– Да, мэм. Поймите меня правильно. Не то что бы я сомневался в вашей искренности, но я не выполнил бы до конца свой служебный долг, если бы не проверил все кругом и не убедился, что наш приятель не прячется в соседней комнате, угрожая пристрелить вас, если вы его выдадите.
Это было так близко к истине и в то же время так далеко от нее, что Лилиан не смогла удержать вырвавшийся смешок.
– Не думаю, что это необходимо, но делайте так, как считаете нужным. – Рэкли встал и направился в кухню. – Только осторожней… – сказала Лилиан ему вслед.
Слишком поздно. Волосатик встретил агента Рэкли своим обычным протестующим воплем. Кот выгнул спину, ощетинился, желтые глаза его сузились в маленькие щелки. Он шипел, брызгал слюной и урчал, а потом вдруг вонзил когти в лодыжку агента.
Рэкли вскрикнул и отскочил от кота. Рука его автоматически потянулась к кобуре за секунду до того, как он понял, с кем имеет дело.
–.. с котом, – закончила фразу Лилиан, едва сдерживаясь от смеха. – Извините. Не принимайте это на свой счет. Волосатик ведет себя так со всеми. Он ненавидит людей.
Рэкли угрюмо посмотрел на нее, но как раз в этот момент из ванной вернулся Монтгомери.
– Я закончил, – сказал ему Рэкли.
Монтгомери кивнул.
– Я догоню тебя.
По-прежнему выгнувшись, Волосатик проводил агента Рэкли до двери.
Монтгомери внимательно наблюдал за котом.
Выпроводив Рэкли из кухни, кот, гневно поводя хвостом, с величественным видом проследовал по коридору прямо в спальню. Лилиан услышала глухой звук удара. О, нет!
Дело в том, что Волосатик имел привычку забираться в шкафчики под кроватью и сворачиваться там калачиком. Вот только иногда он распахивал дверцы так, что они уже не захлопывались. Испугавшись, что кот поможет обнаружить укрытие Трейса, Лилиан кинулась в спальню.
– Волосатик!
Тот как раз пытался открыть дверцу.
– Нет, Волосатик! Уходи отсюда!
Но Волосатик, не обращая внимания на ее крики, распахнул дверцу ровно настолько, что стала видна кипа кружевного белья, которым Лилиан прикрыла Трейса. Кот влез в ящик, и едва скрылся внутри его хвост, как дверца захлопнулась.
Вздохнув с облегчением, Лилиан обернулась и чуть не наткнулась на агента Монтгомери.
– Умный котик, – прокомментировал он.
Едва подавив вскрик, Лилиан пожала плечами.
– Он любит свернуться калачиком на моем… нижнем белье и уснуть.
– У парня хороший вкус, – с улыбкой сказал Монтгомери.
Лилиан оглядела агента с ног до головы.
– Не знаю, – сказала она. – Мне кажется, у вас, например, был бы несколько дурацкий вид, если бы вы попытались последовать его примеру.
Из-под кровати донесся какой-то приглушенный звук. Монтгомери насторожился.
– Что это?
У Лилиан чуть не остановилось сердце.
– Волосатик, только и всего, – сказала она, оттесняя агента и буквально выставляя его из спальни. – Я держу в белье мешочки с душистыми травами. Иногда котик тычется в них носом и начинает чихать.
У входной двери Монтгомери вдруг остановился и повернулся к Лилиан.
– Спасибо за помощь, мисс Робертс.
– Да я ничем вам не помогла, – пожала плечами Лилиан.
– Нет, очень помогли. – Он вдруг внимательно посмотрел в глаза Лилиан. А потом скользнул взглядом ниже. – Вы ударились? Какой странный синяк.
Лилиан проследила за направлением его взгляда и увидела на собственном запястье узкий и длинный синяк. Наручники! Она нервно облизала губы.
– Да, действительно странный. Так мне и надо. А ведь отец всегда говорил мне: "Никогда не надевай драгоценности, работая в саду". Вот что наделал тоненький серебряный браслет. Я зацепилась им за что-то. Как только папа увидит этот синяк, он сразу скажет: "Говорил же я тебе". – Произнеся эту тираду, Лилиан с ужасом прочла в глазах агента сомнение.
Монтгомери залез в карман и достал оттуда визитную карточку.
– Что ж, спасибо вам еще раз. Я напишу на обороте свой домашний телефон. Если увидите или услышите что-нибудь, обязательно позвоните. Когда живешь вот так одна на отшибе, надо быть как можно осторожнее.
– Спасибо. – Трясущимися руками Лилиан взяла карточку. – Постараюсь не забывать об этом.
Монтгомери посмотрел на нее долгим взглядом, повернулся и вышел. Лилиан стояла на пороге и смотрела, как выезжают со двора полицейские машины. Затем она захлопнула дверь и прислонилась к ней лбом.
Что ж, возможно, она сумеет все это пережить. В этот момент на плечо ей опустилась тяжелая рука. – Лилиан?
Она вскрикнула и обернулась.
