После выборов в декабре 1918 г. ирландские депутаты из Шин Фейн отказались заседать в Лондоне и собрались в Дублине, чтобы созвать учредительную ассамблею – Дойл Эрян (Dáil Éireann). На ассамблее 21 января 1919 г. была провозглашена независимость Эйре (Южной Ирландии) и единогласно принята временная конституция Ирландской республики, президентом которой стал Имон де Валера, сидевший на тот момент в английской тюрьме. Было сформировано параллельное правительство, заменившее самым беззаконным образом королевское, и созданы вооруженные силы – Ирландская республиканская армия (ИРА). Тайная организация, возглавляемая молодым и отважным Майклом Коллинзом, поставила задачей проведение террористических актов против британской армии, полиции и служащих администрации. Черчилль пытался покончить с ней всеми средствами, пойдя даже на создание "контртеррористических сил" "Блэк энд тэнс", но все это привело лишь к росту преступлений и злодеяний, не вернув мира на остров. С весны 1921 г. Ллойд Джордж с одобрения короля тайно начал переговоры с вождями мятежников, предлагая, в частности, предоставить Южной Ирландии статус доминиона с внутренней автономией (притом что внешняя политика должна была определяться Лондоном, сохранявшим за собой базы в ряде портов страны, а Ольстер оставался в составе Соединенного Королевства). На эти предложения "президент" де Валера отвечал, что Ирландская республика может быть только независимым, суверенным и неделимым государством, дав понять, что шесть графств Ольстера должны рано или поздно перейти под власть двадцати шести графств Эйре… Несмотря на не слишком обнадеживавший ответ, британский премьер согласился на прекращение огня, и 14 июля 1921 г. делегация Шин Фейн под предводительством де Валера была принята на Даунинг-стрит. Позиции сторон оказались непримиримыми, и участники расстались неделю спустя, ни о чем не договорившись.
После долгой переписки и обмена ультиматумами де Валера согласился возобновить переговоры, направив в Лондон 8 октября делегацию из пяти человек. Ее возглавляли Артур Гриффит, основатель Шин Фейн, и Майкл Коллинз – ветеран Пасхального восстания, начальник разведки ИРА и министр финансов непризнанной Ирландской республики. 11 октября их встречали на Даунинг-стрит, 10, премьер-министр Ллойд Джордж, канцлер казначейства Остен Чемберлен, министр юстиции Ф. Э. Смит, ставший лордом Биркенхедом, и министр колоний Уинстон Черчилль. Тот никогда не был сторонником уступок врагу, считая, что великодушие уместно лишь после победы, но понимал, что в затянувшейся теневой войне в Ирландии победить невозможно. Ллойд Джордж внушал ему и его приятелю Ф. Э. Смиту, что конфликт должен быть прекращен любой ценой.
Два месяца шли крайне тяжелые переговоры: ирландские депутаты имели наказ стоять твердо и не поддаваться угнетателям, а на британских министров давили консерваторы-юнионисты, составлявшие большинство в коалиционном правительстве и настроенные категорически против любых уступок террористам. Но Ллойд Джордж был ловким политиком и сумел сыграть при трех козырях: де Валера не участвовал в переговорах лично, Артур Гриффит при разговоре тет-а-тет становился сговорчивее, а Майкла Коллинза могли нейтрализовать Уинстон Черчилль и Ф. Э. Смит. У Черчилля, моментально очарованного личностью Коллинза, было с этим ирландцем много общего: харизма, отвага, патриотизм, задиристость, чувство юмора и… склонность к неумеренному употреблению спиртного. В последнем Коллинз на порядок превосходил своего собеседника, но в тех случаях, когда возлияния затягивались до первых петухов, всегда можно было рассчитывать на несравненного Ф. Э. Смита, рядом с которым Уинстон выглядел абстинентом. Черчилль в своих воспоминаниях описал одну из таких ночных посиделок в здании на Суссекс-сквер: "Это был критический момент, успех переговоров висел на волоске. Гриффит поднялся наверх, чтобы переговорить с Ллойд Джорджем с глазу на глаз, тогда как лорд Биркенхед и я остались в компании Майкла Коллинза. Он был в самом скверном расположении духа, задевал нас и осыпал обвинениями, так что всем было крайне трудно сохранять спокойствие. "Вы преследовали меня днем и ночью! – восклицал он. – Вы назначили награду за мою голову!" На что я ответил ему: "Минуточку, вы здесь такой не один…" И я снял со стены помещенное в рамочку объявление буров, обещавшее вознаграждение за мою поимку. "За вашу голову, по крайней мере, назначили неплохую цену – 5000 фунтов. А за мою, смотрите сами, всего 25 фунтов за живого или мертвого!" […] Он прочитал объявление и рассмеялся. Все его раздражение исчезло". Во время другой ночной перепалки Уинстон зачитал выдержки из секретного донесения, перехваченного англичанами, в котором Коллинз в нелицеприятных выражениях характеризовал военного министра У. Черчилля: "Готов пожертвовать чем угодно ради политической выгоды… Напыщенный… Демонстрирует шовинизм отставного офицера… Ему никогда нельзя доверять полностью". Обменявшись злобными взглядами, противники… рассмеялись! Влиятельный председатель избирательного комитета Консервативной партии сэр Арчибальд Солвидж, посвященный в тайну закулисных переговоров, с удивлением заметил, что "Уинстон и Майкл Коллинз, похоже, очарованы друг другом". И это было действительно так.
