Разделение функций между священником и учителем началось не с фарисеев. Это одна из древнейших черт иудаизма. Моисей, прототип Учителя, не был священником; эта функция была отведена его брату Аарону. Пророки после Моисея редко были священниками, хотя запрета священнику становиться пророком не существовало. Если священник обнаруживал, что обладает даром пророчества, он мог, как и любой другой человек, стать пророком (так, пророком был священник Иезекииль). Различие между священником и учителем позволило евреям уберечь душу иудаизма от коррупции (хотя и бывали периоды, когда роли священника и учителя совмещались). Но для язычников, какими были греки и римляне, было очень трудно понять, что духовное лицо, облаченное в пышные одеяния и председательствовавшее на торжественных религиозных церемониях, в конечном счете не имело особого религиозного значения, а наиболее чтимым среди евреев религиозным авторитетом мог обладать какой-нибудь нищий сельский сапожник, который был главным хранителем Торы.
Таким образом, фарисеи были движением, представляющим много парадоксов для современного исследователя, привыкшего к вечному конфликту между реформаторством и традицией или между стремлением к новшествам и консерватизмом. Фарисеи были одновременно и традиционалистами и реформаторами, они были центром как авторитета, так и диссидентства. Они были светским братством, чьей функцией было выступать критиками общества и хранителями подлинного иудаизма. Они держались в стороне от власти, понимаемой как институт, но были готовы выступать советчиками, если их об этом попросят. Когда правящая каста, будь она царской или священнической, впадала в коррупцию, они оказывали ей непримиримое противодействие. Но это никогда не делалось с целью свергнуть традиционную власть, а скорее с целью защитить ее от узурпаторов и выскочек. Они считали Писание Божественным откровением, но отстаивали свое право развивать его внутреннее богатство и взращивать его подобно вечнозеленому древу. Поклоняться ему как непреложному оракулу, как делали саддукеи, было для них неким идолопоклонством.
Весьма показательно, как смотрит на фарисеев Иосиф Флавий. В целом он их противник. Но если Евангелия нападают на фарисеев как на узколобых реакционеров, приверженных "традициям отцов", и сторонников властей предержащих, то Иосиф Флавий осуждает их как дикарей и смутьянов. Иосиф Флавий на стороне римлян, но он также гордится своими связями с первосвященством. Во многих отношениях он восхищается фарисеями, в одной точке своей карьеры он даже присоединялся к ним. Но в конечном счете Иосиф Флавий их осуждает: "Они могли в сильной степени оказывать противодействие царям, будучи в одинаковой мере хитры и готовы открыто воевать с ними и подрывать их авторитет". Фарисеи вовсе не противостояли царям как таковым - не более, чем противостояли они первосвященникам. Но почти все цари и первосвященники обнаруживали, что фарисеи мешают им, как бельмо на глазу, мешают тем, что требуют, чтобы они были истинными царями и истинными первосвященниками в духе Письменной и Устной Topы. Снова и снова царь и первосвященник должны были принимать в свой адрес горький упрек Ахава пророку Илии: "Ты ли это, будоражащий Израиль?" (2 Царств, 18:17)
Поскольку так много авторов отрицали, что фарисеи были реформаторами, и пытались подтвердить их новозаветный образ как ультраконсерваторов, я привожу в приложении 5 некоторые сведения о проведенных фарисеями реформах и об их разъяснениях еврейского закона и религии. А сейчас заслуживает особого упоминания отношение фарисеев к субботе, поскольку оно особенно сурово критикуется в Новом Завете. Фарисеи и здесь провели важные реформы. Они оговорили, что всякая угроза жизни отменяет субботние запреты: так, в случае большого пожара или обрушения здания все субботние запреты, касающиеся копания, тушения огня и т. п., теряют силу на время несчастья. Более того, всякого, кто пытался соблюдать субботу с риском для жизни, своей или чужой, фарисеи клеймили как грешника: нарушать в подобной ситуации субботний закон стало положительным долгом. Когда Иисус говорил: "Суббота для человека, а не человек для субботы", он цитировал общеизвестное фарисейское изречение, которое в сочинениях фарисеев можно найти почти в тех же словах.
