Дженни не нашла что ответить, поэтому подошла к витрине посмотреть, правильно ли подписаны изделия. Они с Рурком теперь проводили вместе так много времени, что это сказывалось на Дженни интересным образом. То, о чем она годами старалась не думать, вдруг всплывало на поверхность, и, к удивлению Дженни, воспоминания не потеряли былую яркость. Ее беспокоило ощущение, что она балансирует на грани поступка в лучшем случае безрассудного. А в худшем - опасного. Дженни необходимо было чем-то заняться, но вялость и нерешительность сковывали ее.
Стоя у витрины, Дженни заметила, как одна женщина, проходя мимо столика Рурка, уронила салфетку и наклонилась за ней. Все бы ничего, но на этой дамочке были обтягивающие красные лосины и еще более обтягивающий шерстяной свитер. Своего интереса к Рурку эта особа даже не скрывала. Дженни не слышала, о чем эти двое говорят, но поняла, что дамочка находит Рурка необыкновенно приятным в общении. Рурк всегда производил на женщин такое впечатление, еще с малых лет. И дело было не только в привлекательной внешности. Хотел Рурк этого или нет, его окружала аура сексуальности, обещавшей женщинам долгие ночи непередаваемого удовольствия. Или так казалось Дженни, которая нехотя признала, что у них с этой фифочкой схожие вкусы.
К счастью, той красотке и Рурку помешала Мариэль. Она поставила на стол тарелки, и фифа, бросив на Рурка прощальный взгляд, присоединилась к компании своих друзей, которые собирались уходить.
Рурк заказал горячую булочку из слоеного теста со сладким сыром в ярко-оранжевой глазури. Дожидаться Дженни он не стал и приступил к еде.
- Извини, - сказал он, когда Дженни вернулась за стол. - Не мог ждать. Эти булочки почти так же хороши, как секс.
Дженни метнула взгляд в сторону куколки в лосинах.
- Это смотря какой секс. И давай немедленно сменим тему. Начальник полиции не должен говорить о таком.
- Ну да. Я же так забочусь о своем имидже.
В пекарне было оживленно. Посетители покупали ржаной хлеб и пироги для воскресных обедов. Несколько туристов - лыжников и владельцев снегоходов - пили кофе и строили планы на день. Пожилые люди обычно собирались за столиком в углу. Рядом с их столиком стояла вешалка, на которой висели пальто, шарфы и шапки.
В такие моменты, несмотря на хаос, царивший в ее жизни, Дженни особенно остро чувствовала связь с обществом. Разговоры посетителей кафе, запахи, улыбка Мариэль, звуки, доносившиеся из кухни, - все это создавало знакомую атмосферу уюта и безопасности. Дела в пекарне отнимали у Дженни все ее время, но она была этому рада. Когда все, что у нее было, внезапно исчезло, это старинное здание осталось неизменно стоять здесь, на городской площади, - крепкое, нерушимое, надежное.
Внезапно Дженни ощутила всю тяжесть ответственности. Сердце защемило от тоски по бабушке, вспомнился сгоревший дом, однако у Дженни оставалось семейное дело и работники, за которыми нужно присматривать. Она должна быть благодарна за то, что у нее есть пекарня. Но иногда Дженни задавалась вопросом, а какой была бы ее жизнь, если бы ей предоставили возможность выбора? Пекарня являлась желанием бабушки и дедушки, не ее. Дженни чувствовала себя предательницей от одной этой мысли. Однако не могла об этом не думать.
Рурк откинулся на спинку стула и посмотрел на Дженни.
- Хотел бы я знать, о чем ты сейчас думаешь.
- А может, я ни о чем не думаю.
- Ну конечно, - усмехнулся Рурк.
- Просто это место вызывает во мне двойственное чувство. Я имею в виду пекарню.
- Двойственное? Да ладно тебе! Это же самое счастливое место в мире. Диснейленд не в счет. Посмотри на этих людей.
Дженни взглянула на лица радостно улыбавшихся посетителей.
- Наверное, я принимаю все это как должное. А двойственное чувство возникает оттого, что все мои одноклассники, окончив школу, уехали из города. Люди из городков вроде нашего всегда так поступают: уезжают из него.
- Некоторые приезжают, чтобы здесь остаться, - заметил Рурк. - Я, Оливия Беллами, а сейчас еще и Грег. Я всегда завидовал тебе, потому что ты выросла в этом городе.
О боже, подумала Дженни. Неужели Рурк решился на откровенность?
- Правда? - спросила она. - Ты этому завидовал?
- А что тут странного?
- Моя мама ушла, когда я была маленькой, а отца я никогда не видела. Бабушка с дедушкой все время работали…
- И ты самая счастливая и хорошо воспитанная из всех, кого я знаю.
Дженни кивнула. Ее детство было несколько необычным, но она купалась в любви и всегда чувствовала себя в безопасности, а ведь это не купишь ни за какие деньги. Рурк рос в роскоши, окруженный слугами, учился в частных школах, ездил в летний лагерь, в Европу. Но Дженни знала, что ему пришлось вынести. Джоуи как-то рассказал ей на второе лето их знакомства. Дженни приехала в лагерь посмотреть на ежегодные соревнования по боксу. Рурк выигрывал в каждом раунде. Зрители приветствовали его радостными возгласами, а он, казалось, не получал от своих побед никакого удовольствия. Когда Рурка объявили победителем соревнований, его вытошнило в ведро. Он выбрался с ринга и зашагал прочь.
