В средневековой феодальной Германии (а точнее говоря - в Священной Римской империи, именуемой впоследствии Священной Римской империей германской нации) министериалы с XI века составляли особое сословие "динстманнов" (нем. Dienstmanncn), буквально: "служилых людей", занимавшее в сословно-иерархической пирамиде место выше бюргеров-горожан и свободного сельского населения (буров, бауэров, buren, Bauem), но ниже свободных рыцарей. Признаком несвободного состояния "динстманнов" являлась только невозможность бросить службу по желанию или "отъехать" (используя соответствующее древнерусское выражение) к другому "князю" (сеньору). Как известно, царь Иоанн Васильевич Грозный расценивал "отъезд" любого из своих подданных, вплоть до самых знатных бояр", не как исконную, освещенную веками привилегию, а как "измену" именно в силу того, что считал всех подданных своими "холопами".
Особенное значение министериалы приобрели в Священной Римской империи (германской нации) в XII–XIV веках, добившись прав отдельного сословия, личной свободы и став одной из опор центральной власти в германских княжествах.
Так, например, в XIII веке, согласно баварским законам, министериалы не имели права занимать должности выше свободных людей, несущих обычную военную службу (хотя на практике дело порой обстояло иначе). Только монарху (баварскому князю) и крупным феодалам (как светским, так и духовным) было дозволено законом сохранить при своей особе министериалов (однако и это правило нередко нарушалось). На протяжении XII–XIV веков из среды министериалов сформировалась часть мелкопоместного дворянства, чему способствовала рыцарская военная служба министериалов и их являвшееся результатом этой службы довольно высокое положение в феодальном государстве. В XV веке именно министериалы составили ядро немецкого рыцарского сословия - "риттерштанда" (Ritterstand).
Министериалы монарха нередко сами превращались в крупных феодалов, теряя непосредственную связь с короной, и вступали в сложную систему вассально-ленных отношений. Примером может служить один из могущественнейших министериалов Священной Римской империи германской нации Вернер фон Болленд. Этот министериал одновременно являлся вассалом ("боевым холопом", или, по-японски, "самураем") не одного и не двух, а сорока трех (!) различных феодальных сеньоров-сюзеренов (нем. "ленсгерров", Lehnsherren), от которых получил в общей сложности более пятисот ленов, в том числе пятнадцать графств, и сам, в свою очередь, имел более ста ленников (нем. "ленсманов", Lehnsmannen). В то же время возвышались министериалы князей церкви и светских господ, которые также вливались в ряды господствующего класса. Аналогичную картину мы наблюдаем и в средневековой Японии.
Между прочим, в английском языке до сих пор сохранилось воспоминание о том, что многие рыцари, представители воинского сословия, изначально были не вполне свободными, зависимыми от своего господина (сюзерена) людьми, его "слугами". Дело в том, что слово "найт" (англ. knight), означающее в современном английском языке "рыцарь", в эпоху раннего Средневековья означало "слуга", "холоп" (в том числе и "боевой холоп"), как и аналогичное по значению и близко родственное ему по происхождению немецкое слово "кнехт" (Knecht).
