- Не мучай меня, - умоляла разгорячённая Даша.
- Потерпи ещё чуть-чуть, милая. Его руки безжалостно скользнули к пояснице, они искали и находили самые сокровенные и чувственные места. Возбуждение достигло высшей точки, когда он стал ласкать низ живота и ноющее от жажды лоно. Безумие плавило их, как огонь свечи.
- Ромаша.
- Всё, моя девочка, всё, я иду...
Измученная разогреваниями и бестолковыми приготовлениями игнорируемые ребятами завтрака и обеда, Зинаида взбунтовалась.
- Степанида, иди, буди. Ничего слышать не хочу. Сколько можно валяться.
Но идти никому никуда не пришлось, в проёме появились Роман с Дашей.
- Мамуля, не шуми, мы идём. Давай, корми, коль кормить собралась, - поцеловал мать заявившийся Роман. - Съем всё.
- Оно и понятно.
- Какая ты понятливая, жуть. Мам, мы завтра уедем.
- Куда тебя несёт, до конца отпуска ещё далеко.
- Не могу. Лизавете со дня на день рожать. Миша просил подстраховать.
- Дашу оставь.
- Это ещё зачем?
- Отдохнёт, понежится.
По тому, каким непониманием сверкнули его глаза, Зинаида поняла, что совершенно зря затеяла этот разговор и совершенно не стоило сейчас об этом с ним говорить.
- Знаешь, давай мать, без глупостей. Даша едет со мной. Вот интриганы. Я вас люблю, старушка, но там тоже моя жизнь. Не дави на меня, очень тебя прошу.
День проскакал на скакалочке. Зинаида разгоняла по уголкам глаз слёзы, но крепилась. Мало побыли совсем: не успела насладиться радостью приезда детей домой, как надо отправлять назад. Муж выразительно взглянул на часы, она заволновалась:
- Федя что, уже пора?
- Машина у порога. Грузитесь. А где Дарья?
- Собак облизывает, ворюг. Опять у неё чего-то на память спёрли. Щенка ей, что ли подарить? - ворчал Роман.
- Олух царя небесного, ребёнка ей подари, а-то придумал он, щенка. - Замахала руками от возмущения Зинаида.
- Так, всё! Давайте прощаться, вон мать на фантастику потянуло.
- Примерно я так и думала, ничего умного от тебя не дождёшься. Фёдор, а Громовы куда подевались?
- На вокзал подскочат. Пора. Дарья хватит прощаться с животинами. Они сторожить должны, а не морды под ласки подставлять. Испортишь собак. Садись в машину. Едем.- Воспитывал Бугор всех кто под руку подвернулся.
Ночной звонок, как правило, не предвещая ничего хорошего, тревогой раскалывает сонную тишину. Все знают о последующих после такого звонка трудностях, но всё равно, не видя на ощупь, хватают дребезжащую трубку. Так уж мы устроены.
- Алло, я слушаю, - зевнул Роман, посмотрев на часы. Два ночи. - Миша, не части, сейчас проснусь. Понял, понял, уже лечу. Дашуня спит, будить не буду, пусть сон досмотрит. Справимся сами. Ложи трубку, одна нога тут, другая там, уже собираюсь и еду. Всё, всё успею.
Доехал быстро, почти летел. Естественно, боялся опоздать. Спортивная машина по ночным улицам шла на хорошей скорости. Его уже ждал взволнованный папашка у открытой двери.
- Как вы тут, Лизавета держится?
- Бабье дело такое, ты уж постарайся Роман, доставь дочку, - крутился под ногами родитель.
- Привет, красавчик, я готова. Умру, ребёнка не бросайте, умоляю, - стонала Лиза.
Бугров волновался, но вида не показывал. Держался молодцом.
- Как у вас тут всё запущено. Давай я тебя понесу.
Лиза отговорилась.
- Дойду я. Отец, не мельтеши под ногами, Роман всё сделает сам, а ты дома жди.
- Зря отказалась от рук, но хозяину воля. Двинули помаленьку. Миша, может, ты папеньке компанию составишь?
Какое там, Михаил вскипел:
- Не проси, я с женой. Николай Потапович один похозяйничает.
Бугрову ничего не оставалось, как поторопить:
- Тогда не тяни, машина внизу, спускайся потихоньку, вещи я заберу.
Мишу Бугров посадил на переднее сидение, чтоб Лизе было попросторнее устроиться сзади одной. Лизавета старалась крепиться, но боль вырывалась наружу. Стоны участились, Бугров добавил скорость. - Больно, держись, девочка, скоро домчу, - уговаривал он её. - Ночь, дорога свободна. Потерпи, рыбонька.
- Спасибо, красавчик. Надеюсь, воды не отойдут в твоём автомобиле. Испорчу салон твоей спортивной, навороченной конфетки.
- Гори он огнём, думай о себе и ребёнке.
Ночная улица была почти пуста, и Роман выжимал из мотора все заложенные в него конструктором силы, на поворотах визжали покрышки. Бугров любил ночную дорогу, любил за то, что ночью отдыхала её проезжая часть. Домчались быстро.
- Боже! Боже! Я б с ума один сошёл... Уже почти приехали, Лизонька. Дыши глубже, как доктор на занятиях показывал, - просил жену Миша, всматриваясь в ночной город.
- Действительно, приехали, - перевёл дух Роман, подруливая к больничному крыльцу. - Миша поднимайся в приёмный покой, я с ней разберусь. Лизавета, хвост пистолетом, мы идём.
