5. Английская семерка, или Как осуществилась сборка североатлантического геоисторического субъекта
В XVI―XVII вв. в Англии возник новый геоисторический субъект ― североатлантический. Будучи по форме и в значительной степени по содержанию английским, по своей ориентации и функции он был североатлантическим, наднациональным. По мере его развития наднациональная, мировая потенция и функция становились всё более мощными, пока в XX в. этот субъект не стал и по содержанию практически полностью мировым. Голландцы, евреи, венецианцы, представлявшие корону/знать/капитал и выполнявшие функцию социального клея, цемента, ― вот те этнические группы, сыгравшие свою роль в формировании североатлантического геоисторического субъекта на английской почве и с разрешения англичан. Семёркой факторов, сформировавших этого субъекта (генезис определяет функционирование системы) были: 1) специфика английской монархии и знати; 2) протестантизм, который великолепно лёг как на английские средневековые традиции индивидуализма и прагматизма, столь ярко проявившиеся в номинализме Оккама, так и на иудаизм, активизировавший своё проникновение в Англию в XVII в.; 3) политическая и интеллектуальная традиция Венеции; 4) деятельность еврейского торгово-ростовщического капитала; 5) международно-криминальный аспект английского первоначального накопления; 6) роль тайной войны, а следовательно спецслужб, разведки и шпионажа в становлении и победах английской монархии во второй половине XVI в.; 7) латентная деятельность тайных обществ XVII в. Это и есть семёрка ― английская по форме и отчасти по содержанию и наднациональная североатлантическая по функции, с явной мировой, океанической направленностью.
В конце 1520-х годов английский король Генрих VIII тщетно добивался от папы разрешения на развод со своей женой, Екатериной Арагонской. Главный католик не желал этого развода, и Генрих оказался в тупике. И тут венецианцы при дворе английского короля дали ему совет: обратиться, во-первых, к другому иерарху ― к настоятелю собора св. Марка в Венеции, который благодаря финансовой мощи Венеции относительно независим от папы; во-вторых, к иудеям, к раввинам, религия которых, как объяснили королю, древнее и в этом смысле авторитетнее христианства и которые благодаря более древней традиции обладают намного большим опытом в матримониальных делах, чем католическая церковь. Вскоре уже два венецианца ― Франческо Зорзи, прокуратор собора св. Марка, и раввин Марко Рафаэль (его прямой потомок ― физик Нильс Бор) прибыли в Лондон "на помощь" Генриху.
Зорзи ― интереснейший персонаж. Это представитель старого, знатного и богатого рода, давшего Венеции одного дожа, одного кардинала, 11 ― в разное время ― прокураторов собора св. Марка, крупных землевладельцев Далмации, Греции и Ионических островов. Сам Зорзи был прокуратором собора св. Марка, т.е. хранителем венецианских богатств, "складом" которых был собор св. Марка; прокураторов было 12 и именно из них выбирали дожа. Сам же собор был и святилищем и одновременно крупнейшим банком европейского масштаба. Эта традиция сочетания в христианском храме "монетаризма" и магии денег с идейно-религиозным контролем восходит к Вавилону и придаёт христианским (в данном случае венецианско-католическим) священникам определённые черты и характеристики жречества, которое служит не столько Богу-отцу, Богу-сыну и Святому духу, сколько кому-то другому (уж не Мардуку ли ― верховному божеству Вавилона и воплощению всех вавилонских божеств?). Зорзи был сторонником нумерологического мистицизма, а потому главным "идеологическим" врагом его и венецианской интеллектуальной традиции были рационалист Николай Кузанский с его "Concordantia catholica" и Данте с его "De Monarchia", где предлагалась идея национального государства, неприемлемая для венецианцев.
В 1533 г. Екатерину Арагонскую под "идейно-дипломатическим" руководством венецианских прокуратора собора св. Марка и раввина изгнали, и это привело к трём последствиям, которые оказались весьма выгодными не только для части английской знати, но и для венецианцев и самих по себе и в качестве нового сегмента, активно интегрировавшегося в английское общество. Во-первых, Генрих разорвал отношения с Римом (акт о супрематии 1534 г.) и начал у себя в стране протестантскую Реформацию; конфискованные земли активно скупались купцами, в том числе неанглийскими (генуэзцы ― например, семья Паллавичини, венецианцы, евреи). Так начала формироваться современная британская олигархия. Во-вторых, венецианцы начали активно влиять на ситуацию в Англии, прежде всего в сферах знания, торговли, разведки. В-третьих, Англия и Испания стали смертельными врагами, войны между которыми длились в течение столетий. Значительную роль в развитии антииспанских настроений Генриха VIII сыграл Зорзи, который организовал разведку английского короля.
В 1546 г. под руководством венецианцев в Кембриджском университете был создан Тринити-колледж ― самый крупный и богатый из 31 кембриджского колледжа. Сегодня колледж занимает четвёртое или пятое место по земельным богатствам после королевской семьи, National Trust и англиканской церкви; его декан назначается короной. В колледже позднее училась практически вся британская элита ― короли, члены королевской семьи, аристократы, члены семейства Ротшильдов и других финансовых олигархов. Фундамент всего этого заложили венецианцы, влиявшие, естественно, не только на Тринити-колледж, но и на Кембридж в целом.
Задачей Кембриджа всегда было готовить интеллектуальную элиту и определять интеллектуальную (идеологическую) повестку дня ― это было так уже в XVI в. благодаря мощному интеллектуальному влиянию венецианцев и той поддержке, которую они получили от некоторых представителей английской знати, в частности от семьи Сесилов. П. Джонсон писал по этому поводу: "Большинство по-настоящему могущественных сил, как правило, ускользают от взглядов исследователей ― именно потому, что им удаётся представить себя носителями национальных интересов или выразителями мнения большинства. Выдающимся случаем был "Кембриджский интерес" середины XVI в. ― протестантский, но не кальвинистский; гуманистический, но вместе с тем епископальный и роялистский; в течение полустолетия им умно руководил Уильям Сесил, лорд Бергли" ― одна из центральных фигур английской разведки и контрразведки, затмевающая даже Уолсингема.
Венецианцы сыграли значительную, но не афишируемую роль в создании английской разведки и её сети в Европе. Они поставили на службу новому "месту прописки" свою изощрённую разведку с её уникальным тысячелетним опытом, об опыте политических интриг и организации заговоров венецианской верхушки и говорить не стоит. "Ни одно европейское правительство не было вовлечено в мрачный мир интриг так глубоко, как правительство светлейшей республики. Каждое посольство и даже каждая иностранная семья были буквально нашпигованы венецианскими агентами, сообщавшими непосредственно страшному Совету десяти во всех подробностях о приходах и уходах, о вскрытых письмах и подслушанных разговорах. Специальная слежка велась за наиболее известными куртизанками; некоторые из них состояли на жалованье государства за то, что сообщали содержание разговоров в постели, могущих представлять интерес для шантажа и других целей". На венецианцев работали, естественно, не только куртизанки, но представители различных слоёв населения Европы ― от аристократии до прислуги. Так, одна из служанок английской королевы Марии, дочери Генриха VIII и жены Филиппа II Испанского, была осведомительницей посла Венеции в Лондоне Мишеля. Полученная из разных стран информация стекалась в Венецию, в Совет десяти, который "предпочитал исполнять наиболее отвратительные свои обязанности тайно".