Заострена в Евангелиях и проблема исцеления, причем фарисеев рисуют как резко возражающих против практики Иисуса исцелять по субботам. Между тем истина состоит в том, что фарисеи вообще не стали бы возражать против таких исцелений. Лечение вовсе не относилось к действиям, которые они запрещали в день субботний; максимум того, что они говорили по этому поводу, - что, если жалобы больного незначительны и метод лечения при этом предполагает некоторое нарушение субботних законов (например, толчение трав для приготовления лекарства), следует отложить лечение до следующего после субботы дня или применить другой метод лечения.
Поскольку же метод исцеления, применяемый Иисусом, ничем не нарушал субботних законов, фарисеи не имели бы ни малейших возражений против него даже в случае незначительных заболеваний. Поэтому поразительно, что Евангелия приписывают такие взгляды фарисеям, и наиболее вероятное объяснение этому состоит в том, что первоначально (то есть в первой версии евангельского рассказа) спор велся между Иисусом и саддукеями. Тот факт, что Евангелия были переписаны с целью представить фарисеев в дурном свете, будет подробней рассмотрен нами ниже.
Таким образом, фарисейское движение было подлинным проявлением иудаизма в дни Иисуса. Это было движение с долгой и гордой историей смелой защиты иудаизма от тирании и жестокости. Это было движение, выступавшее за живой, развивающийся иудаизм; движение, которое посредством настойчивой работы мысли и неустанной деятельности старалось все более закрепить в жизни народа высокие идеалы нравственности, человечности и сострадания. Это было движение, в котором простой человек, мирянин, играл все возраставшую роль, оно проявляло мало уважения к наследственной аристократии священников и землевладельцев. Тем самым это было движение, пользовавшееся поддержкой простонародья.
Неудивительно, что именно это движение, а не движение саддукеев питало оппозицию к Риму. Саддукейство превратило иудаизм в священную мертвую реликвию. Для фарисеев иудаизм был живой реальностью.
Глава 6
Еврейские секты
Было бы ошибкой в качестве реакции на то, как фарисеи представлены в Евангелиях, видеть в них фанатиков, готовых по малейшему поводу браться за оружие. Это верно лишь применительно к одной небольшой части фарисеев, а именно к зелотам. Однако большинство фарисеев считали, что зелотам не хватает здравого смысла и реализма.
Зелоты были в состоянии открытой войны с римлянами еще со времени начала римской оккупации в 6 г. н. э. Фактически же они сражались против римлян даже раньше, в то смутное время, которое наступило после смерти Ирода (4 г. до н. э.), когда Архелай, сын Ирода, находился в Риме, стараясь добиться подтверждения своего права на престолонаследие, а римские войска наводнили Палестину в расчете на поживу. В то время Иуда Галилеянин, вождь зелотов, захватил столицу Галилеи, город Сепфорис (Ципори), и удерживал его от римлян. В конце концов Вар, губернатор Сирии, захватил и сжег Сепфорис, но Иуда ускользнул от него и продолжал организовывать сопротивление в течение еще нескольких лет.
Самоназвание "зелоты" - "ревнители" (ивр. канаим) напоминает о Пинхасе-ревнителе (синод. - Финеес), внуке Аарона, который "ревновал за Бога своего и искупил сынов Израиля" (Чис., 25:13) с мечом в руке. Считалось, что Пинхас, в награду за ревностное воительство, не умер, а объявился позднее в образе пророка Элиягу (Илии), который, согласно поверью, тоже однажды вернется, чтобы послужить предтечей Мессии (Малах., 4:5). Таким образом, избрание этого имени для движения имело и мессианскую окраску.
Зелоты не верили в победу незначительной военной силы евреев над римлянами. Они верили, что Бог придет к ним на помощь, если они восстанут против римлян, точно так же, как Он пришел на помощь Иуде Маккавею, Самсону и Иисусу Навину, которые все ввязывались в безнадежную, казалось бы, борьбу. С другой стороны, зелоты не верили, что Бог поможет евреям, если они станут просто пассивно ждать Божьего избавления. Бог, считали они, помогает только тем, кто готов "ревновать" за него и готов рисковать собственной жизнью.