на ферму с вами?
- Посмотрим.
- Нет, пообещайте, что возьмете меня, - настаивала она.
Герцог вздохнул:
- Вы назойливы. Ладно, обещаю.
- О, спасибо! И есть еще одна вещь, за которую я должна благодарить вас.
- Пожалейте меня, умоляю. Больше всего на свете я не люблю, когда меня благодарят. Мне это надоедает.
Он поклонился, а Равелла сделала реверанс. На миг она оставалась так. Юбка ее раскинулась, и виден был только кончик туфли. Затем она встала, наклонилась и взяла руку герцога. Он почувствовал на руке ее мягкие губы, выразившие благодарность. Раньше чем он успел заговорить, она выскользнула из комнаты.
По сравнению с обычным временем Равелла встала поздно на следующее утро, но прошло не меньше двух часов, пока появился герцог. Когда он спускался по великолепной лестнице, безупречно одетый в лазурный сюртук, который шел ему даже больше, чем тот, что он надевал накануне, Равелла вбегала в парадную дверь.
- О, пекки, пекки, - воскликнула она, - я видела…
Она внезапно остановилась и, когда герцог спустился на последнюю ступень, присела в низком реверансе.
- Доброе утро, Равелла.
- Доброе утро, пекки. - Она подпрыгнула. - Теперь я могу сказать? О, пекки, здесь все так чудесно. Фонтаны - целых три! Я никогда не видела таких фонтанов. А озеро такое большое, что похоже на море. Там есть золотые рыбки в маленьком пруду в розовом саду. Я поймала одну, но, конечно, отпустила…
На мгновение показалось, что герцог распрямился.
- Я помню, мы руками ловили в озере форель, когда я был в вашем возрасте, - сказал он. - Это превосходит все, что можно ловить более законными способами.
- О, покажите мне, где вы делали это, может быть, я тоже попробую. Мы с папой обычно варили форель, а однажды, когда были голодны, поймали четыре красавицы в поместье лорда Миньяна. Но мы ловили удочкой.
- Вряд ли это полезное дополнение к образованию светской дамы, - сказал герцог.
- Вот еще, беспокоиться быть светской дамой. Вы не сможете сделать ее из меня, вы же знаете. Я буду делать и говорить что-нибудь, что вам не понравится, вы станете на меня сердиться, а я этого не вынесу.
При этой мысли лицо ее стало несчастным. Герцог посмотрел на часы:
- Я приказал подать экипаж в десять часов. Я намерен съездить на ферму Вудхедов. Но если вы считаете урок ловли форели более важным…
- Нет, конечно нет! Эти бедные люди! Я думала о них ночью, пока не заснула. О, пекки, разве не будет чудесно для них увидеть вас?
- Думаю, их реакция будет совершенно иной, - усомнился герцог. - Давайте решим с самого начала, Равелла: я не намерен быть ни сентиментальным, ни благодетелем.
- Я думаю, вам просто надо быть справедливым, - парировала Равелла.
- Экипаж подан, ваша светлость, - объявил в этот момент дворецкий.
- Тогда давайте сразу поедем! - закричала Равелла. - Я уже принесла шляпку, так что не задержу вас. Так тепло, что пальто не нужно.
Экипаж герцога был спортивным, украшенным желтым и черным. В него были запряжены три вороные лошади, вызвавшие зависть каждого наездника в прошлом году. Они были отправлены в Линке после того, как герцог заменил их гнедыми, которые были еще более восхитительны. Теперь, когда кони рванули вперед под его умелым управлением, он подумал, не сделал ли ошибку, заменив их.
Некоторое время Равелла молчала, а потом сказала с легким вздохом:
- Хотелось бы мне, чтобы папа видел ваших коней. Все, что у нас было, - это тяжелые животные, которых мы обучали, пока они не начинали приносить прибыль. Иногда нам не везло: одна лошадь сломала ногу, а другая выглядела хорошо, но не показывала скорость. Мы так и не сумели обучить ее.
- Я вижу, что некоторая сумма из вашего состояния должна быть потрачена на верховую езду. В моей конюшне полно лошадей. Уверен, что, когда меня нет, им не хватает тренировки.
- О, пекки, я, правда, могу ездить на ваших лошадях? Это лучше всего. Это кажется как раньше. Я даже болела в этой ужасной школе из-за лошадей.
- Видите, вот и вторая просьба, вернее, требование денег для вас, - отметил герцог.
