Работа, предстоявшая ему на этой неделе здесь, была невыносимо скучной, совсем не тот материал, который мог бы его заинтересовать. Он уже решил, что откажется от следующего подобного задания, хотя в такой маленькой газетенке, как "Бич газетт" выбор у него был небогатый. Он скучал по "Вашингтон пост". Он скучал почти по всему, чего в настоящий момент у него не было.
Парк кончился, и он перешел улицу, направляясь к закусочной, в которую они частенько заглядывали с Оливией. Войдя в нее, он вдохнул знакомый запах лука, чеснока и корицы – такой сильный, такой уютный.
Было еще рано, и в закусочной за маленьким столиком у дальней стены сидели всего два посетителя.
– Мистер Саймон!
Пол улыбнулся, узнав Джо, круглолицего, лысеющего владельца закусочной, который в одиночестве работал за стойкой. Джо познакомился с Оливией гораздо раньше, чем с Полом, и, видимо, полагал, что раз уж тот был ее мужем, то должен носить и ее фамилию. Они с Оливией никогда не поправляли его.
– Я не видел вас уже много месяцев! – улыбнулся Джо.
– Как поживаете, Джо? – спросил Пол, подходя к стойке. – Мы с Оливией переехали в Северную Каролину. В Аутер-Бенкс.
– А-а-а, – протянул Джо. – Там красиво. Однако, там случаются ураганы, верно?
– Бывает.
– Садитесь. – Джо показал на столики. – Хотите луковый багель с мягким сыром и семгой?
– У вас замечательная память.
– Некоторых людей просто невозможно забыть, понимаете, что я имею в виду? – Он поставил на стойку чашку кофе и Пол отнес ее на ближайший столик.
– Так как поживает доктор Саймон? – спросил Джо, сооружая багель для Пола. – Надеюсь, она по-прежнему занимается врачебной практикой?
– Да, все так же. Она работает там в отделении скорой помощи. А я здесь по делу.
В какой-то момент Пол собрался было сказать, что они разошлись, но передумал. Он представлял себе реакцию Джо, почти видел боль и разочарование в его глазах.
– Она любила корицу и изюм, верно?
– Верно.
Джо покачал головой. Он принес на столик Пола тарелку.
– Передавайте ей привет, – сказал он, ставя багель рядом с кофе.
Он вытер руки о передник, залез в задний карман и достал бумажник. Прежде чем сесть за столик напротив Пола, он глянул в сторону двери.
– Позвольте показать вам кое-что. – Он извлек из бумажника фотографию и положил ее перед Полом. С фотоснимка улыбалась маленькая темноволосая девочка лет пяти. – Знаете, кто это?
– Одна из ваших внучек?
– Верно. Линдси. Та, которой не было бы в живых, если бы не ваша жена.
– Да? – Пол поднес фотографию поближе к глазам. – Я совсем не помню.
– Невероятное совпадение, не правда ли? Вы и доктор Саймон сидели именно здесь, как это обычно и бывало, когда запищал ее пейджер. И она умчалась, ведь она делала это всегда, независимо от того, получила ли она уже свой багель. А мы с вами говорили о том, что это ужасно: она всегда вот так убегает. Помните?
Пол кивнул.
– И выясняется, что ее вызвали в отделение скорой помощи к маленькой Линдси.
Пол помнил то утро так же хорошо, как и следующее, когда вся семья Джо пришла в закусочную, чтобы встретиться с Оливией, и багели были за счет заведения. Пол гордился, что он ее муж.
– Чуть не утонула в ванне. – В глазах Джо стояли слезы. – Сестра в отделении скорой помощи сказала, что к тому моменту, когда приехала ваша жена, девочка не подавала признаков жизни. – Джо постучал пальцем по фотографии. – Отвезите этот снимок ей, доктору Саймон. Покажите, как хорошо она поработала в то утро.
Пол сглотнул комок в горле.
– Хорошо, – сказал он. Он достал свой бумажник и убрал в него фотографию. – Спасибо, Джо. Она будет ей рада.
Появились посетители, и Джо вернулся на свое место за стойкой. Пол завернул багель в салфетку. В горле по-прежнему стоял ком. Есть он не мог. Помахав на прощание Джо, он вышел на улицу. Жаркий воздух хлестал его по лицу, как горячая мокрая тряпка, когда он перебежал улицу и снова вошел в парк Рок-Крик. Он точно знал, где закончит завтрак: на пышной зеленой траве под любимым старым дубом Оливии.
ГЛАВА 28
– Как все прошло сегодня? – спросил Алек. – Я имею в виду вашу пункцию.
Оливия, придерживая трубку, перевернулась на бок. Она поддернула рубашку на бедрах, и положила руку поверх повязки у себя на животе.
– Все прошло хорошо. – Она была рада слышать голос. Алека, рада говорить с кем-то, кто знал о ребенке. Сегодня она чувствовала себя одинокой более, чем когда-либо, с тех пор как Пол оставил ее. Она плакала всю долгую дорогу в Чизепик и обратно и вечером легла рано, в половине десятого, как будто таким образом могла приблизить звонок Алека.
