По словам Сейида Лукмана, как мы видели выше, Рукн-эд-Дин, прежний враг Изз-эд-Дина, тронулся будто бы потом злополучной судьбой своего брата и стал просить Беркэ-хана вступиться за него. Хотя сострадание Рукн-эд-Дина приписывается Лукманом особому внушению Божию, но все же обращение его к заступничеству Беркэ-хана нам кажется невероятным, если он сам был под протекцией Гулагу-хана, заклятого врага Беркэ-хана. Эта вражда поддерживалась и усиливалась подстрекательствами, шедшими из Египта от султана Бейбарса, который ходатайствовал и за султана Изз-эд-Дина, прося оказать содействие ему. А так как византийский император был в дружественных и даже родственных отношениях с Гулагу, то Беркэ, чтобы досадить союзнику врага своего, не преминул между прочим воспользоваться случаем и потребовал освобождения Изз-эд-Дина. Но ближайшим поводом к посылке Беркэ-ханом войска против Константинополя послужило задержание там послов к нему египетского султана.
Другие историки, как например Мюнедджим-баши, мотивируют заступничество Беркэ-хана за Изз-эд-Дина родственными их связями. Когда произошло вышеописанное недоразумение между сельджукским царевичем и византийским императором, говорит Мюнедджим-баши, "Крымский хан Беркэ-хан, который имел (женою) тетку Изз-эд-Дина, услышав об этих обстоятельствах, послал весть к королю (т. е. к императору) и велел привести Изз-эд-Дина с детьми (к себе)". Эти родственные отношения констатируются и весьма точно изображаются еще в одном довольно старом турецком историческом памятнике, принадлежащем библиотеке Учебн. Отдел. Восточн. язык., № 323. Там в статье о смерти румского султана Ала-эд-Дин-бен-Кейкобада, который приходится дедом Изз-эд-Дину, сказано, что у него осталось три сына и четыре дочери. Старший сын, от греческой рабыни, Гыяс-эд-Дин занял престол румский и велел задавить тетивой лука младших братьев своих. А из дочерей его "одна по смерти отца (который умер в 634 = 1236–1237 году), с позволения брата своего, султана Гыяс-эд-Дин-Кейхосров-бен-Кейкобада, вышла замуж за Сылях-эд-Дин-Абу-ль-Музаффар-Юсуф-бен-Эюба, владетеля шамского; другая вышла замуж за Беркэ-хан-бен-Тули-хан-бен-Чингизхана, ибо он сделался мусульманином и был благочестивый и благоверный единобожник; третья вышла замуж за Гулагу-хан-бен-Тули-хан-бен-Чингизхана; а четвертая умерла еще при жизни отца". Следовательно, жена Беркэ приходилась теткой сыновьям Гыяс-эд-Дина. Поэтому выходит также, что такой же теткой была им и жена Гулагу-хана. Если присовокупить еще, что, по свидетельству византийских историков, мать Изз-эд-Дина была христианка, то получится весьма любопытная картина запутанной фамильной распри, для которой не было препятствий ни в родственных связях, ни в религиозных отношениях.
