Захват островов Сикоку и Кюсю (хотя они всегда считались частью собственно Японии) "тайко" воспринял как начало покорения Востока, заявив: "Быстрый и грандиозный успех сопровождал моё возвышение, осветив всю землю, подобно восходящему солнцу". Согласно воспоминаниям современников, Тоётоми открыто похвалялся перед ними, что завоюет все "четыреста провинций" Китая, неустанно повторяя: "Я соберу могучую армию и вторгнусь в Великую Мин". При этом следует учитывать то обстоятельство, что в Японии времен Хидэёси существовали весьма приблизительные представления о подлинных размерах тогдашней китайской империи под скипетром очередной, "ханьской", династии Мин (пришедшей к власти после изгнания из Китая, в результате вооруженного восстания тайного общества "Красных Повязок", или "Красных Тюрбанов", татаро-монгольской династии Юань), на завоевание которой "тайко" собирался вести своих "боевых холопов". Тоётоми предполагал предложить "вану" Кореи Сончжону (формально остававшемуся вассалом Китая - только теперь уже минского, а не юаньского, как когда-то, во времена морского похода татаро-монголо-китайско-корейского экспедиционного корпуса армии каана Хубилая на покорение Чипунгу) добровольно сдаться и объединиться в освободительной войне против Китая: "Если я приступлю к исполнению этого замысла (то есть завоеванию империи Мин. - В.Л.), то надеюсь, что Корея станет моим авангардом, пусть же (она. - В.А.) преуспеет в этом. Ибо моя дружба с вашей почтенной страной целиком зависит от того, как вы себя поведёте, когда я поведу свою армию против Китая". Однако, получив отказ корейского "вана", Тоётоми двинул на Корею свою армию, самую передовую в Азии тех времен (но мнению японских военных историков), имевшую на вооружении аркебузы и пушки европейского образца (спасибо португальцам, англичанам и голландцам!) и владеющую современными методами ведения боя. Сам он, однако, остался в Японии. Некоторые исследователи (принимающие на веру истинность заявленных "бывшим регентом" обширных завоевательных планов) считают это единственным военно-политическим просчетом Хидэёси, полагая, что его личное присутствие в самурайской армии вторжения наверняка обеспечило бы сынам Ямато победу и захват Кореи. те же, кто не верят в серьезность провозглашенной "тайко" обширной завоевательной программы, расценивают факт его неприсоединения к японской армии вторжения как косвенное свидетельство его нежелания рисковать своим именем в случае возможной неудачи (о версии, согласно которой Тоётоми вообще рассматривал вторжение в Корею лишь как повод избавиться от переполнивших Японию "лишних" самураев, оставшихся без дела после окончания междоусобных войн, мы расскажем подробнее несколько позже).
Существует, впрочем, и еще одна, пожалуй, самая "экзотическая" версия причины организованного Тоётоми вторжения в Корею (а заодно и происхождения "тайко").
По этой версии, Хидэёси был якобы рожден китайско-подданным(!). А затем продан, за долги семейства, из Китая в Японию (подобные случаи действительно бывали). С тех пор он якобы на всю оставшуюся жизнь затаил злобу на свою китайскую "родину-мать".
Сделавшись фактически единоличным правителем Японии и Верховным главнокомандующим (де-факто, хотя и не де-юре) заполнивших ее за годы междоусобной войны самураев (численность которых, по некоторым подсчетам, достигла тринадцати процентов населения Страны восходящего солнца), Хидэеси якобы вспомнил об этой ненависти, затаенной им в глубине души с детских лет, и решил отомстить Великой Китайской империи за свое загубленное детство вдали от родины и за грудную молодость. Благо буйные самураи, пользуясь фактически узаконенной вседозволенностью, начали вести себя на родных Японских островах как на вражеской территории, снося по малейшему поводу головы встречному и поперечному. И вот чтобы "буси" не извели на корню все оставшееся население, Хидэёси повелел им завоевать Корею, а заодно "испытать на прочность" граничащий с Кореей "почти родной" ему Китай.