- Боюсь, что так. Хотя я думала, что это подарок. Жаль будет возвращать состояние с припиской: "Миллионы Роксхэма уменьшились на один коттедж для Адама и верховую лошадь для Равеллы". Это будет довольно неожиданно, не так ли?
Герцог внезапно откинул голову и захохотал.
- Я ошибся в своем мнении о вас. Уверен, что вы неисправимая кокетка.
Равелла хихикнула.
- Мне нравится, что я заставила вас смеяться. Так вы подарите мне костюм?
- Я этого не говорил, - ответил он. - Разве вас не учили в академии для юных леди мисс Примингтон, что леди не должна принимать от джентльменов в подарок одежду?
- Это я знаю, но вы же не джентльмен, а просто опекун, самый хороший, добрый и чудесный человек на свете.
Герцогу вдруг показалось трудным управлять лошадьми, и он нахмурился:
- Когда я вернусь в Лондон, я поговорю с Хоторном о ваших деньгах, Равелла. Вам понадобится много вещей, и мы не будем заниматься ерундой. Конечно, вы будете пользоваться только доходом, не трогая основного капитала. Что вы будете делать, когда станете взрослой или выйдете замуж, будет полностью на вашей совести.
- Я понимаю разницу между доходом и капиталом, - медленно произнесла Равелла, - и понимаю, что, если сохранить капитал, не будет иметь значения, если я немного потрачу из дохода.
- Я рад, что вы нашли разумное решение.
Равелла немного помолчала, потом добавила:
- Будет чудесно помочь Адаму. А я могу послать что-нибудь Джонсону?
- Конечно. Только если вы будете слишком великодушны, то скоро окажетесь в долгу. Платья, шляпки, всякие мелочи, которые понадобятся вам соответственно вашему положению, Равелла, стоят недешево.
- Мне в самом деле понадобится много вещей?
- Вы, конечно, не захотите постоянно носить платье, которое сейчас на вас надето?
Щеки Равеллы покраснели, она посмотрела на свое платье… Следующую милю извилистой пыльной дороги она молчала, потом герцог указал ей кнутом на небольшой низкий дом, покрашенный в белый цвет и окруженный хозяйственными постройками.
- Это ферма, - сказал он.
- Неудивительно, что они не хотят покидать ее, - тихо ответила Равелла.
Герцог свернул с дороги, направив лошадей по колее во двор фермы. Они оказались не единственными посетителями. Гристл уже был здесь, сидя верхом на толстой чалой кобыле. С ним разговаривал пожилой человек с седой головой и морщинистым лицом, с широкими плечами и мощными руками. За ним стояли два его сына, дюжие молодцы с приятными добродушными лицами.
При появлении герцога установилось общее молчание, затем пожилой человек шагнул вперед:
- Добрый день, ваша светлость. Для меня большая честь, что вы посетили нас, хотя мистер Гристл сказал, что ваша светлость приедет, только чтобы выгнать меня из моего дома и дома моих предков.
- Я не давал Гристлу таких указаний, - холодно заметил герцог. - Я готов выслушать, Вудхед, почему вы хотите остаться.
Управляющий тронул лошадь и подъехал к экипажу герцога.
- Я бы не тратил слова на этого человека, ваша светлость, - сказал он. - Если вы просто прикажете ему, что он должен уехать в течение месяца, этого будет вполне достаточно.
Взгляд, которым герцог одарил управляющего, поразил бы и более смелого человека.
- Когда мне понадобится ваш совет, Гристл, я попрошу его. Итак, Вудхед, что случилось?
- Случилось так, ваша светлость, что я не могу платить больше, чем мы уже платим. У нас был плохой год, и, хотя ферма хороша, у нас недостаточно денег, хотя я не могу сказать, что мы не сможем наскрести.
- Я так понял, что это не вопрос ренты, а вопрос обработки земли.
- Это ложь, ваша светлость, - гневно сказал старик. - Ферма работает не хуже, чем другие. Мы получили призы за наш скот только два месяца назад, а наши свиньи толще и больше, чем на любой другой ферме вашей светлости. Но сто пятьдесят фунтов - это слишком много, ваша светлость. Два раза мистер Гристл поднимал плату до ста двадцати, но в этом году он сказал, что вы хотите больше. Это невозможно, ваша светлость, в этом году это невозможно.
Герцог посмотрел на управляющего:
- Почему увеличена рента?