В 1934 году в маневрах Красной Армии участвовали 600 парашютистов; в 1935 году на Киевских и в 1936-м на еще более масштабных Белорусских маневрах было десантировано 3000 парашютистов, 8200 бойцов с артиллерией, легкими танками и другой боевой техникой были высажены посадочным способом. Можно сказать, что мир снова ахнул. Иностранные военные наблюдатели, разинув рты, смотрели на лихо приземляющиеся целыми подразделениями войска, "летающие танки" и "воздушные тачанки". Борьба шла и в воздухе - эскадрилии "красных" и "синих" атаковали друг друга и штурмовали наземные цели. В Киевских маневрах было задействовано 440 самолётов, в том числе 242 Р-5, 89 И-5, 60 ТБ-3, 22 Р-6 и 27 связных У-2: в Белоруссии - 632. На учениях Московского военного округа, кроме сводного парашютного полка, в тыл условного противника была переброшена на самолетах 84-я стрелковая дивизия.
Куда там германским и японским милитаристам, до милитаристов "красных", строивших восьмое чудо света - величайшую в мире армию.
Задачи ВДВ были закреплены в ПУ-36: "Важнейшей задачей парашютно-десантных войск является поддержка армии в операциях по окружению и уничтожению сил противника. Парашютно-десантные части являются действенным средством для дезорганизации управления и работы тыла противника. Во взаимодействии с войсками, наступающими с фронта, парашютно-десантные части могут оказать решающее влияние на полный разгром противника на данном направлении".
Нарком Ворошилов на партийном съезде с апломбом объявил: "Парашютизм - это область, в которой Советский Союз является монополистом. Ни один народ на земле не может даже сравниться с Советским Союзом в этой области, а тем более мечтать о том, чтобы покрыть расстояние, на которое мы вырвались вперед. О том, что нас обгонят, не может быть и речи".
Действительно, никто нас не обогнал, вот только в германо-советской войне никакого "решающего влияния" советские десантные войска по ряду причин не оказали, в том числе, по мнению немцев, "вследствие плохого технической^!) и организационного обеспечения со стороны командования". Средства на военные игрушки и военные игры потратили колоссальные, а создать для десантников нормальный транспортный самолет не удосужились - нам лишь бомбардировщики давай. Между тем, ценность ТБ-3 в качестве средства высадки воздушных десантов даже в 1936 году внушала сомнения. По итогам учения МВО комбриг Е.И. Татарченко в своем отчете отметил: "Такую машину можно посылать в глубокий тыл противника лишь при условии неоспоримого превосходства в воздухе хотя бы лишь на время операции. В противном случае можно летать только ночью. Но в короткие летние ночи тихоходный ТБ-3 далеко в тыл не улетит".
Впрочем, главная-то причина всего одна: за месяц до начала грандиозных "представлений" все ходы противоборствующих сторон расписывались по часам и километрам и строго соблюдались под присмотром посредников - любая инициатива была наказуема (Если в плане учений Ленинградского округа, проводившихся в сентябре 1937 года, было предусмотрено выбросить тысячу десантников в 14.00, то их и выбросили по графику, невзирая на скорость ветра до 12 м/с: "В результате этой выброски пострадало 59 бойцов и командиров-парашютистов, в том числе 4 убитых, 8 человек с переломами бедер, из них 3 с осколочными переломами, 6 человек с сотрясением мозга, 5 случаев растяжений, 5 вывихов, в остальных 30 случаях - легкие ушибы и растяжения"); в реальной обстановке разгромить себя мешал противник.
Межвоенные теории проверялись практикой на испанском "полигоне".
17 июля 1936 года "реакционные силы" Испании, не желавшие раскулачиваться, национализироваться и ликвидироваться как класс, подняли мятеж. Надо сказать, не первый. Мятежи против правительства Народного фронта вспыхивали ежегодно. Так, в октябре 1934 года было жесточайше подавлено восстание шахтеров в Астурии и анархистов в Каталонии. На этот раз заговор с целью свержения "красных" радикалов составили генералы и офицеры, которых поддержали большая часть армии, буржуазия, крестьянство, духовенство (которое социалисты истребляли особенно рьяно). Началась Гражданская война.
Испытывая огромную нужду в тяжелом вооружении и военной технике, генерал Франсиско Франко обратился за помощью к Гитлеру и Муссолини. И в Риме, и в Берлине приняли решение оказать всемерную помощь мятежникам в "борьбе с коммунизмом".
7 августа в Кадис прибыли 20 немецких транспортных самолетов "Юнкерс-52" и шестерка истребителей-бипланов Не-51. Их задачей, на первых порах, являлось обеспечение переброски из Северной Африки на Пиренейский полуостров частей "Иностранного легиона" и марокканских стрелков. 13 августа в порту Мелилья были выгружены 12 итальянских истребителей CR-32. Всего Италия передала фалангистам 759 самолетов, Германия - 650.
