- Боевики и триллеры вообще всегда умиляют своей логикой, - продолжала увлекшаяся Марианна. - Например, самый простой способ замаскироваться в больнице - схватить первый попавшийся докторский халат, висящий в пустом кабинете на крючке, после чего смешаться с белохалатной массой и выведать все, что тебе нужно. И настоящий владелец халата почему-то его не хватится, и никто из медперсонала не удивится, даже не обратит внимания, что в больнице появился вдруг новый, никому не известный врач… И факт, что этот "врач" в медицине ничего не смыслит, почему-то тоже пройдет, судя по всему, незамеченным. А наилучший способ проникнуть к главарю мафии на дачу, обнесенную колючей проволокой с током, бетонной стеной, рвами с водой, в коттедж с цепными собаками и видеокамерами - переодеться в униформу, взять баллон-пульверизатор и представиться борцом с тараканами. Почему-то главарь мафии, никого к себе не пускающий, просто так, без проверки, тут же поверит, что перед ним действительно морильщик тараканов, и распахнет ему двери. И страшного врага очень несложно одолеть - стоит только дать ему один тычок под дых, а другой - ниже пояса. И все - он вырублен всерьез и надолго. Да и вообще, монстр в самый последний момент, прежде чем уничтожить главного героя, вдруг остановится и начнет толкать долгую пафосную речь о причинах своей ненависти к нему. За это время герой успеет - длинная речь позволит - дотянуться до огнемета и сжечь противника. Другой вариант. Жуткий монстр отчего-то начинает откровенничать и рассказывать, почему он стал таким мерзким и что перенес и пережил. Возможен и третий вариант. Герой в последний момент объясняет чудовищу, почему он такой моральный урод. И так его пристыдит, что тот даже расплачется! После чего уже, естественно, не сможет никого убить. Если врагов много - бояться все равно не надо! В фильмах такого рода они подходят исключительно по одному, по очереди, но никогда не набрасываются все вместе. Такие уж благородные… Еще забавные вещи. Если бандит - японец, то будь он хоть обвешан оружием, как новогодняя елка игрушками, все равно в случае тревоги сразу начинает махать руками-ногами. Очевидно, оружие ему нужно просто для красоты. А если горит целый дом, то почти всегда возле него в таких фильмах стоит человек в одной рубашке и задумчиво смотрит на пламя. Пылающий рядом огонь почему-то он совершенно не замечает. Да ну, разболталась я… Погоди-ка. - Марианна замялась, что-то соображая. - А разве Надежда тебе не звонила? Вы что, вообще с ней больше не перезваниваетесь?
Нина смутилась. Действительно, в последнее время говорить с Надеждой Сергеевной стало трудно: она всегда оправдывалась сверхзанятостью, извинялась, говорила, что недосуг, нет времени… И разговор обрывался, толком не начавшись, словно тонкий листок, смятый нежданно ворвавшимся ветром.
- Как-то не получаются у нас с ней разговоры, - неловко попыталась объяснить происходящее Нина.
- Не получаются? И правильно! А все из-за Борьки! - выпалила Марианна.
Нина быстро распрощалась с ней.
- Надежда улетает, - сказала она матери.
- Куда? - удивилась та. Нина объяснила.
- Теперь все куда-то летят, как перелетные птицы, - безразлично заметила Тамара Дмитриевна. - Время такое летучее. Раньше я ужасалась, что сейчас молодые специалисты уезжают из России, переманенные за рубеж. А потом вдруг подумала: ну что в этом особенного? В конце концов, если человек ради выгоды уезжает из России - у него душа уже изначально такая, он - космополит, то есть, в сущности, человек беспринципный. И нужны ли такие здесь? Не хочешь жить в России и работать на нее - так очень хорошо, что уезжаешь подальше! Пусть останутся те, кто надежнее, духовно сильнее. Америки, Европы… Там кормят лучше, ну и скатертью Наде дорога… А Люсю она увозит с собой?
- Конечно, - удивилась вопросу Нина.
- Дело в том, что муж Надежды - не отец Люси, - объяснила мать. - Они встретились, когда Люсе было три месяца. Но все эти годы скрывали от нее правду.
- А правильно ли это? - спросила Нина и вспомнила слова Бориса о Надежде: "Во всем можно перестараться, даже в лицемерии".
Тамара Дмитриевна безразлично пожала плечами:
- Не знаю. Каждый сам отвечает за себя… И у каждого своя дорога…
Глава 20
Нина долго не хотела верить подругам, открытым текстом намекавшим на нечто связывающее, а потому разъединяющее Надежду и Бориса. На некую тайну, которая не хотела быть тайной и не могла ею быть. Конечно, у конфликта между Акселевичем и учительницей существовала причина, и все отлично знали, как ее зовут.
