"Черт возьми. Действительно, у них у всех очень просто. Даже графики чертить проще, чем управлять моими магнитофонами". Я решительно нажала большую зеленую кнопку. Тут же раздалось какое-то шуршание, свист, будто "пестрая лента" из детектива Конан Доила скользнула между проводов. Вращение бобин прекратилось. Хвост оборванной магнитной ленты извивался перед моими глазами.
Серов быстро подбежал ко мне и по-свойски взял за руку.
- Что же, Катенька, ты так невнимательна. Я же объяснил: вначале - кнопка "стоп", потом - транспонирование.
Я в раздражении переминалась с ноги на ногу, не глядя на него. К черту. Надо рассеять заблужение офицера, чтобы отделаться от его приставаний. Но теперь я не знала, как дать задний ход. Я демонстративно выдернула свою руку и скрестила руки на груди. Затем до неприличия грубо выпалила:
- Надо было лучше объяснять!
Он явно испытал замешательство от неожиданной перемены моего тона и тоже стал жестче.
- Хорошо, Петрова, смотри сюда, - глухо приказал он, привлекая мое внимание к приборам.
Я посмотрела не на кнопки, а на Серова. Я увидела злобный блеск в его глазах. На лбу его выступила легкая испарина, кожа порозовела Он был в ярости. Я поняла, что нажила себе непримиримого врага. Получилось, что я раззадорила быка и исчезла с арены. Капитан, играя желваками, менялся на глазах. Он с силой разомкнул мои скрещенные на груди руки, ухватил мой указательный палец, подвел его к красной кнопке и ткнул в нее.
- Сюда жми, Петрова. Запомнила?
Я запомнила лишь липкость его ладони. Что ж, сама виновата. Шутки, уместные с мальчишками, здесь были не в ходу. Все воспринималось всерьез.
Я вспомнила Юркино объяснение про компот, усмиряющий пыл матросов. Кажется, этому офицеру тоже не мешало бы выпить такого компотика. Нет, я не для того напросилась в эту лабораторию, чтобы иметь личные заморочки. Мне главное - с отцом познакомиться. Жаль, что его не оказалось на месте.
Серов тем временем достал специальный клей и велел мне смотреть, как устраняют разрыв ленты.
Но эту процедуру я знала прекрасно. У Юрки дома есть такой старый катушечный магнитофон, и мы вместе иногда переписывали с пленки на кассету старые песни битлов.
- Сама знаю, - угрюмо отозвалась я, - давайте склею.
Злоба на Серова немного стихла. Я небрежно встряхнула кудрями (все говорят, что такой красоты ни у кого нет) и взяла пинцет и клей. Я соединила и склеила края разорванной пленки. К счастью, пленка не "зажевалась". Серов наблюдал, как я устраняла дефект. Затем, в его присутствии, я еще раз включила нужные режимы, и он от меня отошел. Я вздохнула. Мне было ясно, что наши отношения не будут простыми. Он не забудет своего поражения.
Мы работали до обеда. Я вполне сносно управлялась со своим хозяйством. Отправляясь на обеденный перерыв, мы обратились к Серову с просьбой отпустить нас после обеда на волю.
На его замечание, что нам положено работать весь день, Эля беззаботно заявила, что сегодня мы отмечаем приезд всей группой и должны готовиться к пирушке. Тишка тотчас деликатно пообещала, что завтра мы обязательно отработаем свой долг и, если нужно, сможем задержаться.
Он развел руками - мол, что с вами поделаешь.
- Идите, но завтра с утра прошу не опаздывать, девчонки. А то знаю я вас - загуляете и будете спать до обеда. - Серов шутливо пригрозил своим коротким пальцем. Он уже вернул себе достойное равновесие духа.
В дверях мы столкнулись с мичманом. Тот уже распределил всех ребят по рабочим местам и возвращался в свою лабораторию. Элька тотчас находчиво пригласила его на наше празднование.
- Конечно, мы с капитаном с удовольствием присоединимся к вам, девчата.
Мы с неловкостью переглянулись. Низенького пожилого офицера мы в расчет не брали. Да он и сам, наверное, не пойдет. Но Серов радостно потер руки и тоже пообещал прийти.
* * *
Мы возвращались в общежитие по песчаной, петляющей вдоль побережья дорожке. На языке у всех вертелось только одно имя - мичман Задорожный.
- Какой красавчик! - Эльвира восхищенно закатила глаза к небу и задумалась.
Я знала, о чем она думает, - женат ли он, есть ли у него девушка. Эльвира мечтала выйти замуж за моряка: ее отец тоже когда-то служил на флоте и много рассказывал ей о романтике флотского быта.
Эльвира считала себя неотразимой. Она," как и я, была высокая, длинноногая. Ее прямые шелковистые волосы спадали до середины спины. Цвет волос она все время меняла. В этом сезоне она была блондинкой. Однако ногами наше сходство и ограничивалось. В остальном мы были полной противоположностью. Во-первых, Эльвира Попова была нашей единственной круглой отличницей. Даже у Тишки случались четверки. Во-вторых, она закончила музыкальную школу и любила рассуждать об искусстве. Умная, красивая, но холодная. Эта холодность и надменность часто отпугивали парней.
Едва завязав знакомство, они часто оставляли ее.
Поэтому, несмотря на надменный вид, Элька была неуверена в себе и даже признавалась нам, что боится остаться старой девой.
На восхищенное заявление Эльвиры Тишка отозвалась спокойно:
- Подумаешь, красавчик. Просто балаболка. Никакой индивидуальности. Девочки, а вы заметили, какой интеллигентный человек наш руководитель Анатолий Сергеевич? По-моему, настоящий флотский офицер: безупречно одет, объясняет четко, понятно. И к нам, студенткам, относится с уважением!
И глаза у него изумительные: благородные, честные, со стальным блеском.
Понятно, с прыщавой Тишкой Серов обращался как джентльмен, а что со мной позволял? Да и какой он руководитель? Начальник там - Островский, мой отец. Скорее бы увидеть его. Теперь мне было уже не важно, какой он обладал внешностью: был ли красавчиком вроде Задорожного или пеньком, как Серов. Я уже перегорела и готова была принять в свое сердце любого, лишь бы он принял меня. Опутанная своими мыслями, я почти не принимала участия в разговоре.
Тишка была бескорыстна в своих восхищенных отзывах о Серове. Она давно знала о том, что она дурнушка и рассчитывать ей не на что. Но казалось, мы разговаривали о разных людях. Эльке, как и мне, глазки Серова показались маслеными. Тишка говорит - стальные. Да, Тишка - мечтательница. В крокодиле принца увидела.
- А ты что молчишь? Кто тебе больше понравился - Задорожный или Серов? - дернула меня за рукав Элька.
- Оба выпендриваются, каждый - в своем роде! - подзадорила я своих подруг.
Они снова вступили в спор.
- Ничего вы не понимаете, - поставила точку в своей защитной речи в пользу мичмана Элька. - Иванушка - вдумчивый человек и скромный.
С ее легкой руки мы стали звать Задорожного Иванушкой, а затем постепенно сократили до Ивашки.
* * *
Минуя общежитие, мы проследовали в столовую.
Меню было такое же, как вчера: рассольник и жирный плов с тушенкой. Зато кормили нас бесплатно.