Они задержались еще ненадолго, потом сходили в винный и вновь поднялись на холм, чтобы наблюдать закат над городом, пить вино и есть дорогие чипсы из большого пакета. Из зоопарка доносились странные звериные крики, и в конце концов, кроме них, на холме не осталось никого.
- Мне пора домой, - сказала она, вставая на нетвердых ногах.
- Можешь переночевать у меня.
Она представила дорогу домой: северная ветка метро, второй этаж тридцать восьмого автобуса и долгий путь пешком по опасным улицам, где всегда почему-то пахло жареным луком. Когда она зайдет в комнату, батареи будут разогреты на полную катушку и Тилли Киллик будет сидеть, прилипнув к радиатору, как геккон, в распахнутом халате, и есть песто прямо из банки. В холодильнике ее ждал сыр с отметинами от зубов, по телевизору - тупой сериал, и меньше всего на свете ей хотелось возвращаться домой.
- Возьмешь мою зубную щетку, - добавил Декстер, словно читая ее мысли. - Поспишь на диване.
Представив себя на его новеньком дизайнерском диване, обтянутом поскрипывающей черной кожей, с кружащейся от выпитого вина и растерянности головой, она решила, что в жизни ее и без того довольно сложностей. И твердо пообещала себе - в последнее время она давала себе твердые обещания почти каждый день, - что не будет больше ночевок у Декстера, не будет стихов и зря потраченного времени. Пора навести в жизни порядок. Пора начать всё заново.
Глава 5
Просто друзья
15 июля 1992 года
Острова Додеканес, Греция
А бывает, проснешься, и все идеально.
Это славное ясное утро Дня святого Свитина застало их под бескрайними голубыми небесами без малейшей угрозы дождя на палубе парома, медленно бороздящего воды Эгейского моря. В новых солнцезащитных очках и летней одежде, они лежали рядом под утренним солнцем, отсыпаясь после вчерашней попойки в таверне. На второй день десятидневного отпуска на островах установленные правила были по-прежнему в действии.
Это было что-то вроде женевской конвенции для "просто друзей" - свод основных запретов, составленный до отъезда с той целью, чтобы отпуск прошел без осложнений. Эмма снова была в свободном плавании: короткий и непримечательный роман со Спайком, специалистом по ремонту велосипедов, чьи пальцы постоянно пахли водоотталкивающим спреем, закончился без особых сожалений для обеих сторон, но благодаря нему у нее хотя бы повысилась самооценка. Да и велосипед ее теперь был в отличной форме.
Декстер, в свою очередь, перестал встречаться с Наоми, потому что отношения, по его словам, стали "слишком напряженными", что бы это ни значило. После Наоми была Аврил, затем Мэри, Сара, другая Сара, Сандра и Иоланда, и вот теперь настал черед неистовой Ингрид, ныне модного стилиста, а прежде модели, которая была вынуждена покинуть подиум, потому что - об этом она сообщила Эмме с полной серьезностью - у нее "слишком большая для манекенщицы грудь". Декстер при этом выглядел так, будто он вот-вот лопнет от гордости.
Ингрид была из тех не стесняющихся своей сексуальности девушек, у которых лифчик выглядывает из-под одежды. И хотя Эмма ни в коем случае не составляла для нее конкуренции (впрочем, как и остальные женщины на этой Земле), было решено, что для всех сторон будет лучше, если некоторые вещи прояснятся до того, как Эмма с Декстером наденут одежду для плавания и нагрузятся коктейлями. Было маловероятно, что между ними что-то произойдет - окошко вероятности закрылось много лет назад, и у них давно выработался друг на друга иммунитет. Они были просто друзьями, и ничего больше. И тем не менее однажды в пятницу июньским вечером Декстер и Эмма сели на террасе паба в Хэмпстед-Хит и составили правила.
Правило номер один: разные комнаты. Что бы ни случилось, не должно быть никаких общих кроватей, двуспальных или односпальных, никаких объятий и телячьих нежностей по пьяной лавочке - они уже не дети.
- Я вообще не вижу смысла в телячьих нежностях, - заявил Декстер.
- У меня от телячьих нежностей живот болит, - заметила Эмма. И добавила: - Не флиртовать. Правило номер два.
- Я никогда не флиртую, так что… - Декстер потерся ногой о ее щиколотку.
- Я серьезно - никакого баловства после пары коктейлей.
- Баловства?
- Ты знаешь, о чем я. Никаких штучек.
- Штучек… с тобой?
- Со мной, не со мной - неважно. Пусть это будет правило номер три. Не хочу сидеть кислая, как лимон, пока ты там натираешь Лотте из Штуттгарта маслом для загара.
- Эм, этого не случится.
- Не случится. Потому что теперь это правило.
