"Я работаю на телевидении" - даже произносить эту фразу было приятно. Ему нравилось идти по Бервик-стрит в монтажную с большой сумкой, нагруженной видеопленками, и кивать людям, которые были точно как он. Нравились суши и премьерные вечеринки, нравилось пить из кулеров, гонять курьеров и произносить фразы вроде "надо урезать шесть секунд". В глубине души ему нравилось и то, что на телевидении работали одни лишь красивые люди: здесь ценилась молодость. В этом прекрасном новом мире в конференц-залах за мозговыми штурмами не восседали шестидесятидвухлетние старперы. Что случалось с работниками телеиндустрии, когда те достигали определенного возраста? Куда они девались? Его это не беспокоило, его все устраивало - например, обилие молодых женщин вроде Наоми, жестких, амбициозных девушек из большого города. Прежде в редкие минуты сомнений Декстера охватывало беспокойство, что недостаток интеллектуальных способностей будет тормозить его в жизни, но в нынешней его профессии ценились уверенность в себе, энергичность, пожалуй, даже снобизм, а этих качеств у него было хоть отбавляй. Да, и на телевидении надо было быть умным, но не таким умным, как подразумевала Эмма. А "умным" в смысле соображать, что к чему, обладать интуицией и амбициями.
Он любил свою новую квартиру в соседнем районе Белсайз-Парк (темное дерево, полированный металл), любил Лондон, раскинувшийся перед ним в дымке в этот День святого Свитина. И ему хотелось поделиться всей этой радостью с Эммой, открыть ей новые возможности, новые горизонты, представить ее новым знакомым из совсем других социальных кругов - одним словом, сделать ее жизнь более похожей на его жизнь. Как знать, может Наоми и Эмма даже подружатся!
Убаюканный этими мыслями, он почти заснул, когда на него упала чья-то тень. Открыв один глаз, он прищурился:
- Привет, красотка.
Эмма больно пнула его в бедро.
- Ай!
- Никогда, никогда не делай так больше!
- Как так?
- Ты знаешь как! Как будто я зверь в зоопарке, а ты тычешь в меня палкой и смеешься…
- Я над тобой не смеялся!
- А я тебя видела, как ты висел на свой подружке, и вы там хихикали…
- Она не моя подружка, и мы смеялись над меню…
- Вы смеялись над моей работой.
- И что такого? Ты и сама над этим всегда прикалываешься.
- Да, потому что я там работаю. Я смеюсь из чувства противоречия, а ты просто смеялся мне в лицо!
- Эм, я бы никогда, никогда…
- Вот такое впечатление ты на меня производишь.
- Прости.
- Хорошо. - Она села рядом, скрестив ноги. - Застегни рубашку и дай мне бутылку.
- И она мне не подружка. - Он застегнул три нижние пуговицы, надеясь, что Эмма заглотит приманку. Но она ничего не сказала, поэтому он пошел дальше: - Мы просто спим вместе время от времени, только и всего.
Когда стало ясно, что с романтической точки зрения ничего им не светит, Эмма начала стараться не обращать внимания на безразличие Декстера, и теперь фразы вроде той, что он только что произнес, уже были неспособны причинить ей боль - по крайней мере, не больше, чем теннисный мячик, попавший в затылок. В последнее время она только морщилась, услышав подобное замечание.
- Тем лучше для вас обоих. - Она налила вино в пластиковый стаканчик. - Но если она тебе не подружка, как мне ее называть?
- Не знаю. Любовница?
- Это разве не подразумевает наличие чувств?
- Как насчет мое очередное достижение! - Декстер просиял. - Или это в наше время неполиткорректно?
- Лучше жертва. Мне это больше нравится. - Эмма отклонилась назад и сунула руку в карман джинсов, чувствуя неловкость. - Можешь взять обратно. - Она швырнула в него скомканной десятифунтовой купюрой.
- Еще чего!
- Да, чего.
- Это твое!
- Декстер, послушай меня внимательно. Друзьям чаевые не дают.
- Это не чаевые, а подарок.
- Деньги - не подарок. Хочешь купить мне что-нибудь - пожалуйста, но только не дари деньги! Это просто позор.
Он вздохнул и спрятал деньги в карман:
- Извини. Еще раз.
- Ладно, - сказала она и легла рядом с ним. - Валяй. Рассказывай об этой своей Наоми.
Он просиял и приподнялся на локтях:
- В выходные мы устраивали after-пати…
After-пати, сказала она про себя. Он стал одним из тех, кто ходит на after-пати.
- …я и раньше видел ее в офисе, а тут решил подойти и сказать привет и все такое, добро пожаловать в команду. Потом официально так протягиваю ей руку, а она улыбается, подмигивает, а потом кладет руку мне на затылок, притягивает к себе и… - Он выдержал паузу и закончил восторженным шепотом: - Целует, прикинь?
- Целует, прикинь? - повторила Эмма, снова получив по затылку теннисным мячиком.
- И при этом сует мне что-то в рот языком. Что это, спрашиваю я. А она подмигивает и говорит: узнаешь.