Республиканское правительство тоже приобретало военное снаряжение и технику везде, где могло, - в Мексике, Франции, Польше. Но главным поставщиком оружия стал Советский Союз, продавший, кроме всего прочего, 110 тысяч авиабомб и 806 самолетов - И-15, И-16 (тип 5, 6, 10 - всего 455 экземпляров), СБ, Р-5, - из которых к месту назначения прибыли 648. Еще 214 "чаек" и 40 И-16 было построено на республиканских заводах. Первая партия советских истребителей была доставлена в Картахену из Одессы в конце октября 1936 года.
Если Гитлер снабжал Франко бесплатно, рассчитывая на будущие дивиденды, то Сталин за свою "интернациональную помощь" получил золотой запас Испании.
Следом за техникой в Испанию потянулись итальянские, немецкие и советские "добровольцы", сменившие военную форму на штатский костюм, а служебные удостоверения и партийные билеты - на сугубо гражданские документы. Так, немецкий пилот Крафт Эберхард покинул Германию в составе туристической группы, а летчик-истребитель Георгий Захаров с товарищами отбыл в "ворошиловскую командировку" из Севастополя с "корочками" курсанта мореходного училища.
Вначале "заинтересованные лица" старались не слишком афишировать свое участие в разгоравшейся войне, но очень скоро итало-германская помощь генералу Франко переросла в прямую интервенцию, в которой приняли участие около 250 тысяч итальянских, 20 тысяч португальских и 50 тысяч немецких военнослужащих. СССР направил в Испанию около 3000 человек. Инструкторы и советники почти сразу стали непосредственными участниками боевых действий, а чужая страна превратилась в испытательный полигон проверки нового оружия и тактики.
Основными структурами немецкого легиона "Кондор", сформированного в ноябре 1936 года, были группа бомбардировщиков, включавшая четыре эскадрильи по 12 переоборудованных в бомбовозы транспортников Ju-52 с парадной скоростью 280 км/ч, и группа истребителей из четырех эскадрилий по 9 самолетов Не-51. Затем к ним добавились разведывательная эскадрилья из 12 самолетов, эскадрилья морских самолетов-разведчиков из 14 машин, зенитная группа из шести батарей, две эскадрильи "опытных конструкций". Как только с конвейеров в Рейхе сходили прототипы перспективных летательных аппаратов, их направляли в Испанию для войсковых испытаний и пополнения состава. К весне 1937 года легион получил бомбардировщики Do-17E, Не-111В, Ju-86D, пикировщики Hs-123, истребители Не-112В и "мессеры" Bf-109В.
Воздушные бои "в безоблачном небе" показали, что истребитель И-15 по всем параметрам превосходит Не-51 (настолько, что легионер Харро Гарднер отмечал в дневнике: "Учитывая техническую отсталость, любое сопротивление бессмысленно") и имеет преимущество в горизонтальной маневренности и скороподъемности над наиболее часто встречаемым противником - итальянским "Фиатом" CR 32. А моноплан И-16 обыгрывал всех в скорости и вертикальном маневре. Итальянцы свои слабости старались компенсировать преимуществом более мощного вооружения, позволявшего вести бой с дальних дистанций, вне досягаемости огня ШКАСов. Немцы постепенно переориентировали Не-51 на поддержку наземных войск и не прогадали. Советские "ястребки" пытались воплотить в жизнь кабинетную тактику взаимодействия маневренных бипланов и скоростных монопланов, но ввиду отсутствия опыта и радиосвязи, получалось плохо. После первой атаки бой неизменно превращался в свалку.
"Обычно каждый боевой день мы завершали разбором на земле, - вспоминает генерал Г.Н. Захаров. - Рычагов пытался воссоздать общую картину вылета, и нередко вырисовывались атаки, когда мы целой группой бросались на один бомбардировщик, добив его, бросались на другой, причем ведомые должны были заботиться о безопасности своего ведущего и, конечно, о своей собственной. Но чаще всего после первой же атаки, которую начинал Рычагов, строй распадался и возникала характерная для того времени карусель на разных высотах: смешивались и свои и чужие и каждый дрался на свой страх и риск, хотя, если в суматохе успевал заметить, что товарищу трудно, спешил на выручку. Но это - если успевал заметить и находился поблизости.
Уже потом, повоевав, набравшись опыта в боях, мы естественным путем пришли к пониманию тактики современного, по тем меркам, воздушного боя. А поначалу летчики не учитывали даже таких тактических азов, как заход в атаку со стороны солнца. Поэтому нередко начинали бой из заведомо невыгодной позиции. Основными же нашими козырями в первые дни боевой работы были исключительная маневренность И-15 и индивидуальное мастерство пилотов".