Правилом номер четыре, по настоянию Эммы, запрещалась всякая обнаженка. Никаких купаний голышом - неизменно скромный и прикрытый внешний вид. Она вовсе не собирается глазеть на Декстера в трусах, в душе или, не дай бог, в туалете. В отместку Декстер предложил правило номер пять: никаких настольных игр. Все больше и больше его друзей в последнее время увлеклись "Скрэбблом", причем играли в него с видом саркастичных умников, зарабатывая тройные очки. Однако Декстеру казалось, что эта игра придумана с одной лишь целью: заставить его мучиться от скуки, при этом чувствуя себя идиотом. Так что никакого "Скрэббла", и уж тем более пазлов, пока он жив.
И вот во второй день отпуска, не нарушив пока ни единого правила, они лежали на палубе допотопного ржавого парома, который, пыхтя, тащился с Родоса к островам Додеканес. Первый вечер они провели в старом городе, пили сладкие коктейли, которые подавали в выскобленных ананасах, и всё не могли перестать улыбаться от новизны происходящего. Паром ушел с Родоса затемно, и теперь, в девять утра, он и она тихо лежали с похмельной головой; вибрация мотора отдавалась в их вспученных булькающих животах, и они ели апельсины, молча читали, молча сгорали, абсолютно счастливые в молчаливой компании друг друга.
Декстер сломался первым, вздохнул и положил книгу на грудь - "Лолиту" Набокова, подарок от Эммы, которая самоназначилась ответственной за пляжное чтение, в результате чего целая куча книг, настоящая мобильная библиотека, заняла почти весь чемодан.
Прошла минута. Он снова многозначительно вздохнул.
- Что с тобой? - спросила Эмма, не отрываясь от "Идиота" Достоевского.
- Не могу это читать.
- Это шедевр литературы.
- У меня от него голова болит.
- Надо было взять какую-нибудь книжку с картинками.
- О, в целом мне нравится…
- "Очень голодная гусеница" тебе бы подошла.
- …просто она однообразная какая-то. Какой-то чувак все время рассуждает о том, какой он озабоченный.
- А мне казалось, ты найдешь в этом что-то созвучное для себя. - Она приподняла очки. - Это очень эротичная книга, Декс.
- Разве что для любителей маленьких девочек.
- Напомни-ка, за что тебя уволили из английской школы в Риме?
- Эм, ей было двадцать, сколько раз можно повторять!
- Тогда спи. - Она взяла свой русский роман. - Фарисей.
Он снова откинулся на рюкзак, но рядом присели двое, закрыв ему солнце. Девушка была симпатичной, хоть и дерганой, а парень был крупным, светлокожим, почти снежно-белым на утреннем солнце.
- Простите… - произнесла девчонка с деревенским акцентом.
Декстер прикрыл глаза рукой и широко улыбнулся:
- Привет.
- Вы не тот парень с телевидения?
- Возможно, - ответил Декстер, снял солнцезащитные очки и, рисуясь, тряхнул головой. Эмма простонала.
- Как это шоу называется? "зашибись!" - Название его шоу всегда писалось с маленькой буквы: заглавные временно вышли из моды.
Декстер поднял руку:
- Виновен!
Эмма прыснула, и Декстер одарил ее уничтожающим взглядом.
- Книжка смешная, - пояснила она, помахав томиком Достоевского.
- А я так и знала, что видела вас по телевизору! - Девушка толкнула локтем своего спутника. - Ну, что я тебе говорила?
Розовощекий смущенно поежился и что-то пробормотал. Повисла тишина. Декстер услышал пыхтение моторов и понял, что раскрытая "Лолита" по-прежнему лежит у него на груди. Он тихонько сунул книгу в сумку.
- Так вы отдыхать приехали? - спросил он. Вопрос был риторический, зато это позволило ему вжиться в свой телевизионный имидж классного простого парня, которого ты только что встретил в баре.
- Да, - вяло сказал розовощекий.
Снова тишина.
- Моя подруга Эмма.
Эмма взглянула на них поверх очков:
- Привет.
Девушка прищурилась:
- Вы тоже работаете на телевидении?
- Я? О боже, нет. Хотя мечтаю об этом.
- Эмма работает в "Межународной амнистии", - с гордостью объявил Декстер, опустив руку ей на плечо.
- По совместительству. А так я в ресторанном бизнесе.
- Она менеджер в ресторане. Но собирается уйти. С сентября Эмма будет учиться на педагога, верно, Эм?
Эмма пронзила его взглядом:
- Почему ты так странно разговариваешь?
- Как странно? - Декстер рассмеялся, делая вид, что не понимает. Но парень с девушкой смущенно переминались с ноги на ногу, при этом заглядывая за борт - будто раздумывали, а не спрыгнуть ли им часом. Декстер понял, что пора заканчивать интервью. - Значит, увидимся на пляже? Может, выпьем вместе пивка. - Ребята улыбнулись и вернулись на свои места.