А наш капитан как закричит: «Бей фашистских гадов!» И та-та-та-та! Из автомата…
—Она быстро распределила роли. Сама — морской капитан. Клава с Ноной — матросы. Лида и Катя — партизаны, которые выходят из подполья и бьют фашистов с тыла.
—А я кто буду? — спросил Зиночка.
—А тебе мужская роль. Ты будешь фашистом.
—Не буду я фашистом! — возмутился Зиночка.
—А кто же будет? — удивилась Саша. — Клава и Лида не умеют выть и кричать на разные голоса. Только ты умеешь.
—Все равно не буду! Папа говорит: фашист хуже зверя.
—Так тогда и игра не получится. Ну побудь фашистом один только разик! Пиратом ты сколько раз был! — упрашивала Саша.
—Пиратом буду. А фашистом — никогда! — уперся Зиночка.
Они бы, наверно, сильно поссорились. Но за забором послышалась возня. Сверху кубарем скатилась Лидина кошка, а за ней во двор спрыгнул взъерошенный пес. Кошка рыжей молнией взлетела на тополь. Девчонки завизжали и забились в угол двора.
—Бешеная! — крикнула Саша и стала карабкаться на забор.
Зиночка тоже хотел бежать вместе со всеми. Но всмотрелся и вдруг пошел к яростно бросающемуся на дерево псу.
— Съест! Он тебя съест! — ахнули девчонки и в ужасе закрыли глаза. А когда открыли, пес уже не лаял и не кидался на дерево, что-то ел из рук Зиночки. Пес был такой большой, а Зиночка такой маленький, что из-за собачьей спины виднелась только его голова. Потом он взял собаку за ошейник с обрывком веревки, проводил до ворот и закрыл калитку.
— Как же ты не забоялся? — с уважением спросили девочки. — Так он же знакомый! Его Полкан зовут, — объяснил Зиночка. Они еще немного поговорили о собаке и вернулись к игре.
Фашистом все равно не буду! — заявил Зиночка. — Я морским капитаном хочу. Разве ты забыла, Сашенька? У меня и бескозырка моряцкая есть. С ленточками!
— У него бескозырка есть, — как эхо, повторили девочки.
—Я хочу капитаном, — настаивал Зиночка.
—Он хочет капитаном, — поддержали девочки.
—И я хочу! — заупрямилась Саша.
— Зато он собаку прогнал! — напомнила Лида.
Против этого Саше возразить было нечего. И впервые за все время она уступила Зиночке:
—Ну и пусть! А тогда я буду командиром партизан!
—А кто будет фашист? — спросила Клава.
Фашистом быть никто не согласился. Тогда они решили: пусть фашистами будут пыльные заросли бурьяна. Еще и лучше! Их и колоть, и рубить можно по-правдашнему…
От Очаковской до Дона рукой подать. Стоит только по булыжной мостовой Державинского спуститься на два квартала ниже — вот он и Дон перед тобой. Широкий. В зеленых берегах. Но до пяти лет Зиночка не только ни разу не купался в Дону, но и видел-то его разве что с крыши дома да с ветвей высоченного белокорого тополя, который рос во дворе.
Мама очень боялась воды. Много лет назад, купаясь в Дону, утонул ее младший брат Митя. Нырнул с полузатопленной баржи, да так и не вынырнул. Оказалось: запутался Митя в обрывках сетей и проволоки, оставшихся после войны.
Никакие самые горячие просьбы Зиночки не помогали. Лицо мамы становилось бледным. Глаза наполнялись слезами. Она крепко прижимала к себе сына и уговаривала:
— Нет! Нет!.. Не надо, Зиночка. Это ужасно! Я не перенесу… Обещай, что ты никогда не будешь проситься на Дон!..
Зиночка гладил ей лицо, руки, сам глотая слезы. И обещал…
Проходило несколько дней, и все повторялось сначала..
Этим летом подружки Зиночки стали частенько ездить со взрослыми купаться на Дон. И Зиночка оставался один.
Мама делала все, чтобы он не скучал: покупала игрушки, насыпала целую гору желтого речного песка, ставила посреди двора большое корыто и наливала в него воду до краев.
Но Зиночке не хотелось купаться в железном корыте, одному играть и загорать на песке.