Джоуи прикоснулся к плечу Дженни и, наклонившись к ее уху, прошептал:
- Отец избивает его.
- Ты уверен? - спросила потрясенная Дженни. С мрачным видом Джоуи кивнул. - Об этом знаю только я. Сейчас и ты.
И теперь, когда Рурк сидел напротив и говорил, что завидует ее детству, Дженни поняла.
- Мне жаль, - произнесла она. - Хотела бы я, чтобы у тебя все было по-другому.
- Сейчас уже все по-другому.
Возможно, подумала Дженни. Но ты все равно все держишь в себе. Часть Рурка все еще находилась в плену прошлого, он был заложником отцовской жестокости и безразличия матери.
В кафе сидел Мэттью Алджер. Он имел привычку пить здесь кофе по утрам. И как всегда, Алджер оставил жалкие чаевые. Дженни он не нравился. Рурк также не питал к нему теплых чувств - Дженни об этом знала. Во времена экономических трудностей Алджер урезал финансирование полиции. Очень часто, когда на какой-то проект требовались деньги, Рурку приходилось идти к Алджеру с протянутой рукой. Из служебного помещения вышел Зак и направился к столику отца. Дженни не слышала, о чем говорят Алджеры, но чувствовала напряжение между ними. Ей было интересно, о чем же они спорили. Зак обычно все держит в себе.
Зак был преданным участником молодежного движения Рурка, которое тот сформировал, когда только-только стал начальником полиции. В старшей школе произошло несколько инцидентов, связанных с насилием, и Рурк решил, что с этим надо что-то делать. Первым шагом стало разрушение барьеров между разными поколениями. Этого Рурк добился, посещая школы, высушивая учащихся, интересуясь, что происходит в их жизни.
В этом заключалась еще одна причина необычности Рурка. На первое место он ставил проблемы общества, отодвигая свою личную жизнь на задний план. Вместе с Рурком участники молодежного движения отправлялись в поселения индейцев и снимали видео для истории. Рурк выделил из участников группу, отвечающую за покупку в пекарне хлеба для пожертвования церкви. Другая группа расписывала стены заброшенных зданий на окраине города. В этом году эта группа готовилась вырезать ледяную скульптуру ко Дню святого Валентина.
А дети… Они рассказывали Рурку все. Возможно, Алджер поэтому и недолюбливал Рурка. Боялся, что Зак что-то расскажет о нем. Зак с бледным и мрачным лицом отошел от столика отца и, пройдя через створчатые двери, вернулся к работе. Старший Алджер взял бесплатную газету, открыл кроссворд на последней странице и принялся его разгадывать.
Дженни снова посмотрела на Рурка.
- Интересно, о чем они говорили, - сказала она.
- Кто?
- Зак и Мэттью.
Рурк пожал плечами:
- Я их вообще не заметил. Уж очень вкусна эта булочка. - Рурк откусил от нее и блаженно улыбнулся.
Сердце Дженни учащенно забилось. Здесь слишком хорошо. Слишком уютно. Слишком романтично.
- Что? - спросил Рурк, заметив, как Дженни на него смотрит.
- Мне нужно найти какое-то жилье.
- Оно у тебя уже есть.
- Послушай, очень мило с твоей стороны позволить мне пожить у тебя, но я начинаю злоупотреблять твоим гостеприимством.
- Кто тебе такое сказал?
- Я сама так решила. Во-первых, я ограничиваю твою личную жизнь.
- Может, ты и есть моя личная жизнь.
- Да, очень смешно, - передернула плечами Дженни. - Я имела в виду женщин, с которыми ты встречаешься.
- Это не личная жизнь, - возразил Рурк. - Это…
Он не мог подобрать подходящего слова.
Дженни хотела предложить вариант "просто секс", но сдержалась.
Рурк тряхнул головой и сказал:
- Ты ни в чем меня не стесняешь.
- Со дня пожара у тебя не было ни одного свидания.
- Прошла только неделя, - возразил Рурк.
- А прежде у тебя была хоть одна неделя без свиданий?
- Я не веду счет, в отличие от тебя, как видно. Вот это да, мисс Маески! Не знал, что моя личная жизнь вас так волнует.
Да, Рурк знал об этом и наслаждался.
- Я не могу оставаться с тобой вечно, - разозлилась Дженни.
Некоторое время Рурк изучал ее. На его лице нельзя было ничего прочесть. "И как он умудряется так бриться?" - подумала Дженни. Просто безупречно. Живя с Рурком под одной крышей, она знала, что он успевает так выбриться примерно за две минуты.
- Да, - согласился Рурк. - Конечно же.
Дженни чувствовала, что ранила его. Но ведь он первый начал ее дразнить.
- Знаешь, - сказала Дженни, - я могу запросто уйти от всего.