Удочек и рыболовного сундука на месте не было.
- Значит, все-таки уплыли, - пробормотала она скорее радостно, чем озадаченно.
Ей не хотелось сейчас встречаться с отцом. Буря чувств, вызванная вчерашним разговором, еще не до конца улеглась в ее сердце, и даже казалось, что где-то в груди, чуть повыше солнечного сплетения, до сих пор надсадно болит.
Неужели из-за Люсьены? Сильвия встряхнула головой, отчего волосы снова рассыпались по плечам. Нет, не из-за Люсьены, а из-за глупой ревности! И не нужно плохо думать об этой женщине. Если отцу с ней хорошо, то, значит, так и надо. В конце концов, пусть живут, пусть женятся, пусть…
Сильвия вдруг резко развернулась и зашагала к их с Людвигом крыльцу. Кто-то внутри нее отчаянно кричал: "Остановись! Не делай этого!", но она шла, упрямо наклонив голову и чуть выставив вперед правое плечо, словно рассекая невидимую преграду. Сейчас она все скажет этой женщине! Сейчас она задаст ей все вопросы в лоб и прогонит из своей семьи! Пока нет отца и Людвига, никто не сможет им помешать.
- Ой, девочка моя, ты, я смотрю, уже встала. Ни свет ни заря.
Мадам Сиси стояла перед ней на тропинке, уперев руки в бока и перекрывая подступы к крыльцу Люсьены. Вопреки ласковости, которая сквозила в голосе, лицо ее выражало совсем иное чувство. Она решительно сдвинула брови, словно хотела сказать: "Ничего ты не сделаешь. Никуда я тебя не пущу!" Сильвия мгновенно все поняла и отступила, принимая эту игру:
- Ой, бабуля, а я как раз пошла тебя искать! Доброе утро.
- А чего ты пошла меня искать к Люсьене? Мой дом совсем в другой стороне, дочка. - Старуха решительно развернула Сильвию за локоть и потащила за собой. - Пойдем чайку попьем. Проголодалась уже?
- Да. У тебя как всегда?
- Ага. Твои любимые, с малиновым джемом. Есть горячий шоколад, но ты его, по-моему, не жалуешь.
- Я больше люблю зеленый чай.
- А тебе так лучше. - Старуха обвела взглядом голову Сильвии. - Ты на Жозе молоденькую похожа. Та, когда распускала волосы, тоже становилась очень красивой.
- Мне жарко с ними, бабуль, - притворно вздохнула Сильвия. - Даже не знаю, что делать. Может, отрезать? Как считаешь?
Она украдкой кинула полный сожаления взор на окна Люсьены и уселась за уличный обеденный столик.
- Хочешь - отрежь. Они у тебя быстро отрастают, даже не успеешь пожалеть, что отрезала, как снова будут до попы.
Мадам Сиси разливала чай и раскладывала неизменные утренние пирожки и пончики по тарелкам.
- Да, пожалуй, отрежу. Завтра съезжу в Сет, там, по-моему, есть приличные парикмахеры.
- Вот и съезди, заодно и развеешься. А то тебе здесь скучно.
- Да.
Теперь Сильвия не сомневалась, что старуха слышала их с отцом ночной разговор от начала до конца.
- А…
- Что?
- Да так. Ничего. А Люсьена еще не выходила к чаю?
- Нет, мы еще пока не виделись, - старуха отвела глаза. - Спит, наверное. Они с Людвигом всю ночь о чем-то разговаривали, мне спать не давали.
- Ты не спала?
- До самого рассвета.
Сильвия сделала глоток чаю. Вот уж чьи ночные разговоры мадам Сиси не услышит при всем желании, так это Люсьены и Людвига, потому что их окна расположены очень далеко от домика старушки. Если только утром: возле крыльца Люсьены стоит маленькая летняя кухня, где она с шести часов печет пирожки.
Значит, отец был прав: Сиси не спала именно из-за их спора. Но она молчит, делает вид, что ничего не знает. Сильвия исподтишка оглядела ее невозмутимое лицо, тучную фигуру в темном платье. На голове у Сиси неизменно красовался темно-зеленый платок, повязанный на затылке, а пухлые пальцы, которыми она проворно отщипывала тесто, украшало несколько серебряных перстней. Очаровательное зрелище. Но в детстве Сильвия думала, что красивее этой бабушки нет никого на свете, и по возвращении в Париж стремилась наряжаться точно так, как она…
- Ну и что ты думаешь? - неожиданно для себя вдруг спросила Сильвия.
- О чем?
- Ты понимаешь о чем.
- Не понимаю.
- Почему ты не пустила меня к Люсьене?
Сиси вздохнула, немного помолчала и произнесла, словно приговор:
- Это глупо. Сильвия. Ты лелеешь не память о матери, а свои переживания, свою ревность, вот что я тебе скажу!
- Интересно.
- Раньше у твоего отца женщины дольше месяца не задерживались, и ты была спокойна. А сейчас впервые наметился серьезный роман, и ты сразу запаниковала.
- То есть ты не видишь в этом проблемы?
- А почему надо делать проблему из чьей-то личной жизни, которая, по сути, нас с тобой не касается?