- Жива пока, мутить начинает, ох, как больно. И как это десятками рожают. Одного и больше ни за что.
Осторожно поднимались по лестнице. Долго звонили, пока открыли. Добравшийся первым до приёмного покоя Миша, шумел там, гоняя персонал, правда, без особого успеха. - Мы роженицу привезли, а все спят, канальи. Давайте доктора быстрее.
Кое-как нашли доктора. Появившийся усталый парень, спокойный и невозмутимый, лет под тридцать, вопросительно уставился на Мишу. - Кому доктор нужен, тебе? Чего орёшь, родов у тебя не предвидится.
- Жена рожает. Не очень-то ты похож на доктора.
- Другие утверждали, что вылитый, - съязвил док.
- Женщину или кого постарше..., - сомневался в профессиональной пригодности не понравившегося ему врача парень.
- Где роженица, философ? Что вы все ночью рожаете и непременно в мою смену.
- Ночью дороги быстрые, легче ехать, - встал Бугров, собираясь разобраться с наглецом. Лиза, вымученная схватками, полулежала в кресле за дверью. Роман, сидевший перед ней на корточках, пытаясь помочь, облегчить страдания, жалея, гладил её растрёпанную голову и вздрагивающие плечи, целуя вспотевшие от нестерпимой боли руки. - Терпи, девочка, ещё немного осталось. Я его сейчас убью, рванулся он к болтающему врачу.
- Помоги ей, хватит трепаться.
- Бугор, его не колышет мучение женщины. Давай, блин, дадим ему для ума в лоб.- Пылил и Миша.
- Лиза, ты? - узнал роженицу доктор. - Кто из этих ненормальных твой муж?
- А тебе какая разница, делай что-нибудь, - озлился Роман.
- Красавчик, притормози. Тимофей, Миша - муж.
- Откуда ты этого проходимца знаешь? - насторожился Миша.
- Мы учились вместе. Правда он на немного раньше нас закончил, - простонала Лиза.
Полученная информация озадачила ребят.
- Давайте другого доктора, студент нам не нужен, - заартачился Миша.
- Не психуй, - осадил его Тимофей. - Всё будет по науке. Хочешь посмотреть, как родится твой малыш, пошли. Я мирный парень. Это вас военных в любых одеждах можно узнать. Бегом в атаку сходу рвётесь.
- Что?- взревел Бугров.
- Ура! говорю на лбу печатью стоит,- ухмылялся врач.
- Рома, ты езжай домой, - поманила Лиза Бугрова. - Не волнуйся, он хороший доктор.
Лицо её покрытое потом, представляло сплошную маску из боли.
Бугров чмокнул её в щёчку стараясь не дрожать и страдая через её мучения, объявил:
- Идите, идите, не думайте обо мне, я подожду сколько надо. Может, помощь ещё нужна будет, мало ли что случается. В кресле подремлю, девчата кофе организуют. И подумал: "Сколько ещё ей бедной мучиться?" Сколько вообще женщина способна выносить эти страдания?
Не спуская заворожённых глаз с Бугрова, медсёстры согласно закивали. Они развлекут и организуют. Лизу посадили в кресло и покатили по коридору.
- Мишенька, дорогой, ты хорошо подумал, согласившись на участие в родах. - охала Лизавета.
- Лиза, смотреть, не рожать, не беспокойся за меня, - не ведая процесса, храбрился тот.
- Не тревожься ты о нём, думай о ребёнке лучше, откачаем твоего благоверного, - посмеивался доктор, катя кресло с Лизой.
- Доктор, - на ушко поманила Тимофея Лиза. - Осторожно он на протезах.
- Понял, учту.
Ромкину идиллию с журналами, кофе и длинноногими медсёстрами поломала принёсшаяся из родильного бокса нянечка.
- Быстрее, там вашему другу плохо.
- Дуралейство, почему с ним если рожает его жена? А что с Лизой?
Нянечка почему-то медлила с ответом; не знала, как начать. Минуты показались вечностью, Роману мерещилось чёрте что. Стоял в страшном напряжении, прислушиваясь к тишине коридора. Минута, ещё минута... Ему было страшно и начинало колотить.
- Не знаю, у доктора спросите, меня послали за вами.
"Ах ты..." Роман нёсся так, что та безнадёжно не успевала. Миша валялся на кушетке, в коридоре, плохо ворочая языком. Увидев Ромку, пожаловался. - Ноги не слушаются.
- Ещё бы, старина, у тебя протезы. Миша, что за компот? - подсел на кушетку Роман. - С Лизой порядок?
Он панически смотрел на дверь, за которой находилась Лиза.
- Там такой ужастик, кровища, - хватал друга за руки Миша. - Как на войне.
- Ты, Медведь, загнул, там смерть, а тут жизнь. Поднимайся, отведу тебя в приёмный покой. Вау! Слышишь крик, у тебя родился ребёнок. Басит, значит, пацан. Ты отец Миша, отец!
- Эгей, папочка, очухался, сын у тебя четыре кило. - Прыснула вышедшая медсестра. - Вы Роман?
- Что с Лизой? - подскочил Бугров.
- Чего вы так всполошились. Доктор просил помочь перенести роженицу. Ночная смена нет никого, - оправдывалась она.
- А Лиза?- обомлел он.
- В норме, разрывы небольшие, ребёнок крупный. Заштопаем.