Хотя доверие установилось, предстояло решить множество проблем: создание ирландского флота, статус Ольстера, проведение границы между последним и новой "Вольной республикой Ирландии", ее место в империи, представительство королевской власти в Дублине, присяга ирландских депутатов на верность королю, контроль Великобритании над морскими базами на юге Ирландии, охрана рыболовецких промыслов и вхождение Ирландии в Лигу Наций… Настоящее минное поле, и любой неосторожный шаг мог в последний момент вызвать взрыв и сорвать переговоры. Ллойд Джордж, Черчилль, Ф. Э. Смит и Остен Чемберлен были в постоянном поиске компромиссов, а ирландцы много раз возвращались в Дублин за консультациями. 6 декабря 1921 г., после яростных перепалок между самими ирландцами, две делегации подписали соглашение, давшее рождение Ирландской республике – доминиону в составе Британского Содружества. Отложив перо, Биркенхед при мысли о реакции своих однопартийцев-консерваторов вздохнул: "Я, должно быть, только что подписал себе политический смертный приговор". На что Коллинз ответил: "Я, должно быть, только что подписал себе просто смертный приговор". Оба оказались правы…
На этом участие Черчилля в ирландских делах не заканчивалось. По просьбе Ллойд Джорджа он взял слово в парламенте для защиты только что заключенного соглашения, и провел ее столь блестяще, что договор был ратифицирован обеими палатами подавляющим большинством голосов. В начале января 1922 г. он был принят в Дублине Дойл Эрян с небольшим перевесом, но де Валера не смирился с ним и покинул свой пост; президентом Ирландской республики стал Гриффит, премьер-министром – Коллинз. В Лондоне Черчилль делал все возможное, чтобы им помочь. Он добился принятия палатой общин законов, передающих исполнительную власть новому правительству в Дублине; убедил кабинет министров помиловать членов Шин Фейн, приговоренных к смертной казни за терроризм; способствовал наискорейшему выводу британских войск из Южной Ирландии; участвовал с Гриффитом и Коллинзом в составлении конституции нового государства; организовал переговоры между Белфастом и Дублином, завершившиеся установлением свободной торговли между двумя враждующими братьями… Когда де Валера, вернувшийся в подполье, натравил ИРА на новые власти Ирландии и организовал террористические кампании против своих бывших соратников, Черчилль, которому самому угрожали убийцы из ИРА, поспешил на помощь Гриффиту и Коллинзу, прислав им винтовки, подавив выступления экстремистов Ольстера, угрожая оккупировать Ирландию в случае победы ИРА и даже направив в Дублин артиллерию и снаряды большой разрушительной силы, чтобы отбить Дворец правосудия, захваченный террористами. Эти меры (довольно экстравагантные со стороны министра колоний) способствовали перевесу сил в пользу законных властей (и те постепенно взяли верх над ИРА), принятию Дойл Эрян в 1922 г. конституции, составленной Гриффитом, Коллинзом и Черчиллем, и вступлению суверенной и независимой Ирландии в Лигу Наций. Гриффит не дожил до благословенных дней: он умер 12 августа от сердечного приступа. Коллинз их также не увидел: на рассвете 22 августа его убили террористы ИРА; несколькими часами прежде он попросил своих друзей: "Скажите Уинстону, что без него нам бы не справиться".
Той осенью самые большие оптимисты полагали, что ирландская трагедия подошла к концу. Черчилль был не из их числа. Сорок лет пристального внимания к "острову святых" привели его к мрачному заключению: "В Ирландии, кажется, все перестали слышать голос разума", что последующие события полностью подтвердили. Но на тот момент министра уже подхватил вихрь британской политики: в парламенте волновались депутаты из Ольстера, консерваторы собирались выйти из правительства, в палате общин надо было защищать проект создания национального еврейского анклава, Ллойд Джордж зондировал почву для сближения с новыми хозяевами России, а его туркофобия угрожала втянуть правительство Его Величества в опасную заграничную авантюру…
Впрочем, лично для Черчилля осень 1922 г. была одним из самых удачных периодов: выступления в парламенте в защиту Ирландской республики и британской политики в Палестине заслужили ему большое уважение; в наследство от кузена, погибшего в результате несчастного случая, он получил право выкупа за пять тысяч фунтов поместья Чартвелл в графстве Кент (довольное запущенного, но с великолепным парком), и – высшее счастье – Клементина родила 15 сентября девочку Мери, ставшую бальзамом для кровоточащей раны, оставленной смертью Меригольд в прошлом году. Но к этому времени счастливый отец снова оказался посреди жестокой бури, и на сей раз она разыгралась на берегах Эгейского моря…