Однако только этим в Москве решили не ограничиваться. Как полагал ряд отечественных историков, стремясь отвлечь внимание от адыгских князей и одновременно продемонстрировать возросшую военную мощь Российского государства, "поустрашить" крымского "царя", 11 марта Иван IV с боярами "приговорил" "…послати на крымские улусы воевод боярина Ивана Васильевича Шереметева с товарыщи…". Конечной целью похода, согласно Никоновской летописи и разрядным записям, был захват татарских табунов, что паслись на так называемом Мамаевом лугу на левобережье Днепра в его низовьях, и одновременно стратегическая разведка намерений крымского хана. Но в этом ли заключались планы Ивана IV? Хотел ли он ограничиться захватом ханских табунов или же его замысел был более хитрым и изощренным? Попытаемся ответить на этот вопрос, проанализировав состав и численность рати боярина И.В. Большого Шереметева (такое прозвище было у него для того, чтобы отличить его от младшего брата, Меньшого Шереметева, тоже выдающего военачальника времен Ивана Грозного), а также изучим биографии шереметевских воевод.
Для начала посмотрим, что представляло из себя шереметевское войско? Согласно разрядным записям и летописным свидетельствам, перед нами типичное для того времени походное войско "малого разряда", включавшего в себя три полка: большой, передовой и сторожевой. Отметим, что по устоявшейся к тому времени традиции "большой разряд" состоял из 5 полков - в дополнение к названным в него включались полки правой и левой руки. Ну а если в поход отправлялся сам государь, то со времен Ивана IV в это расписание мог еще включаться государев полк и так называемый "ертаул". И тут самое время вспомнить о том, что в русских дипломатических бумагах того времени неоднократно подчеркивалось, что Шереметев руководил ертаулом и был послан в Поле "не со многими людми". Далее, что князь Курбский, характеризуя ертаул, подчеркивал, что это авангардный отряд, составленный из "избранных", лучших воинов. И то и другое наглядно подтверждается, если посмотреть на состав шереметевской рати.
Итак, каков же был состав шереметевского ертаула? Редкий случай, когда летопись дает как будто точные сведения о численности русского войска того времени, не вызывающие сомнений своей "тьмочисленностью". Согласно Никоновской летописи, для участия в походе под началом Шереметева, представителя старомосковского боярского рода, "мужа зело мудрого и острозрительного и со младости своея в богатырских вещах искусного", было выделено "…детей боярских 4000, а с людми их и казаков и стрелцов и кошевых людей тринатцать тысячь".
Тем не менее названное число все же вызывает определенные сомнения. Прежде всего, это касается численности казаков и в особенности стрельцов. Ведь стрелецкое войско было образовано совсем недавно и численность его была невелика - на первых порах всего 6 "статей" по 500 человек. Для сравнения, спустя 8 лет после этих событий для участия в походе на Полоцк Иван взял с собой примерно 4-5 тыс. стрельцов. Также не вызывает сомнения и тот факт, что для этого грандиозного похода Иван IV собрал большую часть своего войска. Однако масштабы "Польского" похода Шереметева и Полоцкой кампании явно несравнимы, и вряд ли воеводе могли выделить больше 1-2 стрелецких приказов (т.е. не более 1 тыс. стрельцов), посаженных для большей мобильности на казенных коней (своего рода русский аналог западноевропейских драгун). По аналогии с Полоцким походом можно предположить, что несколько больше, чем стрельцов, было и казаков, которые, по замечанию известного отечественного историка А.В.Чернова, до середины XVI в. "…не занимали заметного места в составе русского войска".