Нередко случается в школе, что учитель вдруг ни с того ни с сего начинает ненавидеть какого-нибудь ученика: за робость или за наглость, за развязность или за несообразительность, за медлительность или за слишком короткие брюки, за привычку дергать плечом - да мало ли за что можно ненавидеть человека! И эта ненависть тянется годами.
Но когда намеки на что-то - на что? - Нине надоели, она позвонила Борису. Ее душа упрямо не желала видеть правду.
- Между прочим, у нас исключительно телефонная связь, - хмыкнул он.
- Да, мы теперь неплохо дружим по телефону, - согласилась Нина.
Никому из них разрушать эту нелепую дружбу не хотелось, а возвратиться нельзя… Слепить новое? Кажется, именно на это у Бориса не было желания. Да и у Нины тоже.
- И нет конца человеческому злословию, - продолжила она. - Правдива или лжива молва, она часто играет в нашей жизни более важную роль, чем поступки. Порой даже огромную. И слишком много языков, которые болтают, и очень мало голов, которые думают. Надеюсь, ты еще Надежду помнишь?
- Об что речь… Кто ее не помнит? - проскрипел Борька. - Разве что полный маразматик… Но такие здесь не ходят. А у нас с тобой что сегодня - вспоминательная репетиция? Или у тебя есть серьезные сомнения в моей дееспособности? Хочешь, как врач, признать меня склеротиком? Не дождешься…
- Хватит болтать! Попридержи характер! - резко оборвала его Нина. - Все вокруг твердят об одном и том же: у тебя что-то было с Надеждой… Это правда?
- Шурупыч, ты была и навеки остаешься человеком, который никогда ничего не знает.
- Да потому, что вы мне никогда ничего не рассказываете! - закричала Нина.
- А слухи всегда упрямо обходят стороной тех, кому они не нужны. И в этом твое преимущество: нет более свободного ума, чем ум, не обремененный никакими знаниями.
- Значит, это правда… Про Надежду, - сказала Нина уже утвердительно. - А почему же тогда…
- Да потому, что ты неотесанная! Классическая лохиня, или лоха, или лохушка, или лошка! Вариантов полно! А суть одна: ты снова ничего не поняла, а уже берешься всех судить и презирать!
- Я не… - начала Нина, но Борька не дал ей договорить.
- Не судите да не судимы будете, - пробурчал он. - Презирать тоже никого нельзя. Презрение - могучий козырь в руках выскочек, уродов и глупцов. За ним обычно прячутся ничтожество, тупость и злоба. Посмотри, кто преисполнен презрения? Всякие горбуны, коротышки, курносые, которые морщат и задирают свои вздернутые носы при виде прямых.
- Свое мнение оставь при себе! - отрезала Нина.
- Готов оставить! Все равно его девать некуда. Какая ты сегодня ругачая…
- Именно! Поскольку есть и другое мнение - нужно научиться презирать. Конечно, позволять себе ненависть и истерические крики не стоит, это как раз не по-христиански, и может только раззадорить твоих врагов. Но презирать некоторые вещи надо, ибо так и только так мы должны показать свое отношение к ним. Незачем спорить до хрипоты с теми, кто пичкает нас низкопробной пошлостью по телевидению, кто создает все эти "За стеклом", "Дома-зимовки", "Дома-весны", "Бригады" и "Ночные дозоры", но нельзя бояться показать им свое откровенное презрение. Это как раз то, что всем нормальным людям давно пора сделать.
Борька слегка остыл.
- Допустим… Ты бабочка неглупая. А ненависть? Ее я тоже не признаю. Это особь статья. Озлиться можно на часок-другой, а ненавидеть - да за что же? Кого? Все идет по закону естества.
- Очевидно, именно по этому закону у тебя постоянно срывается с языка лишнее, - съязвила Нина.
- А это - от моей чистоплотности. От нежелания носить в себе нечестное, дурное, - нахально заявил Борька.
- Хвастун!
- Предположим… Но не хвастает тот, кому нечем! Есть такая закономерность: люди, которые постоянно твердят, что русские - пьяное быдло, сами почти все алкоголики. Ишшо немало подобных случаев… Никто так яро меня не упрекал в немужском поведении, как всякие бабы в штанах. Никто так не надрывался, упрекая твоего покорного слугу в незрелости и наивности, как Маргаритка, которая в двадцать семь лет собирала мишек, читала Гарри Поттера, путала запой с завязкой и дрейфила страшных дядек на улицах. А знаешь, кем станет в старости Гарри Поттер? Фредди Крюгером! Подожди, закурю…
Нина приготовилась слушать дальше, хорошо понимая нехитрый Борькин ход.