Командир 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-лейтенант П. Белов
В начале июня 1942 г. последовал уход Иванова с должности "особого руководителя". Причина оказалась простой - во время операции "Ганновер" Сергей Николаевич заразился брюшным тифом, и его пришлось эвакуировать в Берлин. Некоторое время соединением командовал заместитель Иванова, Сахаров. В дневнике генерала Шенкендорфа есть запись, датированная 3 июля 1942 г.: "… В оперативном отделе совещание с командирами русского опытного соединения "Граукопф" Сахаровым и Бочаровым".
Здесь следует напомнить читателю, что в момент смены командира соединения произошла и замена немецкого куратора - вместо подполковника Геттинг-Зеебурга работать с русскими коллаборационистами поручили подполковнику Хотцелю. Кромиади, как мы помним, дал Хотцелю негативную характеристику. По сравнению с Зеебургом, который был противником проводившейся "восточной политики" и которого уважали многие военнослужащие РННА (и даже дали ему прозвище "дедушка"), новый куратор оказался человеком скользким, неприятным и вызывавшим отторжение.
Хотцель решил использовать подразделения "Граукопф" в борьбе с партизанами, что, собственно, не было его прихотью, а было инициировано вышестоящими инстанциями. Тем более началось включение русских формирований в состав охранных войск тыла группы армий "Центр". Собственно говоря, участие диверсионной группы РННА в операции "Ганновер" уже можно отнести к антипартизанским действиям.
Назначение Сахарова на должность "особого руководителя", на наш взгляд, не было случайным. Можно допустить, что некоторым опытом борьбы с подпольщиками и партизанами он обладал. По крайней мере, в мемуарах генерал-майора А. Н. Сабурова (на которые мы уже ссылались выше) рассказывается об успешной работе Сахарова против партизанской агентуры, действовавшей в южных районах Орловской (сегодня - Брянской) области. Сабуров вспоминает февраль 1942 г. и деятельность разведчицы Марии Гутаревой: "Я невольно вспомнил нашу отважную разведчицу Марию Гутареву, много сделавшую для соединения в Брянских лесах. Гутарева сумела добиться у немецкого полковника Сахарова, которого специально прислали для борьбы с партизанами. Это был опытный, жестокий и очень коварный враг. Мы не раз предупреждали Мусю об опасности. Но девушка пренебрегла осторожностью. Страшные муки вынесла партизанская разведчица в гестаповских застенках. Женщина, которая сидела с ней в одной камере и была свидетельницей нечеловеческих пыток, сошла с ума. Нашу Мусю казнили".
В период руководства Сахарова РННА подключилась к антипартизанской борьбе, в численном отношении соединение увеличилось. Продолжалась подготовка разведчиков и диверсантов по заданию абвера.
В июле 1942 г. командование принял Кромиади. Именно он получил приказ о доведении численности соединения до 5 тыс. человек.
С обязанностями руководителя Кромиади справлялся неплохо, но его натянутые отношения с Хотцелем отрицательно сказывались на взаимодействии с разведкой (автор мемуаров "За землю, за волю" пишет: "Мы не терпели друг друга, но на людях, конечно, старались этого не показывать").
Хотцель пытался подыскать замену для Кромиади и предлагал возглавить соединение майору Грачеву, профессиональному разведчику. Но Грачев не пожелал "подсиживать" командира.
Хотцель, возможно, хотел поспособствовать и тому, чтобы соединение "Граукопф", несмотря на антипартизанские задачи, продолжало пополнять свои ряды диверсантами и разведчиками. Более того, приказа об удалении сотрудников разведки из РННА ему никто не отдавал, в противном случае Шенкендорф не стал бы 5 ноября 1942 г. рассматривать на совещании вопрос, поддерживать или нет подключение абвера к проекту. Хотцель следовал линии, избранной еще Геттинг-Зеебургом. Только ситуация теперь изменилась - структуры военной разведки обязаны были взаимодействовать по вопросам применения русских коллаборационистов с командованием охранных войск, чего раньше не было.
Кромиади поставил себя в положение, одновременно направленное против двух немецких инстанций, игравших в деятельности РННА существенную роль. С одной стороны, он выказывал недовольство тем, что соединение подчинили охранным войскам, от которых последовал приказ о подключении к борьбе с партизанами, а с другой - не мог наладить отношения с абвером, благодаря которому операция "Граукопф" и стала возможной. Причем Хотцель в этой игре представлял немаловажную фигуру: именно через него поступали указания как от разведки, так и охранных войск.
18 августа 1942 г. вышла директива ОКВ № 46 "Руководящие указания по усилению борьбы с бандитизмом на Востоке". Согласно этому документу, впредь запрещалось участие эмигрантов в формированиях из местного населения. К концу лета большинство эмигрантов были отозваны с Восточного фронта. Родину были вынуждены покинуть и эмигранты - командиры РННА. Вообще, август 1942 г. оказался для них роковым месяцем. Во-первых, партизаны и осинторфские подпольщики разложили несколько подразделений "народников". Во-вторых, в момент вывода батальона "Волга" из состава соединения и включения его в Восточный запасной полк "Центр" произошел вышеописанный инцидент с русским комендантом Шклова С. С. Паленом; дело удалось замять с большим трудом, но сам Пален был вынужден вернуться в Париж (там он поступил в распоряжение руководителя Управления делами русских эмигрантов во Франции, Ю. С. Жеребкова). И, в-третьих, отношения с куратором от абвера, подполковником Хотцелем к этому времени были безнадежно испорчены.
Состояние дел в соединении неоднократно обсуждалось между командованием группы армий "Центр" и представителями абвера. В конечном итоге, начался поиск новых кандидатов на руководящие должности; на этот раз таковыми могли быть назначены только бывшие советские военнопленные. Решением данной проблемы занималось несколько структур - отдел ОКХ "Иностранные армии Востока" полковника Р. Гелена, 2-й сектор организационного отдела ОКХ майора К. фон Штауффенберга, оперативный отдел штаба группы армий "Центр" полковника Х. фон Трескова и отдел I с штаба группы армий "Центр" майора Р.-К. фон Герсдорфа.
Среди перечисленных инстанций заметную роль играл штаб группы армий "Центр", а конкретнее - Тресков и Герсдорф. В воспоминаниях сотрудника отдела I с группы армий "Центр" капитана В. К. Штрик-Штрикфельда встречается сентенция о том, что летом 1942 г. Тресков и Герсдорф "решили создать так называемое пробное соединение - русскую бригаду", и полковник Тресков передал командование бригадой Жиленкову и Боярскому.