– Сегодня было самое легкое, – сказала она. – Теперь нужно ждать.
– Я представляю себе, как вы едете туда в одиночестве. Мне нужно было предложить сопровождать вас. Но я подумал об этом, когда было уже слишком поздно.
Оливия улыбнулась. Он такой милый. Внимательный. И голос у него сонный. Теплый. Как треугольник лунного света, который вскарабкался к ней в постель, пробрался по ногам, руке и устроился наконец у нее на животе. Скорее всего, его комната сейчас тоже залита лунным светом. Возможно, он светит ему прямо в глаза, лежит на груди. Она представляла себе клин белого света, играющий в мягко вьющихся волосах на его груди. В тот день, когда они ездили на Рио-Бич, она не разглядывала его, почти не смотрела в его сторону, но сейчас оказалось, что она помнит его тело во всех подробностях.
– Оливия?
– Да?
– Вы сегодня молчаливая. Вы уверены, что у вас все в порядке?
Она сняла руку с живота и поднесла ее к глазам, разглядывая лунный свет сквозь бриллианты своего кольца.
– Просто моя постель сегодня вечером кажется особенно пустой.
– Ах, вот в чем дело. А вы знаете, как позвонить Полу? Может быть, вам следует поговорить с ним?
– Пожалуй, сейчас гораздо проще поговорить с вами, чем с Полом.
– Да, но я не могу заполнить вашу постель.
– Куда нас заведет этот разговор? – Она снова перевернулась на спину.
– Пора менять тему?
– На самом деле, эта тема уже давно у меня на уме. Думаю, с тех пор, как вы сказали мне, что Пол считает, что он сделал ошибку. Тогда я начала думать о нем – ну, вы понимаете: о том, чтобы быть с ним – а потом он уехал в округ Колумбия.
– Может быть, когда он вернется…
– Может быть, Алек? А как вы… – Она искала подходящие слова. – Как вы обходитесь без женщины?
Он засмеялся.
– Это чертовски интимный вопрос, доктор Саймон.
– Извините. Алек вздохнул.
– Мать-природа заботится о таких вещах, – сказал он. Когда умирает жена, то временно пропадает всякое влечение. По крайней мере, я полагаю, что временно, – он усмехнулся. – На самом деле, я в этом уверен. Думаю, когда просто живешь отдельно от мужа, то это не срабатывает, да?
– Да, – сказала она.
– Вы все еще ходите на массаж?
– Это не одно и то же, – сказала она сердито. Алек немного помолчал.
– Что произойдет, если вы появитесь в номере Пола в гостинице?
– Я не хочу, чтобы меня унижали.
– Я уверен, что он все еще любит вас.
Почти бессознательно она опустила руку к теплому треугольнику волос на лобке, непроизвольно немного раздвинула ноги. Она могла бы это сделать, могла бы слушать голос Алека и…
– О Боже! – Она резко села, натягивая ночную рубашку на колени.
– Что случилось?
– Такие разговоры совсем не решают эту проблему, Алек. – Она приподняла подушку в изголовье кровати и откинулась на нее, взяв с ночного столика голубую папку и положив ее на колени. – Почему бы вам не поспрашивать меня о маяке?
На следующий день под вечер к ней в кабинет зашел Майк Шелли.
– У тебя есть минутка?
Она закрыла историю болезни, над которой работала, и он сел у стола напротив нее.
– Оливия, в сентябре я ухожу из отделения.
– О нет. – Она была искренне огорчена. Ей нравилась спокойная деловая атмосфера, которую Майк создавал, будучи заведующим отделением скорой помощи.
– Боюсь, что так. Мои родители живут во Флориде, и последний год они не слишком хорошо себя чувствуют. Я хочу быть поближе к ним, и мне предложили там работу. – Он помолчал. – Так что моя должность здесь освободится. Я хотел сказать, что у тебя равные шансы с Джонатаном и двумя кандидатами со стороны.
Амбиции, которые Оливия сумела подавить, когда начала работать в этом маленьком, спокойном отделении, вдруг проснулись снова. Она улыбнулась.
– Для меня большая честь быть включенной в этот список.
– Между нами, Оливия, для меня ты стоишь на первом месте. Джонатан – хороший врач, но у тебя более разнообразный опыт, и ты сохраняешь хладнокровие во всех нештатных ситуациях. В такой работе, как у нас, это существенно. Однако я не хочу попусту возбуждать твои надежды. Ты ведь занимаешь самую младшую должность в штате, – он встал и вздохнул, – а Джонатан буквально жаждет получить это место. – В его голосе послышалось предупреждение. – Полагаю, он будет из кожи вон лезть, пока все не закончится.
Оливия улыбнулась.
– Ну, это не новость.
Едва Майк вышел из ее кабинета, она сняла трубку и набрала номер Пола, но услышала лишь автоответчик. Она совсем забыла, что Пол в Вашингтоне. Слушая его голос, записанный на пленку, она представляла, как его звук заполняет маленький коттедж, отражаясь от цветных изображений на витражах Энни.
Она не стала оставлять сообщения, а вместо этого позвонила Алеку и обрадовалась, когда он предложил вместе пообедать и отметить радостное событие.