Архип согласился. Друзья направились к лестнице, ведшей из подвала наверх.
В это время в подвальном коридоре бродила плачущая Верочка, почти не обращая внимая на взрослых.
- Шурочка, ну где же ты? Мне поговорить с тобой надо…
Косарь с Архипом не смогли пройти мимо такого.
- Ты гляди! Ещё одна мамзелька желает потеряться!
- Эй! Мамзель… как вас там…
Архип попытался взять Верочку за плечико. Та испуганно отстранилась.
Носатый косарь проявил максимум дипломатии.
- Не бойтесь, барышня, не вырывайтесь, а лучше расскажите нам, что вы тут забыли и как вас звать! Как ваша фамилия?
- Я Пирогова Вера, ученица второго класса… Ищу подругу Шурочку… Шурочку Воронину…
- Ту, которую заперли в чулане?
- Вы нашли её?!
Архип нервно закашлялся.
- Э-э-э… Понимаете, мамзель… Как бишь вас зовут?
- Вера Пирогова!
- Так вот, мамзель Вера, Шурочку вашу, то бишь мамзель Шуру, до сих пор так и не нашли, и меня за это, кажется, посадят…
- Уверяю вас! Никто вас не посадит! Вы просто найдите мне её - и всё!
- Легко сказать, да трудно выполнить, мамзель! Вы сами-то её после того видали?
- После чего?
- Ну, после того, как она… якобы пропала… После того, как мы с мадам вчерашней ночной дежурной её в чулане заперли?
- Не-е-е-ет…
- Вот видите! А от нас хотите невозможного! Я скорей поверю, что через неделю буду тюремную робу носить, чем в то, что ваша подружка найдётся.
- А вот и напрасно! Дежурная дама, которая её заперла, следующей ночью тоже дежурила… Добровольно на вторую ночь осталась!
- И что?
Друзья хитровато переглянулись. Надо же, как быстро сплетни разлетаются.
- Она твердит всем подряд, что видела этой ночью Шурочку в коридоре около нашей спальни!
- Твердит, говорите?
- Да! Непрестанно всем рассказывает об этом, я уже несколько раз слышала!
Архип и косарь дружно хмыкнули.
- А мы вот ничего такого не слыхали!
- Не слыхали мы, мадмуазель, пьяные валялись… Пьянчуги мы!..
Верочка снисходительно глянула на них, вздохнула.
- Ну что ж… Тогда, с вашего позволения, господа, я пойду дальше… искать мою пропавшую подругу…
Верочка, состроив печальную гримасу, пошла прочь.
Архип и косарь снова хмыкнули.
- Чудная девчонка!
- Знамо дело чудная!
У двери с надписью "Директриса" никого не осталось, следователь заканчивал приём. Архип и носатый косарь, дождавшись выхода последнего подозреваемого, вошли без стука.
- Наше вам почтение, Владислав Акимович!
Всегда невозмутимый следователь мало удивился.
- А, это вы! Как я погляжу, теперь ко мне по двое ходить будут, целыми процессиями!
- Друзья присели на предложенные стулья. Косарь начал говорить.
- Не серчайте, Владислав Акимович, на Архипа. Можно мне рассказать за него, как всё было? А то он во второй раз… не решается про одно и то же повторять…
- Это почему же не решается? Такая нерешительность вовсе не в его пользу!
Косарь взмолился:
- Не серчайте, Владислав Акимович, а?
Следователь вытер лысину платком.
- Пока ещё не серчаю. Но, может статься, скоро осерчаю. Всё будет зависеть от ваших показаний.
- Хорошо… Мои показания… То есть, показания Архипа будут такие…
Следователь недовольно поморщился.
- Показания Архипа должен озвучивать сам Архип, раз уж он тут!
Косарь скорчил болезненную мину.
- Но он не может… пока…
- Что? Губы слиплись? Рот не раскрывается?
- Да нет… он… побаивается…
- Ах, побаивается! Значит, чувствует за собой какую-то вину! Он, видите ли, побаивается! А запирать ребёнка одного в чулане - не побаивался?!
Архип разлепил губы.
- Мне приказали…
Следователь с устатку вскипел, три часа допросов не прошли даром.
- Прошу покороче! Кто приказал вам запереть девочку в чулане? В ходе первого допроса вы ничего такого не говорили. Вы лишь сказали, что ключи были у вас…
- Истинно были…
- И только у вас?
- Нет, ключи от чулана есть ещё у… четверых работников… или даже у пятерых…
- Да? Что же вы раньше этого не сказали? Я прекрасно помню вашу фразу: "Ключи всегда у меня, только у меня, и все об этом знают".
Архип вздохнул.
- Я хотел сказать, что мои ключи всегда при мне. А про чужие ключи я понятия не имею. Простите великодушно, с испугу наплёл небылиц… Мерзавец я, негодяй, скотина и больше никто…
Косарь снова вмешался.