– Эй. – Трейс сделал шаг назад, подняв обе руки. – Не волнуйтесь. Это всего-навсего я.
Дрожа всем телом, Лилиан добрела до кушетки и без сил повалилась на нее.
– Вы напугали меня до смерти. Что с вашими глазами? Они какие-то красные и мокрые.
– Все ваш Волосатик. У меня аллергия на кошек. – Трейс скорчил гримасу. – И вы еще говорите, что я напугал вас до смерти. Да когда открылась эта чертова дверца, я был уверен, что игре конец. Но тут ко мне залез ваш мешок блох величиной со слона и прошелся прямо по моему лицу. А вы держались молодцом. Для женщины, которая не сумела соврать ничего подходящего, когда я засек ее среди ночи с рукой, запущенной в карман моих брюк, вы сохраняли потрясающее спокойствие.
– Спокойствие! Да меня дрожь била.
– Да. Но все же вы это сделали. Вот только интересно почему?
Лилиан пожала в ответ плечами.
– Потому что вы нравитесь Волосатику.
– О да, это уважительная причина!
– А тот подлец – Рэкли – ему не понравился. Он так и набросился на его ногу.
Трейс удивленно поднял бровь.
– Он действительно сделал это? Возможно, в конце концов я полюблю кошек.
Лилиан показала Трейсу карточку, которую держала в руке.
– Харпер Монтгомери оставил мне визитку. Я должна позвонить, если увижу вас. Он написал на обороте свой домашний телефон. – Лилиан перевернула карточку и… застыла, словно громом пораженная. На обороте был вовсе не телефонный номер, а записка: "Ляг на дно, парень, и не унывай. Я свяжусь с тобой".
– О, Господи, – прошептала Лилиан. – Так он знает.
Трейс взял карточку из ее похолодевших пальцев, прочел записку и тут же выругался.
– Да, – кивнул он. – Харп знает. Интересно только откуда.
Лилиан на секунду нахмурилась, потом глаза ее расширились.
– Он заметил синяк у меня на запястье, но… – Она покачала головой, а затем вдруг воскликнула: – Ванная! Он ходил туда. Я не смогла придумать, как его остановить.
Лилиан кинулась в ванную. Так и есть. В корзине лежали окровавленные ватные тампоны.
– И что же он теперь сделает? – спросила она Трейса.
– То, что обещал, – свяжется со мной.
– Вы удивительно спокойны, – холодно заметила Лилиан.
– Он мой напарник. Я доверяю ему.
Лилиан отвернулась, испытав вдруг странное разочарование. А чего она, собственно, ожидала? Что Трейс будет принадлежать ей вечно? Что ж, мечтать не вредно. Простушка Лилиан, школьная учительница, и блестящий агент Трейс Янгблад. Ха! Да с такой внешностью он может заполучить любую красотку.
– Если вы доверяете своему напарнику, – сказала она, – то почему не вылезли и не поговорили с ним.
– Когда в доме был Рэкли? Ни в коем случае. Этого подонка один-два лишних трупа не остановили бы.
Вспомнив холодные глаза Рэкли, Лилиан вынуждена была согласиться.
Через несколько минут они уже были в кухне, где из радиоприемника неслись слезливые мелодии кантри. Трейс называл эту музыку "поплачь себе в пиво". Сам он предпочитал старый добрый рок-н-ролл. В конце концов Трейс подошел к приемнику и выключил его. Лилиан даже не подняла глаз от кастрюль на плите, над которыми колдовала.
– Ну, – потребовал Трейс, – а теперь сообщите мне настоящую причину, почему вы полезли ради меня в петлю.
Повернувшись к Трейсу спиной, Лилиан переворачивала на сковородке бекон.
– А кто сказал, что я полезла в петлю?
– Вы что – с ума сошли? Вы только что солгали агенту по расследованиям. Слышали когда-нибудь об укрывательстве? О даче ложных показаний?
– Во-первых, я не солгала Рэкли. Он спросил, видела ли я вас вчера в магазине. Я честно сказала, что нет. – Оторвав кусок бумажного полотенца, Лилиан вытерла со стола жирное пятнышко. – И я почти не соврала вашему напарнику, когда он спросил о синяке.
Лилиан подняла руку и показала синяк. Трейс мысленно содрогнулся при виде следов, оставшихся по его вине на нежной коже Лилиан.
– Я сказала, что зацепилась за что-то серебряным браслетом. Наверное, он не поверил. Я все время думала о вашем револьвере и боялась, что вы ворветесь и перестреляете всех, если я вас не прикрою.
– Маленькая умница Лили, но ведь вы сами дали мне револьвер.
– Об этом никто не знает.
Трудно было спорить с логикой. Но Трейс тут же вздохнул с облегчением. В крайнем случае он всегда сможет сказать, что угрожал Лилиан револьвером, когда Харпер и Рэкли были в доме. Это может сработать – и тогда ее не будут судить.
Больше всего ему хотелось узнать, зачем она делает все это.
"Чтобы спасти твою чертову задницу, парень", – с отвращением подумал Трейс.