Расходясь насчет мотивов вмешательства Беркэ-хана в отношения византийского императора к Изз-эд-Дину, историки не одинаково изображают и самый факт вмешательства. Сейид Лукман говорит, что Беркэ сперва послал войско против византийцев, а потом отправился и сам с большим полчищем; осадил Константинополь, но оставил его, удовольствовавшись освобождением Изз-эд-Дина, которого он обласкал и дал ему в вотчинное владение Солхат и Судак, да отвел также места для поселения и туркам, перекочевавшим в пределы его империи под предводительством Сары-Салтыка. Другие же, а именно арабские, историки повествуют о том же событии иначе. Рукн-эд-Дин Бейбарс пишет, что Беркэ уже перед смертью своей снарядил войско для завоевания Стамбула (Константинополя); оно, вернувшись оттуда, увело с собой султана Изз-эд-Дина из крепости, в которой были заключены он и сыновья его с своими детьми. В том же духе рассказывает и Эльмуфаддаль – что войско, посланное Беркэ-ханом на Константинополь, произвело опустошения в окрестностях его; но потом, вследствие замирения, ушло оттуда, взяв с собой султана Изз-эд-Дина, который содержался в плену в одной из крепостей константинопольских. Турецкий историк Мюнедджим-баши, следуя вышеприведенному порядку событий, глухо замечает, что когда освобожденный Изз-эд-Дин приближался к Бакчэ-Сараю, Беркэ-хан уже умер, а сыновья его отнеслись к Изз-эд-Дину неласково, говоря, что его прибытие не к добру. Прочие же известные нам историки мусульманские приписывают факт освобождения Изз-эд-Дина и водворение его в Крыму не Беркэ-хану, а преемнику его Менгу-Темиру. У Эннувейри читаем: "В 668 = 1269–1270 г. Менгу-Темир отправил войско к Стамбулу… Побывав у Стамбула и возвращаясь, оно прошло мимо крепости, в которой находился в заточении султан Изз-эд-Дин Кейкаус, владетель Рума. Войско освободило его оттуда и привело к царю Менгу-Темиру, который принял с почетом и обласкал его". Буквально то же самое говорят Эльмакризи и Элайни. Особенно подробно рассказывается у последнего, не исключая и той частности, что войско Менгу-Темира подошло к Стамбулу в зимнее время, и что Менгу-Темир, встретив с почетом и устроив Изз-эд-Дина в Крыму, женил его на знатнейшей из женщин своих по имени Урбай-хатунь, на одной из дочерей Беркэ. В том же виде этот рассказ является и у историка XVII в. Мустафы Аль-Дженнаби.
Ввиду такого согласия стольких источников относительно одного и того же факта, едва ли был прав профессор Лягус, признав вместе с Гаммером ошибочным известие Абульфеды о том, что увод Изз-эд-Дина из плена совершился не при Беркэ-хане, а при Менгу-Темире.
Что же сталось потом в Крыму с семьей Изз-эд-Дина, и надолго ли она водворилась там?
По свидетельству Сейида Лукмана Изз-эд-Дин получил в удел Солхат и Судак; а прочим его спутникам тюркам также было отведено место для жительства, но где именно, неизвестно. Затем он вкратце присовокупляет, что по смерти Изз-эд-Дина Беркэ-хан отослал сына его Масъуда на корабле в Синоп, откуда он отправился дальше, в Тебриз, на службу к великому ильхану, т. е. к Абака-хану Гулагидскому. Что сын Изз-эд-Дина Масъуд вернулся в Малую Азию, это верно; но что его вернул туда Беркэ-хан, это – анахронизм, который был еще замечен профессором Лягусом. Эльмакризи и Элайни совсем уже коротко замечают только, что в 677 = 1278–1279 г. умер у царя татарского Менгу-Темира в городе Сарае султан Изз-эд-Дин Кейкаус, сын Кейхосроу; а сын его Масъуд отправился и завладел землями румскими.
Более обстоятельные сведения по этому предмету находим у других историков. Так, Мюнедджим-баши рассказывает, что Изз-эд-Дин, прибывши, по освобождении из византийского заточения, в Крым, не застал в живых Беркэ-хана, а сыновья его отнеслись к Изз-эд-Дину неласково, говоря, что его прибытие не благополучно, и не поместили его в Бакчэ-Сарае, а остановили в одном городе на берегу моря. Изз-эд-Дин провел там восемь лет при полном стеснении и неудобстве; терпел горе и страдал болезнью. Наконец в 678 = 1279 году тяжко захворал и дал своим сыновьям такое, достойное царей, наставление: "Я впал в это бедствие и злополучие, – сказал он, – оттого, что сближался и собеседовал с глупцами, а пренебрегал людьми умными и дальновидными. Теперь после меня пойдите и живите в стране отцов и дедов ваших и слушайте слов доброжелателей". Как только он умер, сыновья его Гыяс-эд-Дин Масъуд и Рукн-эд-Дин Кеюмерс перебрались в страны румские; а затем пошли ко двору Абака-хана и там были приняты с почетом.