- Дежурная дама ему каждый шаг диктовала!
- А почему она другим не диктовала? Между прочим, ходят слухи, что она к дворнику неравнодушна… Есть показания свидетелей!
Косарь взмолился:
- Позвольте сказать!
Следователь хлопнул папкой по столу.
- Не позволю! Вас, господин Уткин, я попрошу покинуть помещение, а вы, господин Голубцов, останьтесь!
Косарь поднялся со стула.
- Как прикажете, Владислав Акимович…
После ухода косаря следователь повёл допрос наирезчайшим тоном.
- Ну-с, теперь, когда мы остались одни, может быть, вы расскажете мне то, что не решались говорить при своём приятеле? У вас ведь имеются тайны, даже от ближайших друзей, ведь имеются секреты, правда?
- Никак нет-с! Мы завсегда всё друг-дружке рассказываем!
- Например?
- Ну, к примеру… Только вы не говорите месье косарю… господину Уткину, что я вам его секреты выдал…
Следователь прыснул, достал носовой платок.
- За кого вы меня принимаете? Могила! Излагайте, прошу вас, какие тайны поведал вам господин Уткин?
- У него, к примеру, пассия имеется… на кухне…
- Ну, это уже не новость. Хорошо устроился ваш "месье косарь"!
- И я о том же! Так хорошо устроился, что даже меня не раз приглашал пойти с ним, отобедать, пока никто не видит…
- А что, обслуга голодает? Сильно недоедает?
- Ну, к примеру, бывает так, что, ежели чуть припозднился на приём питания, то и голодным остался…
- И куда же девается положенный каждому порцион?
- Положенный? Каждому? Нигде про такое не читывал, уж извините за мою дремучесть…
- Это элементарное отсутствие интереса! Вы обязаны интересоваться своими правами!
- Оно-то конечно, на бумаге, видимо, всё так и прописано, да только в жизни всё наоборот выходит. Частенько выходит наоборот…
Глава 25 Печник
Следователь оказался не таким уж верноподданным "солдатушкой". Синий его мундир отпугивал вольнодумцев, то бишь инакомыслящих, а зря. Он просто любил синий цвет и на допросы, происходившие вне здания прокуратуры, одевался согласно личному вкусу.
Страдавший вольномыслием Владислав Акимович выдал нравоучительную фразу:
- Вы, господа рабочие, политически слепы, ничем не интересуетесь, газет не читаете, о существовании законов едва слышали - на этом-то вас и ловят!
- Ну, да…
Увидев, что его нравоучения не поняты, а также вспомнив, что дворники народ аполитичный, усталый следователь махнул рукой.
- Однако, вернёмся к делу, подытожим то, что вы успели мне сообщить в ходе двух допросов. Итак…
Следователь порылся в бумагах, достал из вороха два листка.
- Итак, мы имеем следующее: вы, Голубцов Архип Степанович, вчера рано утром…
- На рассвете!
- … на рассвете подметали территорию у здания……
- Так точно-с!
- Долго подметали?
- Да порядочно-с!
- И за это время успели два раза увидеться с госпожой Курятниковой Елизаветой Павловной?
- С кем-с?
- С той мадам, которая осуществляла надзор за порядком ночью…
- А-а-а-а-а… С дежурной дамой?
- Как угодно!
- Да, я виделся с ней два раза… может, и больше…
- Больше? При каких обстоятельствах?
- Да ни при каких, всего два раза виделся я с ней… на… накоротке…
- Накоротке?!
- По работе…
Следователь рассмеялся, вытер лысину, расстегнул воротник рубашки.
- Ну-ну, продалжайте, месье Голубцов…
- В первый раз она попросила открыть ей кухню…
- А во второй?
- А во второй… Попросила, чтобы я открыл дверь чулана…
- Который располагается в хозяйственном флигеле?
- Так точно-с!
- И что же было дальше?
- Она пришла не одна, а с той девочкой, которая…
- С Александрой Ворониной?
- Да-с! Она попросила меня запереть девочку в чулане!
- В каких отношениях вы состоите с госпожой Курятниковой?
- Да ни в каких-с!
- А вот другие свидетели утверждают, будто она вас домогалась…
- Врут всё!
- Не думаю! У меня есть сведения, что госпожа Курятникова минимум два раза приходила к вам на… на место вашего ночлега и устраивала истерики!
- Так то было… это… как его…
- Что?! Договаривайте! Говорите всю правду, или я прикажу вас немедленно арестовать!
- За что?
- За пособничество в преступлении и… за сокрытие фактов!
Архип так и не смог договориться с представителем закона. Слишком уж витиевато выражался следователь, дворникам такие речи слушать пытка. Оставалось положиться на судьбу. И на бутылочку. К последней только приложиться, вестимо.
Когда дворник возвращался в свою спаленку, по коридору мужского отделения для слуг всё ещё бегали маленькие девочки, но Архипу уже было не до них.