В апреле 1592 года возглавляемый Укитой Хидэиэ стошестидесятитысячный (согласно другим данным - стотридцатисемитысячный) самурайский экспедиционный корпус, снаряжённый Хидэёси Тоётоми, переплыв на тысяче кораблей Японское морс, высадился в порту Пусан на Корейском полуострове. Высадка прошла в три этапа. Сначала высадился первый контингент под командованием Юкинаги Кониси, затем - второй контингент под командованием Киёмасы Като и, наконец, третий контингент под командованием Нагамасы Куроды.
Первые месяцы войны (именуемой в корейской исторической традиции "Имджинской") 1592–1598 годов были успешными для сынов Ямато, захвативших, следуя но стопам Божественного принца Хатимана - сына регентши-воительницы Дзинго Кого, главные корейские города и вышедших на границу Кореи с Китаем. Взяв крепость Пусан на юго-восточном побережье Кореи, "боевые холопы" Хидэёси тремя колоннами двинулись на тогдашнюю столицу Кореи - город Сеул, овладевая по пути отдельными неприятельскими крепостями и замками и не встречая почти нигде мало-мальски организованного сопротивления. Военным успехам самураев способствовало наличие у них огнестрельного оружия. Корейцы же, не имевшие ручного огнестрельного оружия, могли противопоставить японским аркебузам только копья и луки со стрелами (хотя лучники в японской армии вторжения, конечно же, тоже имелись, и в немалом количестве). 3 мая "буси" были уже в Сеуле, тогдашней столице Кореи, а корейский "ван" Сончжо из династии Чосон бежал на север, в Пхеньян (последний крупный корейский город на пути к корейско-китайской границе), также вскоре капитулировавший перед войсками Юкинаги Кониси и открывший свои ворота победителям в июне 1592 года ("вану" пришлось бежать еще дальше на север).
Войска Киёмасы Като, наступая в северо-восточном направлении, взяли город Ёнхын, продвинулись до границ Маньчжурии и пленили двух принцев корейского королевского дома, пытавшихся организовать сопротивление японцам в городе Хверён. Киёмаса Като вошел в военные анналы как первый в истории японский военачальник, ступивший на землю Китая.
Японский главнокомандующий Укита Хидэиэ сделал Сеул своей Ставкой и резиденцией на Корейском полуострове. На окончательное покорение Кореи японский диктатор отводил от четырех до пяти месяцев, и при его дворе уже появились "губернаторы" не только Кореи, но и Китая. Японские "буси" установили в Корее жестокий оккупационный режим, представляя начальству, в качестве подтверждения своих подвигов, как и дома, в Японии, отрубленные вражеские головы. Считается, что за два этапа семилетней японо-корейско-китайской войны было убито около миллиона корейцев обоих полов, всех возрастов и всех родов деятельности - не только военных (не считая убитых китайцев, также вовлеченных в этот вооруженный конфликт), своеобразным (вполне в самурайском вкусе и духе!) "памятником" которого стала знаменитая "Могила ушей" Мимидзука на территории Киото, в которой захоронены двести тысяч ушей, отрезанных японскими "боевыми холопами" у перебитых ими корейцев. Бывшую столицу корейской королевской династии Силла - город Кёнджу - японские "буси" вообще сровняли с землёй.
Однако для обеспечения успешного наступления на Китай требовалось перебросить из Японии в Корею дополнительный пятидесятидвухтысячный контингент, которому надлежало перед началом похода на империю Мин соединиться с японским экспедиционным корпусом в Пхеньяне.
За три месяца войны японцы овладели почти половиной королевства Кореи, однако нельзя было сказать, что они смогли превратить захваченные территории в надежный плацдарм для дальнейшего броска на Китай. Далеко не все корейские провинции были приведены к покорности, особенно это касалось провинции Чолла - богатейшей житницы страны.