Помолчав, Эмма спросила:
- Это был орешек?
- Нет…
- Маленький орешек в шоколаде?
- Нет, это была таблетка…
- Типа "тик-така"? Потому что у тебя воняло изо рта?
- У меня не воня…
- И разве ты мне уже эту историю не рассказывал?
- Да, но то было с другой девчонкой.
Теннисные мячики теперь ударяли в голову один за другим, и, кажется, к ним присоединился футбольный. Эмма потянулась и, глядя на небо, сказала:
- Нельзя разрешать кому попало совать наркоту тебе в рот, Декстер, это негигиенично. И опасно. Однажды на месте этой таблетки может оказаться капсула с цианидом.
Декстер прыснул:
- Так ты хочешь узнать, что было дальше?
Она приложила палец к подбородку:
- Хочу ли я? Пожалуй, нет. Нет, не хочу.
Но он все равно ей рассказал, и все это она уже слышала - и про темные VIP-залы в клубах, и про ночные звонки и предрассветные такси через весь город; бесконечный шведский стол, "съешь, сколько сможешь", - вот на что была похожа его сексуальная жизнь, и Эмма сделала над собой усилие и постаралась не слушать, а всего лишь смотреть, как двигаются его губы. Они по-прежнему были такими же замечательными, как она помнила, и будь она бесстрашной, дерзкой и асимметричной, как эта Наоми, то наверняка наклонилась бы и поцеловала его… Тут ей пришло в голову, что она никогда никого не целовала, в смысле, первой. Ее, конечно, целовали, внезапно и слишком крепко, пьяные мальчишки на вечеринках, и эти поцелуи обрушивались на нее из ниоткуда, словно удар в лоб. Иэн тоже попытался поцеловать ее три недели назад, когда она подметала мясной холодильник: он так резко двинулся к ней, что ей показалось, будто он собирается боднуть ее лбом. Даже Декстер однажды ее поцеловал - много, много лет назад. Если она его поцелует, будет ли это выглядеть странным? Что, если она сделает это прямо сейчас? Возьмет инициативу в свои руки, снимет очки, положит руку ему на затылок, пока он говорит, и поцелует, поцелует его…
- …и вот Наоми звонит мне в три утра и говорит: "Садись в такси. Немедленно".
Она живо представила, как он вытирает рот тыльной частью руки, стирая поцелуй, как крем от пирога. Повернула голову и стала наблюдать за другими людьми на холме. Вечерний свет начал меркнуть, поблизости двести процветающих и привлекательных молодых профессионалов кидали фрисби, разжигали угли в переносных грилях и строили планы на вечер. И все же ей казалось, что эти люди с их захватывающими карьерами, сиди-плеерами и горными велосипедами были далеко-далеко, точно все происходящее вокруг - рекламный ролик, который она смотрела по телевизору: реклама водки или маленьких спортивных машин. "Приезжай домой, дочка, - сказала ей мама вчера, - у тебя тут есть своя комната…"
Она снова повернула голову и посмотрела на Декстера, который по-прежнему рассказывал о своих похождениях, потом на молодую пару за его спиной: женщина оседлала мужчину, агрессивно целуя его, а тот покорно раскинул руки. Их пальцы были переплетены.
- …мы не выходили из отеля три дня, прикинь?
- Извини, я давно тебя не слушаю.
- Я как раз рассказывал…
- Что, по-твоему, она в тебе нашла?
Декстер пожал плечами, точно не понял вопрос:
- Она говорит, у меня сложная натура.
- Сложная натура. Твоя натура такая же сложная, как мозаика из двух фрагментов. - Эмма села и отряхнула джинсы. - Для детей от одного до трех. - Она подняла кверху штанины. - Ты только посмотри на мои ноги. - Она поддела волосок пальцами. - У меня ноги, как у пятидесятивосьмилетней старухи, заведующей благотворительным обществом.
- Так сделай эпиляцию, хиппи.
- Декстер!
- К тому же, ножки у тебя что надо. - Он потянулся и ущипнул ее за щиколотку. - Ты же у нас красотка.
Она оттолкнула его, и он повалился на траву.
- Не могу поверить, что ты назвал меня хиппи. - Парочка за их спинами по-прежнему целовалась. - Только посмотри на тех двоих… не пялься! - Декстер обернулся. - Я их даже слышу. С такого-то расстояния. Слышишь эти чавкающие звуки? Как будто затычку из раковины вытаскивают. Говорю тебе, не пялься!
- Почему? Мы же в публичном месте.
- Зачем приходить в публичное место и вести себя так? У меня такое чувство, будто я смотрю программу о животных.
- Может, они любят друг друга.
- Так вот что такое любовь - слюнявые рты и задранная юбка?
- Иногда да.
- Она как будто пытается залезть к нему в рот головой. Еще чуть-чуть, и челюсть вывихнет.
- А она ничего.
- Декстер!
- Ну правда же.
- Знаешь, некоторым это может показаться странным, вот эта твоя одержимость сексом, точно ничем другим людям и не положено заниматься. В глазах некоторых это выглядит жалко и убого…