…Витте был из смешанной семьи, но осознавал себя истинным православным.
Приток иностранцев объективно заставлял меняться ортодоксальное православное общество. Многие семьи иностранцев, веками проживая в России, принимая ее подданство, оставались, например, лютеранами. Сибирский лютеранский священник Вячеслав Пляскин справедливо по этому поводу замечает: "Пятисотлетие истории
Лютеранской церкви в России – это история жизни граждан России, несмотря на их национальное происхождение. Начальная информация о лютеранах в Сибири относится к походам Ермака. В его отрядах были бойцы-лютеране (шведы и немцы), шедшие на Восток во славу новой Родины.
Одной из первых лютеранских общин в Восточной Сибири стала иркутская". Ее составляли офицеры и ученые, находившиеся на службе Российской империи: вице губернатор Иркутской провинции Лоренц Ланг, российский дипломат, укреплявший восточные рубежи, и первый губернатор Иркутской губернии Карл Фрауендорф – самые известные из местных лютеран. В многочисленных российских экспедициях по исследованию Сибири и Дальнего Востока, Русской Америки также были лютеране: Витус Беринг, Мартин Шпанберг, Георг Стеллер, Иоганн Крузенштерн, Иоганн Фишер и многие другие.
Для конкретных людей вопрос о конфессиональной и национальной идентификации был не менее сложным и болезненным, чем для государства в его определении, кем для него являются собственные подданные или приехавшие иностранцы. Интересен пример, приводимый Н.С.Андреевой в отношении прибалтийских немцев:
"Так, барон А.Ф.Мейендорф, имевший русскую мать (ее племянником, кстати, был П.А.Столыпин), православный, называл себя немцем. И наоборот, лютеранин барон А.А.Крюденер-Струве считал себя русским. Агент германского Министерства иностранных дел барон Ф. Фон дер Ропп, русский по матери (урожденной Л.Гурьевой), был русофобом и, по собственному признанию, не знал русского языка. Его же супруга, петербургская немка, напротив, хорошо говорила по-русски".
Другим основным требованием, предъявлявшемся к принимаемым на службу, была принадлежность к дворянству. Причем достаточно было быть французским или польским, немецким или английским дворянином, чтобы рассчитывать на благосклонность царя при приеме на службу.
Помимо сословных требований, которые могли смягчаться благодаря "Табели" (был юридически закреплен порядок получения дворянского звания в результате государственной службы выходцами из социальных низов) правоведы из немцев в качестве основного условия приема на государственную службу предлагали рассматривать знания и умения потенциального чиновника. Не удивительно, что в соревновании за должности выигрывали "разночинцы"-иностранцы, у которых на родине были более широкие возможности получения образования.
В 1737 г. была проведена перепись "канцелярских служителей", и в обновленном в 1740 г. списке было учтено 215 чиновников, причем напротив фамилий иностранцев имелись соответствующие записи – откуда они: например, членом присутствия в Фортификационной конторе служил Д.Деколонг "из шляхетства французской нации", в Юстиц-коллегии – асессором Гейсон "из немецких шляхтичей", президентом Академии наук был барон А.Корф "ис курляндских шляхтичей". Для остальных выходцев из-за рубежа, являвшихся разночинцами, отмечалось, что они "из иноземцев", или указывалась национальность: например, советник канцелярии Академии наук Я.Д.Шумахер был "альзацкой нации". О директоре Петербургской почтовой конторы Ф.Аше было написано, что он происходит из "города Бреславля из гражданского чину", о его московском коллеге В.Пестеле – "города саксонского из гражданского чину".
С течением времени необходимость повышать образование чиновников становилась все более и более актуальной. И тут снова именно иностранцы выступали инициаторами открытия всевозможных школ для тех, кто служит или будет служить государю. "К началу XVIII века относится возникновение первого специального учебного заведения, готовившего чиновников для гражданской службы – школы иностранных языков при Посольском приказе. В ней первоначально учились дети подьячих и переводчиков. Школой ведал переводчик Н.Швиммер, а с 1703 г. пастор Э.Глюк .
6 августа 1809 г. Александр I подписал Указ "О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессоры и статские советники" (Указ действовал до 1843 г.). В преамбуле Указа отмечалось, что главной причиной низкой образованности чиновников стала возможность "достичь чинов не заслугами и отличными познаниями, но одним пребыванием и счислением лет службы". Отныне, чтобы стать коллежским асессором, помимо выслуги лет, необходимо было иметь высшее образование или сдать экзамены комиссии при университетах по установленной программе. Экзамены вводились по следующим дисциплинам: русский язык, один из иностранных языков, естественное право, римское право, гражданское право, уголовное право, всеобщая история, русская история, государственная экономия, арифметика, геометрия, физика, география, статистика России. Указ требовал для управления "исполнителей сведующих, обладающих твердым и отечественным образованием".
Немецкий философ Г.-Ф.Лейбниц писал в свое время Петру I о том, что для поощрения деятельности профессоров и учителей их следует наделять чинами, которые имеют придворные и служащие государственных учреждений. Как известно, эта практика сохранена в Германии до сих пор (в отличие от России).
К 1755 г. иноземцы на государственной службе России в центральных учреждениях составляли 8,21 %, в местных органах центральных учреждений – 10,34 %, в местном управлении – 1,44 %, в дворцовых учреждениях – 3,1 %.
Показательно: служившие в России иностранцы обычно получали более высокие оклады, чем русские чиновники. Это объяснялось тем, что государство платило им высокие ставки как специалистам, а также тем, что иноземцы не имели вотчин.
"Многие иностранцы, имевшие дипломы и патенты, свою карьеру в России часто начинали с более высоких должностей: асессорами, советниками… Все эти лица вместе с русскими чиновниками, учившимися за границей, в известной мере содействовали распространению в России опыта западноевропейских государств", – справедливо указывает С.М.Троицкий.
Находившиеся на службе в России иностранцы, приняв православие и русское подданство, получив дворянство, по русскому образцу спешили обзавестись землей и крепостными, постепенно сливаясь с представителями своего уровня и общественного положения. Так, сын пленного шведского офицера коллежский асессор
И.Ф.Маменс (Ревизион-коллегия) имел купленных и приданого жены 119 душ, титулярный советник И.Виттиг (контора Бахмутских соляных заводов) сразу же после крещения приобрел 12 душ в слободе Муратовка Бахмутской провинции .
Принципиальным является вопрос о статусе иностранных подданных на русской дипломатической службе. В предисловии к книге Избранта Идеса и Адама Бранда "Записки о русском посольстве в Китай (1692–1695)" М.И.Казанин указывал: "Ознакомление с архивной документацией XVII и начала XVIII в. несколько обогащает номенклатуру дипломатических представителей. Так, Ф. А. Головин был послом, Спафарий – посланником, Идес по тексту статейного списка – посланным, а по тексту верительной грамоты – посланным, поверенным, Игнатий Милованов и Агапит Плотников – гонцами. Но существовали, как мы видели, "легкие гончики" и купцы – дипломатические уполномоченные, не имевшие никаких рангов. Например, Лоренц Ланг сопровождал в 1719–1721 гг. посольство Измайлова в Пекин и остался в качестве "российского агента" в империи Цин. То есть он совмещал дипломатические, торговые и консульские функции.