- Не касается? Бабуля, ты ли это говоришь?! Ведь мама была твоей любимицей! Тебе вдвойне должно быть обидно…
- Тихо, тихо. Ты снова голосишь на всю округу. Маму уже не вернешь, Ник прав. И нечего смотреть в прошлое, Сильвия. Ты, правда, всегда этим грешила.
Она вспомнила, как пробуждалась сегодня утром и чуть не плакала, глядя в окно на тропинки между сосен, по которым ходила купаться с мамой. Да, в чем-то Сиси права.
- Я давно тебе говорила, деточка, все твои мальчики, которых ты старательно выставляла передо мной для оценки, были неподходящими. Тебе нужен другой мужчина.
- Взрослый тридцатилетний дядька с кучей долларов на счете?
- Ник глупый, раз так тебе говорит. Не в долларах счастье, и ты сама это знаешь. Просто тебе нужен другой. И уж тем более не этот капризный молокосос.
- Ты про Людвига? - с удовольствием откинувшись на спинку скамьи, спросила Сильвия. Ей было почему-то приятно, что Сиси тоже недолюбливает это семейство.
- А про кого же еще. Но ты найдешь своего мужчину, я уверена.
- Конечно. Но явно не в этой глухомани.
- Семейный отдых стал в тягость? - проницательно заметила Сиси.
- В каком смысле?
- Тебе скучно здесь. Без любовника ты лезешь на стенки.
- И вовсе не…
- Извини, я неправильно выразилась. Не без любовника, а без любви. Тебе тоже хочется настоящей любви, а воспоминаниями о детстве ты просто прикрываешь свою тоску.
- Не понимаю, о чем ты.
- Все ты понимаешь, Сильвия. Мы с тобой тезки, должно быть, имя действительно влияет на характер: я тоже в молодости была ужасная размазня. Правда, потом сумела взять себя в руки… Не обижайся. Я вижу, как тебе тошно. Ты привязана к здешним местам, но, по-моему, хватит ловить призраки прошлого. Тебе нужна не материнская любовь, а совсем другая. И ты мучаешься именно без нее, а вовсе не без матери.
- Спасибо.
- А что? Это правда. Ты сама вчера говорила Нику, что на правду обижаться нельзя. Ты просто завидуешь ему. У него есть любовь, а у тебя есть только любовник.
- Папа просто заблуждается! А я пытаюсь объяснить ему.
- Нет, ты завидуешь и ревнуешь.
Сильвия вскочила со скамьи, сверкая зелеными глазами. Она не находила слов:
- Не ожидала… Просто не ожидала от тебя такой мощной поддержки! Даже и не знаю, как благодарить!
Старуха была невозмутима:
- Успокойся и поезжай в Сет не завтра, а прямо сейчас. И раньше вечера не возвращайся.
- Почему это?
- Скоро все соберутся, будут обедать. А мне кажется, ты чувствуешь себя в этой компании неуютно. А в сегодняшнем твоем настроении я и подавно не советую тебе встречаться с Люсьеной. Поэтому лучше уехать под благовидным предлогом. Ты, кажется, собиралась стричься?
Сильвия обиженно посмотрела на нее:
- Хочешь услать меня подальше, чтобы не случился скандал?
- Ну да, - невозмутимо ответила Сиси. - Ты немного успокоишься, развеешься, не будешь так сильно сверкать своими глазищами… ну прямо вылитая Жозе!.. и после этого можешь возвращаться.
- Спасибо за гостеприимство, бабуля.
- Да, пожалуйста.
Пять минут спустя Сильвия на машине ехала по лесной дороге.
В городе стояла обычная утренняя суета. Деловой центр, хотя и небольшой, но довольно оживленный, кипел будничной жизнью, десятки горожан спешили на работу, некоторые завтракали в уличных кафе, поглядывая то в чашку, то на часы. Кто-то быстро перебегал дорогу, рискуя попасть под колеса ее машины, почтальоны размахивали утренними газетами, гудели автомобили.
Сильвия припарковалась на какой-то площади и стала оглядываться по сторонам в поисках либо салона красоты, либо магазина одежды. Но поблизости ничего подобного не наблюдалось. Надо было купить карту! - с досадой подумала она, вспомнив книжный киоск у самого въезда в город.
Впрочем, лучше всего на этот счет пообщаться с местной публикой, если попадешь на словоохотливого собеседника, то можно узнать много полезных подробностей, которых нет ни в одной карте.
Сильвия вышла из машины, продолжая оглядываться по сторонам, и вдруг услышала на ломаном французском:
- Мадемуазель, ну кто так паркуется?! Ну что вы наделали?! Вы же перегородили мне выезд со всех сторон!
Перед ней стоял мужчина. Тридцатилетний солидный дядька с кучей долларов на счете, внезапно подумала Сильвия, вспомнив ночной разговор. Как бы там ни было, но сейчас она видела перед собой экземпляр, в точности описанный отцом.
Мужчина был типичным, словно с картинки, американцем. Белозубая улыбка, широкие плечи, не очень интеллектуальный взгляд… Он был дорого одет, источал аромат хорошего одеколона и к тому же показывал рукой на новенький автомобиль, тоже явно не дешевый.
Куча долларов тут имелась стопроцентно, сомнений быть не могло. Причем именно долларов, а не франков, потому, что акцент у мужчины был чисто американский. Интересно, а как насчет всего остального? - вдруг весело подумала Сильвия.