Задыхаясь от обиды, она открыла глаза и внезапно поняла, что это всего лишь сон. Сейчас она проснется и все закончится. Но просыпаться было еще страшнее: она знала, что утром увидит рядом с собой одинокую постель, на которой никогда не оставался Блейк. Она проснется, а его опять нет! Она будет искать его руку на соседней подушке и поймет, что опять одна! И тогда начнется дневной, более страшный кошмар: она будет сходить с ума до самого вечера. Балкон, сигареты, кофе, душ, снова балкон…
Дженни снова заснула. За бильярдным столом появился Брет Спенсер. Он незаметно подошел и сел, а Дженни, подняв глаза, громко ойкнула, когда его увидела. Тогда Брет протянул ей руку и сказал:
- Иди со мной, я тебя спасу.
Она рассмеялась. Разве можно уйти от Блейка? Разве можно просто так взять и забыть его? А что же тогда станет наполнять ее душу? Ей стало плохо, так плохо, как тогда. Он бросил ее. И предал. Продал - предал: это одинаковые слова. Зачем ей какой-то Брет Спенсер? И что он вообще может делать за одним столом с Блейком?
Дженни больше никогда не хотела просыпаться. Она боялась утра, боялась, когда рядом нет любимого мужчины, она больше не могла одна!!! Потом стало темно. Просто темно и почему-то спокойно.
…Это был последний демон, который покинул ее голову на светлой земле осеннего Люксембурга. Дженни проснулась и сразу вспомнила это спокойствие. Сердце перестало саднить, на растревоженную душу и горячую голову снизошли мир и прохлада. Она сразу поняла, почему, и улыбнулась, протягивая руку к соседней подушке. И тут же нащупала большую теплую ладонь, которую теперь не променяла бы ни на что в мире.
Брет сидел на краешке кровати и внимательно разглядывал линии на ее руке.
- О. Ты будешь долго жить.
- Если ты постараешься, - прошептала она, пряча в подушку счастливые слезы.
12
Кто знает, сколько дней они бродили по улицам, шелестя сентябрем?.. А он все падал и падал под ноги желтыми листьями кленов. А они говорили, говорили, говорили… Дженни от души хохотала, выслушивая "признания" Брета, как они с Мишель придумали всю эту авантюру. Как глупо! Как наивно! Она сразу все поняла, как только услышала про Марка и деньги. Дженни "раскрутила" весь их план до самой макушки, еще когда садилась в самолет, и сейчас ей не нужно было никаких специальных объяснений, разве что ради веселья.
Волновало ее только одно:
- Зачем? Господи, милый мой, скажи: зачем тебе понадобился весь этот цирк?
- Тебе легко говорить! А я несколько… месяцев не знал, как к тебе подойти! Хорошо, что Марк подвернулся.
- Но ты мог бы и просто так подойти. Что такого? И зачем надо было ломать эту дешевую комедию в лифте?.. Нахал!
- А ты запомнила?
- Чего ты смеешься? Меня еще ни один мужчина так нагло не игнорировал. Еще бы я не запомнила! А когда мы с Марком… в общем…
- Ну понятно. Когда вы целовались с Марком на глазах у всего ресторана, я почему-то начал ревновать. Представляешь? Такое тоже бывает у мужчин. Да… Надо, конечно, было сохранять спокойствие, но я не выдержал.
- Глупость! Мало ли с кем я захочу целоваться!
- Что? - Он вдруг притянул ее к себе, изобразив полное презрение на лице. - Ты собралась еще с кем-то целоваться?
- Ну. Мало ли что. Всякое бывает. Форс-мажор.
- Только попробуй.
- Ну хорошо, отпусти. Не буду… - Дженни вздохнула. - В общем, я поняла: ты решил помочь Мишель вернуть ее блудного мужа, который грезил обо мне, а заодно и покончить с собственной холостяцкой жизнью. Молодец! Ближнему надо помогать. Как сказал мне один мальчишка на заправке, начальство приедет и все зачтется. Правда, бедняга имел в виду свое бензинное начальство, но я быстро переубедила его, напомнив о высшем… Впрочем, мы отвлеклись.
- Ты обокрала его?
- Так, по мелочи. На несколько литров… Но мне было просто скучно и хотелось размяться.
- Да-а. Пожалуй, мне с тобой скука не грозит.
- Даже более того. Скоро тебе захочется от меня сбежать, до того нескучной станет твоя жизнь. Но предупреждаю: у меня длинные руки. И отличное зрение. Так что бывшим очкарикам придется несладко.
- Я тебя обожаю!
- В общем… не совру, если скажу, что это взаимно.
- Дженни, ведь ты стала другая здесь. Та вторая Дженни, которую знаю только я, вышла из своего подполья. Как я тебя люблю именно такой! Подлинной. Настоящей. Пожалуйста, оставайся такой всегда.
- Ладно… Уговорил.
- Я серьезно.
- И я - серьезно. Ну что ты молчишь?.. О! Брет! Смотри, какой чудесный паровоз! Давай прокатимся.
- Это для туристов. Он почти игрушечный. Дженни…
- Ну пойдем, мы же туристы!
