Корея издавна имела важное геополитическое значение для континентального Китая. Именно через корейскую территорию можно было кратчайшим путем попасть в Японию (Чинушу, Чипашу, Цинашу или Зипашу), ведь ближайший из Японских островов находился всего в ста милях от южной оконечности Кореи. Однако монголы - непревзойденные воины на cynic - ничего не смыслили в мореплавании. Для того, чтобы попасть в Страну восходящего солнца, они нуждались в корейских (как, впрочем, и китайских) моряках и кораблях.
Благодаря постоянно существовавшим у них, несмотря на периодически наступавшие периоды враждебности, торговым контактам с Кореей и с южнокитайской империей Сун (в период, предшествовавший монгольскому завоеванию, Китай был разделен на две враждовавшие между собой империи - северную империю Цзинь и Южную империю Сун) японцы знали о возвышении татаро-монголов и об образовании Юаньской империи в покоренном "несущими смерть Чингисхана сынами" Китае (и в покоренной ими же Корее) во главе с Великим ханом Хубилаем. Для находившихся в изоляции и плохо информированных островитян татаро-монголы были всего лишь очередными континентальными "варварами", чьи амбиции не имели к "божественным сынам Ямато" никакого отношения. Им, похоже, и не приходило в голову, что эти новые "варвары" могли представлять смертельную опасность для Японии.
О якобы имевшихся в Японии необычайных богатствах в те времена ходили легенды, что подтверждает, между прочим, и упоминавшийся выше венецианский путешественник Марко Поло, проживший много лет при дворе каана Хубилая и даже назначенный последним губернатором одной из провинций юаньского Китая. В своей "Книге о разнообразии мира" Марко Поло писал об "острове Чипунгу" следующее:
"Остров Чипунгу на востоке, в открытом море; до него от материка тысяча пятьсот миль.
Остров очень велик: жители белы, красивы и учтивы; они идолопоклонники, независимы, никому не подчиняются. Золота, скажу вам, у них великое обилие; чрезвычайно много его тут, и не вывозят его отсюда; с материка ни купцы, да и никто не приходит сюда, оттого-то золота у них, как я вам говорил, очень много.
Опишу вам теперь диковинный дворец здешнего царя. Сказать по правде, дворец здесь большой, и крыт чистым золотом, так же точно, как у нас свинцом крыты дома и церкви. Стоит это дорого - и не счесть! Полы в покоях, а их туг много, покрыты также чистым золотом, пальца два в толщину, и все во дворце, и залы, и окна покрыты золотыми украшениями.
Дворец этот, скажу вам, безмерное богатство, и диво будет, если кто скажет вам, чего он стоит!
Жемчугу тут обилие; он розовый и очень красив, круглый, крупный; дорог он так же, как белый. Есть у них и другие драгоценные камни. Богатый остров и не перечесть его богатства".
Похоже, при дворе каана Хубилая и вправду судачили о том, что в Чипунгу крыши всех домов сделаны из чистого золота, а драгоценные каменья буквально валяются под ногами. Естественно, слухи о баснословных богатствах островного государства не миновали ушей монгольско-китайского императора. С 1265 года его военачальники (при личном участии самого каана) начали разработку плана операции, направленной на подчинение Японии власти Чингисидов. Уже через год Великий хан Хубилай перешел к конкретным действиям, приказав своему вассалу - корейскому "вану" - оказать всяческое содействие направлению двух послов империи Юань в Японию. "Ван" Вунчжон с готовностью (а что ему еще оставалось делать?) предоставил монголо-китайским послам свои корабли, однако внезапный шторм помешал послам добраться до цели, и они ни с чем возвратились в Ханбалык.
В 1268 году Великий хан Хубилай отправил в Чипунгу новое посольство на корейских кораблях. На этот раз послы монголо-китайского каана благополучно достигли берегов Японского архипелага.
Как нам уже известно, в описываемое время верховная власть в Стране восходящего солнца формально принадлежала "сёгуну". Официально продолжал властвовать Тэпно, резиденция которого находилась в Киото, однако вот уже сто лет реальная власть была в руках Ставки-"бакуфу" очередного "сегуна" с резиденцией в Камакуре. Правда, к описываемому времени и сам "сёгун" правил всего лишь номинально. Уже несколько десятилетий, с 1213 года, "сегун" был фактически отстранен от власти, и вместо него Японией правил упоминавшийся нами выше регент при "сёгуне" - "сиккэн" - реально возглавлявший "сёгунскос" правительство. Ко времени монголо-татаро-китайско-корейского нашествия под знаменами и бунчуками династии Юань на Японию шестым но счету "сиккэном", фактически возглавлявшим "бакуфу", был юный Ходзё Токимунэ (1251–1284). Именно ему выпала честь отвести от Страны восходящего солнца татаро-монгольско-китайско-корейскую угрозу - величайшую опасность, когда-либо угрожавшую Японии вплоть до 1945 года.
Когда юаньские послы высадились на побережье Кюсю - ближайшего к Корее крупного японского острова - их поселили в столице этого острова - Дадзайфу. Японцы приняли послов "варварского" каана Хубилая довольно прохладно, не оказав надлежащего уважения их рангу и не позволив им проследовать дальше ни в императорскую столицу Киото, ни в столицу "бакуфу" Камакуру. В Дадзайфу располагалось региональное правительство, управлявшее провинциями, расположенными на островах Цусима, Ики и Кюсю. Эта область, удаленная как от императорской, так и от "сёгунской" (а фактически - "сиккэнской") столицы, была исключительно важна для обороны державы Ямато, и потому контролировалась высокопоставленным государственным чиновником, наделенным исключительными полномочиями и обладавшим как властью гражданского губернатора, так и властью губернатора военного ("сюго"). Тем не менее основная функция этого вельможи была военной - он отвечал, прежде всего, за обеспечение западных рубежей обороны Страны восходящего солнца.
Губернатор Дадзайфу незамедлительно переслал привезенное юаньцами послание каана Хубилая в Камакуру. Письмо было адресовано "вану" (согласно китайской официальной терминологии, как мы уже знаем - "князю царствующего дома", "царю", или "королю", но уж никак не императору, что само по себе уже должно было восприниматься Божественным Тэнно державы Ямато и его двором как неслыханное оскорбление!) Японии и выдержано в весьма надменном тоне. В нем юаньский император предлагал японцам признать верховную власть и перейти под "покровительство" империи Юань. Однако между строк явственно читалось стремление Хубилая превратить державу Ямато в покорного вассала империи Юань. В "бакуфу" внимательно ознакомились с документом и передали его на рассмотрение Божественному Тэнно. Хотя право на окончательное решение принадлежало "бакуфу", с формальной точки зрения возглавлявший это "палаточное правительство" - от имени "сегуна" - "сиккэн" был обязан проконсультироваться с Божественным Императором Страны восходящего солнца.