Подобно "боевым холопам" Древней Руси и министериалам средневековой Западной Европы, японские самураи также были, с одной стороны, привилегированным воинским сословием, имели право на ношение сразу двух мечей (эта пара мечей называется по-японски "дайсё", о чем будет подробнее рассказано на дальнейших страницах нашей книги) и потому долгое время гордо именовали себя упомянутым нами выше словом "буси" ("воин"), то сеть человек, презирающий смерть и живущий по особым законам воинской чести - "пути воинов" ("бусидо"). С другой стороны, жизнь всякого "самурая", как верного вассала, была всецело посвящена служению своему господину, сеньору, которого "боевой холоп" был обязан беречь как зеницу ока, беспрекословно повинуясь ему во всех жизненных обстоятельствах. Сеньор мог приказать любому из своих вассалов-самураев пожертвовать жизнями по его приказу, отправиться выполнять смертельно опасное задание и даже совершить самоубийство. Самурай, утративший своего сеньора, одновременно лишался и средств существования, превращаясь в "ронина" - бесприютного скитальца, вынужденного терпеть всяческие бедствия и лишения. Бесконечные внешние (а чаще - внутренние, междоусобные) войны со временем выковали из японского "служивого" классический тип "боевого холопа" - сурового, закаленного воина, лихого рубаку и стрелка, мастерски владеющего не только мечами (а на более раннем этапе японской истории - в первую очередь луком и стрелами), но и любым другим оружием. Правда, наряду с бесчисленными примерами героических единоборств, проводимых по всем правилам рыцарского военного искусства (впрочем, не без определенной, чисто японской, хотя, возможно, и китайского происхождения, специфики, заключавшейся в необходимости непременно отделить голову побежденного в поединке противника от тела и предъявить ее своему предводителю для получения награды, о чем еще будет подробно сказано далее), немалую часть военного искусства и военной практики "боевых холопов" державы Ямато, судя по хроникам бесчисленных войн и военных конфликтов, сотрясавших Страну восходящего солнца на протяжении большей части самурайского периода ее долгой истории, составляло умение "буси" незаметно подобраться в крепости, замку, дворцу или дому неприятеля, окружить его со всех сторон, кроме одной, поджечь, а затем перебить защитников, пытающихся спастись от огня, выбегая из пламени пожара с этой единственной стороны. Самураи разработали многие виды боевых искусств - "будо", - ставших ныне популярными в глобальном масштабе. К числу этих искусств относятся "дзюдзюцу" ("джиу-джитсу"), "айкидо", "кэндо" (уже упоминавшееся нами искусство владения мечом, известное, как "путь меча"), "юодо" (искусство стрельбы из лука, известное под названием "путь лука"), "дзюдо" и даже знаменитое "ниндзюцу" - боевое искусство неуловимых "ночных убийц" - "ниндзя" (начало которым положили беглые "ронины", то есть бывшие самураи, лишившиеся своих сюзеренов). Единственным исключением в этом ряду боевых искусств, разработанных самураями, является, пожалуй, только "каратэ" (возникшее в крестьянской среде на "не совсем японском" острове Окинава и лишь впоследствии перенесенное оттуда в собственно Японию).
Бесстрашные и беспощадные в сражениях и в смерти, японские самураи отнюдь не были бездумными, не рассуждающими и тупыми "боевыми машинами". Эти свирепые и грубые на вид воины, готовые в любой момент пустить в ход свои острые как бритва, смертоносные мечи, вели суровую и аскетическую жизнь, наполненную строжайшей внутренней самодисциплиной и поэзией. Их боевое мастерство, отточенное до малейших нюансов, подобно лезвиям их боевых мечей, далеко выходило за рамки военной сноровки и превращалось в высокое искусство, в образ жизни. И вес это охватывало собой понятие "путь воина".
Многие "боевые холопы" средневековой Японии были не только воинами, но и выдающимися поэтами, художниками, каллиграфами, музыкантами, философами и мастерами буддийской духовной культуры "дзен".
Самурайское сословие правило Японией с конца ХП до середины XIX века. На протяжении многих столетий "боевые холопы" представляли собой элиту японского феодального общества и служили средоточием духа японской нации. И хотя после буржуазной "революции (реставрации) Мэйдзи" в 1873 году все прежние самурайские привилегии были официально отменены на общегосударственном уровне, во всеяпонском масштабе, и самурайское сословие как таковое официально упразднено (как, впрочем, и все средневековые японские сословия вообще), моральные и культурные ценности, сложившиеся на протяжении (весьма затянувшегося в Японии) периода Средневековья, внутри самурайского сословия, стали духовным достоянием всей японской нации, как бы превратившейся (естественно, в идеале, как всегда бывает в подобных случаях) в совершенно уникальную "нацию самураев". Эти ценности живы до настоящего времени, благодаря им современная японская культура достигла таких вершин, о которых другие нации могут, к нашему величайшему прискорбию и сожалению, только лишь мечтать. Не случайно наследие традиционной самурайской культуры сейчас творчески изучается не только в самой Японии (что само собой разумеется), но и во многих других странах мира (в том числе весьма активно - ив нашем многострадальном российском Отечестве, дорогом каждому честному русскому сердцу не меньше, чем японское Отечество - сердцу японскому).
Вне всякого сомнения, пришло время и для нас, россиян, перестать смотреть на самураев только как на наших "давних" (?) и "естественных" (?) врагов (хотя их потомки и требуют от нас, с достойным лучшего применения упорством, возвращения Японии пресловутых "северных территорий", то есть Южных Курильских островов) и попытаться хотя бы в самом сжатом очерке ознакомиться с основными вехами их славной многовековой истории.