Таким образом, население Бежецка в 1783 г. составляло 3092 человека, включая 328 жителей Подгорней слободы, включенной в состав города после 1775 г., и 151 семинариста, также появившихся в Бежецке уже после реформы. Показательно, что присоединение к городу экономической слободы произошло путем включения ее в городской план. Надо полагать, подобное решение было вполне естественным в виду своего рода переходного состояния ее жителей, именовавших себя "жителями" и, как мы увидим на примере семьи Загадашниковых, принимавших активное участие в хозяйственной жизни города.
Приведенное описание состава городского населения примечательно в нескольких отношениях. Прежде всего, обращает на себя внимание, что составители Описания сочли необходимым выделить 16 групп горожан, сформированных при этом по различным признакам – сословным и должностным. Само это деление можно рассматривать в качестве представления власти о структуре русского общества этого времени. В частности, порядок, в котором перечислены группы населения, по-видимому, соответствует представлениям власти о социальной иерархии. Одновременно представленное в Описании деление общества лишний раз указывает на противоречия как между формируемой государством сословной структурой и созданной им же системой чинов, так и реалиями русской жизни этого времени. Примечательно, к примеру, что члены инвалидной команды разделены в описании на две категории – офицеров-дворян и унтер-офицеров и рядовых. Интересно и то, что последнюю, самую низшую ступеньку иерархической лестницы занимают семинаристы, под которыми, по-видимому, имеются в виду учащиеся Бежецкого духовного училища, основанного в 1777 г. Оно предназначалось для детей церковников и, как видим, насчитывало значительно больше учащихся, чем живших в городе церковнослужителей.
2. Должники и кредиторы
2.1. Книги протеста векселей как исторический источник
Как уже ясно из сказанного выше, косвенная информация о хозяйственной деятельности горожан и их благосостоянии встречается в самых разных документах, основное содержание которых и цели их создания далеко не всегда имеет прямое отношение к этим сюжетам. Однако в фонде городового магистрата в соответствии с функциями этого учреждения отложились, естественно, и некоторые виды источников, посвященные именно им. Один из них, на котором основан данный раздел – книги протеста векселей.
Вексель – это платежное кредитное средство, один из инструментов осуществления разного рода финансовых и торговых операций и, соответственно, он может служить источником сведений об объеме торгово-хозяйственной деятельности. Однако сами векселя XVIII в., по причинам, о которых будет сказано ниже, почти не сохранились и все, чем располагает исследователь – это так называемые книги протеста векселей, каждая запись в которых содержит копию опротестованного, то есть неоплаченного вовремя векселя, для взыскания денег по которому кредитор вынужден был прибегнуть к помощи органов государственной власти.
В фонде Бежецкой ратуши и городового магистрата хранится 25 книг протеста векселей за 1740–1775 гг. Судя по всему, до 1740 г. подобные книги в Бежецке не велись и появились лишь тогда, когда среди Бежецкого купечества векселя получили достаточно широкое распространение. Впрочем, очевидно, что, если вексель – это документ, предназначенный в первую очередь для фиксации денежных обязательств, то такого рода обязательства существовали и до появления векселей и лишь оформлялись иначе – в виде кабальных записей и заемных писем. Причем, в случае неуплаты долга кредиторы и в первые десятилетия XVIII в. обращались за судебной защитой именно в городовой магистрат (ратушу). Сведения о разборе такого рода дел действительно встречаются в документах Бежецкого магистрата, относящихся ко времени до появления книг протеста векселей. Относительно массовый характер подобной информации позволил создать основанную как на книгах протеста векселей, так и на иных подобных документах базу данных о долговых обязательствах, в которой учтены 2448 случаев за 1696–1775 гг. Первоначально, при начале работы по составлению этой базы предполагалось, что в результате будет получен достаточно репрезентативный корпус информации о финансово-хозяйственной деятельности горожан. Однако результаты анализа собранного материала показали, что, во-первых, вексель – это гораздо более информативный источник, чем можно думать, исходя лишь из цели его создания. Содержащаяся в нем многоаспектная информация далеко выходит за пределы только историко-экономической проблематики, подтверждая справедливое замечание английской исследовательницы Кристин Вискин о том, что "кредит можно рассматривать и в качестве способа ведения дел и как репутацию индивидов, его осуществляющих".
Во-вторых, в бежецких книгах протеста векселей зафиксированы протесты не только жителей самого Бежецка, но и других лиц, причем не только горожан, но и представителей иных социальных групп, вступавших в вексельные сделки с горожанами. Таким образом, изучение этого вида источника позволяет проникнуть в одно из тех пространств, где происходило взаимодействие различных социальных групп русского общества XVIII в. Однако прежде чем подробно рассмотреть содержание полученной базы данных, стоит вкратце напомнить историю вексельного обращения в России.
2.2. Из истории векселей в России XVIII в. и историография вопроса
Согласно этимологическому словарю М. Фасмера, слово "вексель" немецкого происхождения и в русский язык вошло в употребление в начале XVIII в. "Словарь русского языка XVIII века" относит первое упоминание этого слова к 1698 г., ссылаясь при этом на составленный при участии Петра I "Лексикон вокабулам новым", который считается первым русским словарем иностранных слов.На одной из Интернет-страниц утверждается, что векселя якобы были введены указом Петра в 1693 г., однако, о каком именно указе идет речь, неясно, поскольку в Полном собрании законов (ПСЗРИ) подобного указа обнаружить не удалось. Лишь в Наказе гостю Сергею Лабазному "О сборе в Московской большой таможне пошлин" упоминаются "переводные письма", то есть по существу векселя, которые, однако, принимать в уплату пошлин запрещалось.
Само же слово "вексель" впервые встречается в законодательстве, судя по всему, лишь в 1711 г. в знаменитом "Указе, что по отбытии нашем делать", данном царем Сенату 2 марта этого года накануне Прутского похода, где собственно описывались полномочия вновь создаваемого высшего органа исполнительной власти. В нем, в частности, говорилось: "Вексели исправить и держать в одном месте". Сенаторы, судя по всему, не сразу поняли, что имел в виду государь, поскольку выполнили распоряжение лишь в конце июля 1711 г., издав указ, которому составители ПСЗ дали название "О невыдаче впредь из присутственных мест по векселям денег без разрешения Правительствующего Сената", что указывает на то, что подобная практика уже была распространена. В последующие годы эпизодические упоминания о векселях в законодательстве свидетельствуют о том, что они употреблялись в основном как инструмент внешней торговли. Однако уже в 1728 г. в Наказе Верховного тайного совета губернаторам и воеводам говорилось: "Воеводам денег на вексели отнюдь никому не давать, и в тех векселях в платеже сроков с получения далее месяца не писать, и те вексели в те места, где по них взять надлежит, посылать при доношениях на почте, а тем людям, кому деньги отданы будут, не отдавать". Невнятность этого положения искупается тем, что уже в мае 1729 г. в действие был введен Устав вексельный, действовавший в России вплоть до 1832 г., когда он был заменен новым.
Устав был разработан Комиссией о коммерции во главе с А. И. Остерманом и основывался на шведском вексельном уставе 1671 г. и соответствующем законодательстве германских государств. В преамбуле к Уставу разъяснялось: