- Конечно! - такое впечатление, что Шутов и сам заразился ее энтузиазмом, только в ладоши не хлопнул, чтоб показать, как ему импонирует ее идея. - Только вряд ли Эдуард вспомнит меня, много воды утекло с тех пор… Да и не так мы близки были…
Про себя, Саша подумала, что очень надеется на память Эдуарда Александровича, что им будет что вспомнить, а ей удастся убраться отсюда побыстрей. Дурацкая идея. Если Самарский хотел ее появлением продемонстрировать, что между их компаниями мир - времени, проведенного тут уже вполне достаточно, а на большее у нее нет ни сил, ни желания, голова начинает предательски раскалываться, то и дело хочется прислониться к стеночке, чтоб ненароком не шмякнуться прямо посреди комнаты в обморок, а еще она постоянно непроизвольно пытается выцепить в толпе Ярослава, а не замечая, каждый раз расстраивается.
- Вы очень красивы сегодня, Сашенька, - Шутов приподнял бокал, как бы поднимая тост. - За вас. Я уверен, если бы она могла вас видеть сейчас, она сказала бы то же самое.
- Простите? - иногда, он изъяснялся очень просто и доступно, но стоило включить эту свою загадочность, полунамеки, вопросы, не нуждающиеся в ответах, интригующие фразы, как понимать его становилось сложно. - Кто она?
- Если бы Настя дожила до сегодня… Если бы дожила… Она была бы счастлива видеть вас такой взрослой, красивой, своей точной копией.
Рыбу глушат взрывом. Один бум - и она теряет всякую ориентацию, перестает различать, где дно, а где заканчивается гладь воды, становится совершенно беззащитной. Людей глушат не так.
Все еще полный бокал выскользнул из ослабших пальцев. Будто в замедленной съемке Саша следила, как он на лету переворачивается, выпуская на волю золотистую жидкость, как сначала пола достигают отдельные капли, отскакивают от паркета, разлетаясь вокруг, а потом уже ободок бокала соприкасается с полом, откалывается первый осколок, второй, третий, отлетает ножка. Кто-то испуганно взвизгнул, кто-то отскочил, чтоб шампанское не заляпало его новые туфли, кто-то попытался поймать на лету - не получилось.
- Сашенька, вы не поранились? - ее схватили за плечи, повернули в сторону, заставив оторваться от наблюдением за тем, как шампанское растекается по полу.
- Нет, - Саше казалось, что она все еще плохо слышит, что вокруг головы какой-то кокон, не дающий проходить звукам, взглядам, а главное - воздуху… - Простите, я… Я позову официанта, - прежде чем Шутов успел возразить, она выдернула руку, отступая.
Кажется, ее кто-то окликнул, пытался остановить, это значения не имело, стена, стена, стена - сплошная стена по одну сторону и люди по другую. Дышать все сложней, думать все сложней, еще чуть-чуть, и мир вокруг сожмется до размера молекулы…
Саша дернула ручку двери, когда слезы уже не давали видеть вокруг ничего. Снова, как полчаса тому, она оказалась в темном коридоре одна, и в этот раз она тоже бежала, но уже не от людей - от слов.
"Если бы Настя дожила до сегодня… Если бы дожила… Она была бы счастлива видеть вас такой взрослой, красивой, своей точной копией."
Ее мать… Женщина, которую она всю свою жизнь так старательно пыталась не признавать значительной, пыталась доказать себе, что в ней не нуждается, что не имеет ни малейшего значения где она, что с ней, жива она или нет… А теперь оказывается, что не жива…
- Господи, - грудь нестерпимо жгло, глаза щипало, оттолкнувшись от двери, Саша попыталась сделать вдох, не получилось.
В сумочке должен быть баллончик, дрожащими пальцами, девушка попыталась справиться с молнией, но не получилось, ни с первого раза, ни со второго, а сделав третий рывок, Саша не смогла удержать клатч. Он отлетел на расстояние полуметра, но даже оно теперь казалось девушке непреодолимым.
Сердце билось, как у бегуна-марафонца, руки тряслись, а каждая новая попытка выдохнуть завершалась приступом боли в груди.
Чтоб не упасть, Саша облокотилась лбом о стену, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Девушка закрыла глаза, в надежде, что так будет легче - не стало, даже себя удержать, сил не хватило, секунда, и она начала оседать на пол. Надо, наверное, попытаться крикнуть, кого-то позвать, нельзя паниковать, но, черт побери, не выходит! Опять не выходит!!!
* * *
- Саша, - мир вокруг уже успел практически погрузиться во мрак, когда девушка почувствовала, как ее подхватывают на руки, куда-то несут, еще одни двери, и вот, ее задыхающееся, давящееся слезами тело на несколько секунд оставлено, а спаситель вернулся в коридор.
Яр помнил, что у нее была сумочка, и теперь, оставив ее в оказавшейся открытой комнате, окидывал взглядом темный коридор, в поисках нужной вещи. Удача, она оказалась практически под дверью, не теряя времени зря, он метнулся за ней, открыл, почти сразу нашел то, что нужно.
- Тихо, солнце, - вцепившись руками в углы стола, она судорожно пыталась вздохнуть. Когда-то, Яру уже приходилось видеть, как она сгибается вдвое, под давлением собственного страха и его последствий, и сейчас ему снова стало жутко, жутко до дрожи, что ей приходится опять чувствовать подобное.
Вложив баллончик в холодные пальцы, Яр сам поднес их к лицу, подозревая, что даже это ей сделать может быть сложно. Вдох, и она на секунду замирает, а потом еще два нажатия на дно баллончика, и ее пальцы разжимаются, выпуская лекарство.
- Тише, - Саша снова ухватилась руками за стол, заново уча организм дышать нормально. Не жадно хватать воздух, как оголодавший человек, увидевший хлеб, а мерно, по капельке, медленно, чтоб не порвать к чертовой матери и без того до сих пор горящие легкие. - Тише, - не чувствуя сопротивления, ее повернули, подсадили на стол, и только теперь, Саша снова встретилась лицом к лицу с Самарским.
И почему-то именно в его зрачках, как на экране телевизора перед ней моментом пронеслось все то, что привело сюда.
Шутов, бросивший фразу невзначай, "если бы она дожила…", прошло два месяца с тех пор, как человек, находящийся напротив, сообщил ей о смерти отца, сообщил куда деликатней, но этим признанием разорвал душу на клочья, а теперь, ей стало страшно, противно, горько и невыносимо одиноко. Слезы покатились градом по щекам.
- Ее больше нет, - из последних сил, Саша закрыла лицо руками, скрывая рыдания от мужчины.
- Кого нет? Что случилось? - ему сложно было понять, что произошло, почему сейчас, сложно поверить, что он мог не успеть, сложно смотреть на нее такую - снова сломленную.
- Он сказал, что ее больше нет… Мамы нет… - очередной отчаянный всхлип заглушила ткань пиджака, Ярослав прижал девушку к себе.
Чертов урод. Надо было убить его еще раньше. Разрываясь между желанием успокоить Сашу и вернуться, чтобы размазать по стенке ублюдка, Яр взял холодные руки в свои, согревая своим теплом.
- За что? Ярослав, скажи, за что? За что они все меня бросают? - она ушла давно, чертовски давно, больше семнадцати лет тому. Ровно столько Саша не видела женщины, зовущейся матерью. Ровно столько она думала, что видеть ее не желает. И, наверное, в этом была правда, но еще правда крылась в том, что Саша хотела знать - где-то она есть. Не важно где, с кем, есть ли у нее еще дети, просто где-то она есть.
А после смерти отца эта желание стало необходимостью. Ее лишили якоря, но у нее еще оставалось далекое море, а теперь - осушили и его…
- Я тут, я с тобой, - Яр водил по спине, успокаивая, убаюкивая, прислушиваясь к тихому отчаянному шепоту и отвечая так же тихо, где-то далеко-далеко играла музыка, люди смеялись, радовались, искренне или нет - это уже не так важно, а вот в их мирке снова звучала похоронная музыка. Сколько же это будет продолжаться?
По настоятельной просьбе Кущина, оставив Сашу "знакомиться" с Шутовым, они отошли на безопасное расстояние. Он видел, как девушка то и дело бросает взгляд туда, где он стоял не так давно, но должен был оставаться тут, напряжено следя за ними издалека.
Шутов постоянно что-то говорил, улыбался во весь рот, смеялся, а в ответ получал только нервные кивки, полуулыбки и странные взгляды. Саша чувствовала неладное, Ярослав был в этом уверен, и ощущал себя полным ничтожеством.
- Все, мне надоело, я не собираюсь позволять этот цирк, арестуйте этого урода, и потом разбирайтесь… - Кущин поймал его за локоть в тот самый момент, как он решил забрать Сашу подальше от убийцы отцы.
- Вы хотите, чтоб он рано или поздно добрался до нее тогда, когда не сможете сделать ничего, или все же хотите посадить его надолго?
Яр сильно сжал челюсть, желая в эту секунду Кущину как можно больше "хорошего", за то, что он прав…
- Черт, - их гляделки длились долго, за это время успело произойти сразу несколько вещей - заиграла новая музыка, кто-то крикнул через весь зал, знакомому, которого заметил только что, где-то послышался звон разбившегося стекла, а стоявшая несколько секунд тому рядом с Шутовым Саша пропала. - Где она? - Кущин крутнулся вокруг своей оси, пытаясь различить темный силуэт.
- Чтоб вас… - выдернув руку, Яр направился вслед за лишь на секунду мелькнувшем в толпе силуэтом.
Всего секунда. Одну единственную секунду он не знал, где она в данный момент находится, и его накрыла не то, что паника, жуткое чувство, которое он не смог бы даже описать.
А когда застал Сашу в таком состоянии, потерял самообладание окончательно. Если бы она не нуждалась сейчас в нем, жизнь Шутова, скорей всего, оборвалась прямо в этом зале.
Минута сменяла минуту, Саша все так же дрожала в его объятьях, прокручивая у себя в голове одну единственную фразу.
- Откуда он может это знать? - мысль пришла к ней внезапно, и так ошарашила, что девушка резко выпрямилась. - Почему я должна ему верить? - в душе проснулась злость. Вестников, приносящих нежелательные новости, не любили во все времена.