По возвращении Уинстон снова оказался в гуще событий. Правительство согласилось профинансировать и реформы, и строительство дополнительных верфей. Надо было только найти дополнительные ресурсы; так возник "Народный бюджет", творцами которого стали Ллойд Джордж и Черчилль. Для того времени это была настоящая революция: увеличение налога на доходы, ввод дополнительного налога на высокие доходы, оценка больших земельных владений с точки зрения налогообложения, налоги на добавочную стоимость, повышение пошлин на права наследования, увеличение налогов на табак, алкоголь и добавочную стоимость, ввод налога на топливо. Проект, представленный в палате общин в апреле 1909 г., в течение последующих семи месяцев был предметом жесточайших дебатов. В нижней палате либеральное большинство ратифицировало его окончательно в середине октября, но консервативное большинство палаты лордов пригрозило наложить вето, что и произошло 30 ноября, когда бюджет был отклонен большинством голосов – неслыханное дело за последние двести пятьдесят лет. Чтобы выйти из тупика, Асквит решает распустить парламент и провести новые выборы.
Став президентом "Бюджетной лиги", Черчилль, естественно, оказался в авангарде сил либералов в компании с Ллойд Джорджем. В бесконечных речах как в парламенте, так и по всей стране он энергично защищает проект и яростно нападает на палату лордов – "надменную фракцию консерваторов", которая "полагает себя единственной силой, способной служить Короне" и члены которой "считают правительство своим феодальным поместьем, а политическую власть – придатком к их капиталам и титулам", и голосуют, только чтобы защитить "интересы их партии, интересы их класса и их личные интересы". Все, что они могут сделать, "когда теряют голову", – "выкатить камень на путь, чтобы пустить под откос поезд государства". Все это лишь подогрело ненависть консерваторов к красноречивому обличителю аристократии, который сам был сыном лорда и внуком герцога…
На всеобщих выборах в январе 1910 г. либералы потеряли сто двадцать пять мест, но сохранили достаточное большинство, чтобы сформировать при поддержке своих союзников лейбористов и ирландцев новое правительство, которое возобновит борьбу с ретроградством палаты лордов. Сам Черчилль легко добился переизбрания в Данди, и его заметный вклад в общенациональную кампанию Либеральной партии заслужил благодарность Асквита, который рискнул даже предсказать по этому случаю: "Ваши речи войдут в историю". Что еще лучше, он предложил новому Демосфену ключевую позицию в формирующемся правительстве – пост министра внутренних дел.
Прекрасное повышение, и впервые Уинстон мог получать зарплату министра. Это было справедливо, поскольку новые обязанности были немалыми. Министр внутренних дел отвечал за поддержание порядка, содержание тюрем и исправительных домов, организацию судов, подготовку законопроектов в части уголовного права, надзор за Корпусом пожарной охраны, контроль за использованием детского труда, контроль за иммигрантами, натурализацию иностранцев, соблюдение безопасности на шахтах, охрану складов взрывчатки, контроль за распространением алкоголя и азартными играми, надзор за захоронениями и кремациями… не считая того, что ему надлежало консультировать Корону в части применения права помилования и что премьер-министр поручил ему по просьбе Его Величества ежевечерне составлять подробный отчет о парламентских дебатах!
Уинстон приступил к своим обязанностям с обхода тюрем. Незашоренный взгляд, здравый смысл и воспоминания о собственном заключении в Претории десятилетней давности помогли ему сразу выявить слабые места пенитенциарной системы: треть заключенных попали за решетку за пьянство, а половина – за неуплату долгов. Заменив тюремное заключение для пьяниц на штрафы и предоставив должникам отсрочки, он за два года сократил количество узников со ста восьмидесяти четырех тысяч до тридцати двух тысяч пятисот… Те, кто остался, содержались в более гуманных условиях: телесные наказания, колодки и прочие оскорбительные наказания были запрещены; в тюрьмах была учреждена сеть библиотек, а суфражисткам был придан статус политических заключенных. "Раз в неделю, или даже чаще, – вспоминает сэр Эдуард Труп, постоянный секретарь Министерства внутренних дел, – министр Черчилль приходил в кабинет с каким-нибудь проектом, столь же смелым, сколь и нереализуемым. Но через полчаса обсуждений мы вырабатывали вместе нечто, что оставалось смелым, но уже не было нереализуемым".
Перейдя из Министерства торговли в Министерство внутренних дел, Уинстон сменил роль посредника на ответственного за поддержание порядка в тот самый момент, когда во всех портах, на всех шахтах и железных дорогах страны начались забастовки. В ноябре 1910 г. во время волнений шахтеров в маленьком валлийском городке Тонипэнди начальник местной полиции, отчаявшись, позвал на помощь войска. Узнав об этом, Черчилль предпочел направить в авангарде 300 лондонских полисменов, а войска оставить в резерве. Порядок в конце концов был восстановлен без кровопролития, и генерал Макреди, который командовал войсками, направленными в этот сектор, признал в "Мемуарах", что "только благодаря предвидению мистера Черчилля, отправившего крупные силы муниципальной полиции, удалось избежать кровопролития". Но у политики свои требования, и консерваторы обвинят Черчилля в мягкотелости, тогда как лейбористы обзовут его "мясником из Тонипэнди". История с его кривым зеркалом увековечит совершенно незаслуженное прозвище.
Впрочем, самым известным эпизодом, связанным с деятельностью Черчилля в Министерстве внутренних дел, возможно, останется осада дома на Сидней-стрит. Утром 3 января 1911 г. наш министр узнал, буквально вылезая из ванны, что латышские анархисты из банды Пьеро Художника окружены в доме № 100 на Сидней-стрит в Уайт-Чепеле после того, как убили троих полицейских. У Черчилля просили разрешения привлечь войска, чтобы поддержать полицейских, которым предстояло брать штурмом засевших в доме бандитов. Черчилль согласился и сам лично отправился на место, где принял участие в операции; прежде всего он порекомендовал вести штурм, прикрываясь большим металлическим щитом, но от этой идеи пришлось отказаться, когда дом загорелся. Пожарные хотели потушить огонь, но Черчилль запретил: "Мне показалось, что будет лучше позволить дому сгореть, – объяснит он, – чем жертвовать жизнями добрых британцев ради спасения отъявленных мерзавцев". Пожар сделал свое дело, и силу применять не пришлось. На месте происшествия была сделана фотография с Черчиллем, в цилиндре и пальто с каракулевым воротником, приближающимся к линии огня, которая облетела всю Англию. Его противники немедленно воспользовались этим, чтобы выставить Уинстона авантюристом, позером и каждой бочке затычкой; в палате общин Бальфур не без злорадства заметил: "Что там делал фотограф, я еще могу понять, но вот что на ней делал достопочтенный джентльмен [Черчилль]?" Тот с трудом мог это объяснить, но мы уже хорошо знаем этого человека, поэтому можем ответить за него: Уинстона Черчилля непреодолимо влекли события, выбивающиеся из разряда обыкновенных, борьба… и опасность.
Летом 1911 г. всего этого у него будет предостаточно. "Никогда еще на памяти современников, – писал Дж. А. Спендер, – правительству не приходилось сталкиваться со столькими серьезными опасностями, как правительству Асквита в то время". Это верно, и каждый раз Уинстон оказывался в эпицентре бури. Жаркое лето началось с драматического противостояния либерального правительства и палаты лордов по вопросу "Народного бюджета". За смертью Эдуарда VII в мае 1910 г. последовала попытка примирения; когда она не удалась, прошли новые всеобщие выборы, которые подтвердили результаты первых. Впрочем, это не заставило палату лордов покориться. После долгих колебаний король Георг V уступил требованиям своего премьер-министра, пригрозив лордам "напечь полный судок пэров", чтобы упрямцы оказались в меньшинстве в их же собственной палате. 10 августа палата лордов признала главенство палаты общин в вопросах бюджета, утратив в одночасье большую часть своей власти. В течение этих двух лет безжалостной борьбы Черчилль, несмотря на бесчисленные обязанности, присутствовал на всех дебатах в палате общин, председательствовал в "Бюджетной лиге", составлял многочисленные документы и произнес бесчетное количество речей. Неоднократно он выступал в палате вместо премьер-министра, когда тот срывал голос или был не в форме после злоупотребления алкоголем. Как среди радикалов, так и в рядах консервативной оппозиции все понимали, что победа Асквита и Ллойд Джорджа была победой Уинстона Черчилля.