Таким образом, можно предположить, что примерно 2-3 тыс. ратных людей из состава войска Большого Шереметева составляли стрельцы и казаки. Ядром же рати были, несомненно, дети боярские, выступившие в поход "конно, людно и оружно", в окружении своих послужильцев и кошевых. Сколько их было? Цифра в 4 тыс. собственно детей боярских, названных летописцем, представляется завышенной. Почему? И снова обратимся к разрядным записям. В них отмечалось, что вместе с Шереметевым в поход были отправлены "дети боярские московских городов выбором, окроме казанские стороны", а к ним были добавлены "северских городов всех и смоленских помещиков выбором лутчих людей" (выделено нами. - П.В.). Кто именно, представители каких "городов" ушли в Поле тем летом, помогает определить чудом сохранившийся синодик Московского Кремлевского Архангельского собора. Изучив его текст, отечественный исследователь Ю.Д. Рыков пришел к выводу, что под стягами Шереметева сражались выборные дворяне и дети боярские Государева двора, служилых "городов" Вязьмы, Волока Ламского, Каширы, Коломны, Можайска, Москвы, Переяславля, Рязани, Твери, Тулы, Юрьева, а также княжеской служилой корпорации Мосальских. В разрядных записях также указывается, что в походе участвовала и часть двора удельного князя Владимира Андреевича Старицкого. Дополняют эти сведения летописи - так, в Никоновской летописи отмечено, что в 1557 г. среди прочих пленников, взятых при Судьбищах и отпущенных "на окуп" ханом, были и представители семейства Яхонтовых, Яхонтовы же - дети боярские, записанные но Твери и Торжку.
Получается, что в походе должны были принять участие выборные дети боярские 11 московских "городов", представители государева двора, удела князей Мосальских и Старицкого удела, "выбор" от Смоленска и дети боярские северских "городов", т.е. около 20 служилых корпораций, причем из них - не целиком, "выбором". Сравним эти данные с теми, что есть у нас относительно Полоцкого похода и знаменитой кампании 1572 г., о которой речь еще впереди. В этих последних приняли участие до 60 служилых "городов", и в полном составе. В первом случае в списках числилось порядка 15-17 тыс. детей боярских, во втором - около 12 тыс. Поэтому принять летописную цифру не представляется возможным - скорее всего, собственно детей боярских было существенно меньше. Насколько меньше - можно только предполагать, однако, на наш взгляд, собственно детей боярских было порядка 1,5 или несколько более тысяч человек. Для сравнения, схожая по составу 3-полковая рать малого разряда была послана в декабре 1553 г. против восставших казанцев. Судя по данным разрядных записей, в ней насчитывалось порядка 17 "сотен" и до 1,5 тыс. детей боярских без учета их послужильцев.
Сложные определиться с тем, сколько взяли с собой послужильцев и кошевых (т.е обозных слуг) дети боярские и дворяне. Оживленные баталии вокруг вопроса о соотношении детей боярских и их слуг в литературе, а сегодня и в Internet-пространстве идут не одно десятилетие, но удовлетворительного ответа на него как не было, так и нет до сих пор. Можно лишь с некоторой степенью уверенности утверждать, что в начале века дети боярские, будучи побогаче, позажиточнее, могли выставить на государеву службу послужильцев больше, чем в середине и тем более конце столетия - скажем, двух-трех, а то и больше, вместо одного впоследствии. Выходит, что соотношение детей боярских и их послужильцев на протяжении XVI в. постоянно изменялось и в среднем на одного сына боярского приходился в лучшем случае один-два послужилыда и один кошевой. Во-вторых, дети боярские "по выбору" в среднем были способны выставить в поле больше послужильцев и, соответственно, кошевых, чем рядовые мелкопоместные служилые люди. Основанием для такого суждения (во всяком случае, применительно к нашему случаю) могут служить записи в так называемой "Боярской книге" 1556/1557 г. Так, плененный в сражении при Судьбищах Денис Федоров сын Ивашкин выставлял в поход "по старому смотру" 6 чел., в том числе 2-х в доспехе и 2-х в тегиляех; Иван Назарьев сын Хлопова отправился в "Польской поход" с 3 послужильцами "в доспесех и в шеломех"; Иван Шапкин сын Рыбина, также попавший в плен, выступил на государеву службу вместе с 5 послужильцами "в доспесех"; Борис Иванов сын Хрущов "сам в доспесе; людей его 3 человеки, в них один человек в бехтерце, а 2 человека в тегиляех…"; Иван Кулнев сын Михайлова (тоже взятый в полон татарами) участвовал в походе с 4-мя ратниками "в доспесе" и с 3 "в тегиляех", а Андрей да Григорий Третьяковы дети Губина - с 8 людьми "в доспесе" и с 4 "в тегиляех".