Они катались на паровозе, потом в парке на каруселях, потом Дженни приспичило позировать уличному художнику… В общем, прошел еще один день, а Брет все не знал, как подступиться к главной беседе…
- О, я больше не могу! - Она улеглась прямо на скамейку перед чьим-то палисадником. - У меня отваливаются ноги, но я абсолютно счастлива!
- Ты давно так не отдыхала?
- Никогда!
- Я в детстве часто бывал в Европе. И всегда - до изнеможения. Развлекался, как мог. Потом подрос и…
- Тоже стал развлекаться, как мог! - Дженни захохотала. - Я знаю, что у тебя было много женщин. Пожалуйста, не спрашивай, что я делала в детстве, Брет. Давай пойдем лучше в отель…
Она специально сказала все это скороговоркой.
- Но я ни разу не пытался спросить у тебя про детство.
- Пытался. И давай не будем об этом больше.
- Только в первый день "знакомства", и то по обычному сценарию таких бесед. Хорошо, я больше не трону эту тему никогда, пока ты сама…
- Я тоже не трону эту тему никогда. Вот эта дорога, кажется, короче.
- А здесь светлей!
- Ну и что?
- Вчера, когда мы гонялись друг за другом в темноте, я потерял любимую кепку. Ту, в которой был похож на чикагского беспризорника тридцатых годов.
- Да, она тебе очень шла. Но главное, чтобы ты не потерял голову.
Брет махнул рукой:
- А! Это я потерял давно!
- Ты потерял ЭТО, когда узнал меня? Пару-тройку месяцев назад, когда увидел… Стоп. Брет! Брет!
- Ну что с тобой?
Дженни остановилась и схватила его за шарф, словно собираясь драться. Голос ее был сиплый и как всегда немного детский:
- Как это что? А где ты, собственно, меня увидел? Я не была в Чикаго пять лет… Только не говори мне, что ты влюбился в меня по фотографии, которую тебе подсунула Мишель, когда рыдала у тебя на груди и жаловалась, что муж патологически любит другую… Она, кстати, рыдала у тебя на груди? Рыдала? Ну скажи! Она, наверное, пыталась тебя соблазнить, а ты любишь таких… Вы, наверное, целовались! А может, и не только…
- Дженни, перестань тараторить. Конечно, не по фотографии. Ты просто забыла…
- Вы целовались?
- Нет. Меня интересовала ты. А ее - Марк.
- Тоже мне "служба знакомств"! А может, ты решил забрать меня вместо денег? Знаешь, меня уже один раз пытались вместо денег… Только не в карты, а в би…
- Дженни, прошу тебя, замолчи! - Брет нежно зажал ее губы рукой. - Зачем ты говоришь такие вещи?
Она округлила глаза и пожала плечами, словно оправдываясь перед учительницей:
- А это правда. Ты должен ее знать.
- Дженни, Дженни, подожди. Успокойся. Ты опять становишься такой…
- Какой?
- Неуязвимой Дженни Фокс. Ты говоришь вещи, о которых сама не любишь вспоминать, ты делаешь себе больно и думаешь, что я этого…
- Но я просто так болтаю… В порядке светской беседы. Видишь ли… я действительно… Неужели ты думаешь, что неуязвимая Дженни Фокс так быстро изменится, забудет свою любовь к свободе и одиночеству, станет розовой и пушистой? Ты думаешь…
- Да, думаю, настоящей Дженни, которую я так люблю, эти вещи совершенно не нужны.
- Ничего себе заявочки! - воскликнула она на всю улицу, так что на них стали с любопытством оглядываться прохожие. - Ты хочешь лишить меня свободы? Может, ты запрешь меня дома и заставишь варить тебе кофе каждое утро?
- Нет, конечно.
- И не разрешишь мне встречаться с моими друзьями, устраивать "гастроли"…
- Особенно - воровать бензин.
- Воровать бензин! Да! Воровать бензин просто необходимо! - Маленькая старушка с рыжей собачкой шарахнулась на другую сторону улицы. Дженни возмущенно "поправила" воротник, так что он оказался почти на плече. - Ты что же думаешь, это все так быстро забудется? Я жила так с пятнадцати лет, Брет! А сейчас мне - тридцать два! И ты думаешь, что счастье, которое я нашла с тобой… меня…
- Ну?
- Оно меня… как-то…
- Ну, ну?
- …избавит от старых привычек? Нет. Я буду воровать бензин.
- Хорошо, я понял. С бензином вопрос, судя по всему, принципиальный.
- Это я - образно. Не только бензин.
- Да-да. Я понял. - Брет сделал простодушное лицо. - Надеюсь, ты не будешь тырить булочки в супермаркетах?
- Я их буду есть прямо там!!!
- Договорились. Дженни, я на все согласен. Просто я говорил о другом.
- О чем?
- Ты себя обманула.
- Вот те раз. Почему же я себя обманула?
- Должно быть от безысходности и чтобы не чувствовать больше, что ты никому не нужна. Дженни Фокс объявила себя свободной и одинокой! И всем отказала заранее и навсегда! Понимаешь?
- Нет.