Егоров Владимир Александрович - Загадка Куликова поля, или Битва, которой не было стр 4.

Вторая половина XIV века в Золотой орде отме­тилась ханской чехардой, которую летописи именуют "великой замятней". За полтора столетия, прошедшие со смерти Чингисхана, его потомство изрядно распло­дилось и перепуталось. Многочисленные прямые и не очень потомки Потрясателя вселенной усердно со­ревновались в том, кто большему числу соперников устроит фирменную секир-башку. В мутной водице этой замятии, густо окрашенной кровью претенден­тов на ханский трон, успешно выловил свою "золотую рыбку" темник Мамай, сумевший взять бразды прав­ления Ордой в свои руки и уверенно державший их при быстро меняющихся ханах. Не пришедшиеся ему по душе, кстати сказать, сменялись особенно быстро. Хотя Мамай был зятем хана Бердибека и фактическим властителем Золотой Орды, формально занять хан­ский трон он не имел права, так как эта привилегия по завещанию Чингисхана принадлежала только его прямым отпрыскам. Зятья были не в счет. Из-за этого досадного препятствия Мамаю приходилось сажать на трон ему угодных и смещать ставших неугодными ханов из числа кровных чингизидов, благо вследст­вие плодовитости последних трудностей с выбором Мамай не испытывал. Собственно, именно Мамай ус­пешно поддерживал в Орде "великую замятию" к сво­ей выгоде долгие годы.

Политические игры, позволившие Мамаю два­дцать лет продержаться на вершине властной пира­миды Орды, он столь же успешно распространил и на северо-восточную Русь. Будучи де-факто правителем Орды, Мамай от имени марионеточных ханов разда­вал ярлыки на великие княжения и по классическому принципу "разделяй и властвуй" передавал ярлык то одному, то другому князю, не позволяя, с одной сто­роны, долго прикармливаться и слишком усиливать­ся ни одному из них, а с другой, – поддерживая ме­жду ними постоянную конкурентную вражду. Русские князья, традиционно чтившие царя и привыкшие бес­прекословно исполнять царскую волю, подчинялись решениям Мамая. Но в случае с великим князем Мо­сковским вдруг нашла коса на камень. В 1371 году, когда Мамай отдал ярлык на великое Владимирское княжение Михаилу Тверскому, Дмитрий Иванович, доселе владевший ярлыком, подчиняться новому ре­шению ордынского правителя отказался, в Орду на поклон не поехал и через посла передал Мамаю, что князя Михаила на княжение во Владимир не пустит. С чего заартачился Дмитрий? Сие неизвестно. Сцена­рий "Руси защитник" вроде бы подразумевал, что по­чувствовал свою силу князь Московский и великий князь Владимирский, посмел дать отпор Орде. При та­ком раскладе естественным продолжением новой по­литики Дмитрия Ивановича выглядят и рейд москов­ского войска в казанское ханство с перенаправлени­ем его дани из Орды в Москву, и заданная ордынцам трепка на реке Воже, и, наконец, апофеоз сопротивле­ния Орде – Куликовская битва. Вот только трусливое бегство от Тохтамыша в Кострому никак не укладыва­ется в эту "новую политику". Любопытная получается картинка: крымских и казанских ханов колошматим в хвост и в гриву, а от Тохтамыша, только заслышав о его приближении, драпаем во все лопатки. Такой вот странный, на первый взгляд, переход на личности. Но именно на личностях ордынских правителей и осно­вывается следующий сценарий – "Ханский сатрап".

Авторы этого сценария как раз обращают внима­ние на то, что Мамай при всем своем реальном могу­ществе не был и не мог быть ханом. Худороден был по ордынским меркам. Стало быть, после возникно­вения прямого конфликта между ним и Тохтамышем русские князья должны были отвернуться от Мамая. Ему приходилось подчиняться, точнее даже не ему, а его силе, но только поневоле и как временщику. А вот Тохтамыш, тот был чингизидом по крови и, ста­ло быть, настоящим ханом по ордынским законам. Та­ким образом, для чтящих ордынский закон Рюрико­вичей Мамай был узурпатором, а Тохтамыш – ис­тинным "царем". Такому поклониться не грех, а долг чести, такому сам Бог велел подчиняться радостно и служить преданно. Вот потому-то Дмитрий Донской Мамаю платить дань отказывался, самого Мамая и его мурз бил почем зря, а Тохтамышу высылал бога­тые дары и помыслить не смел поднять против него оружие. Вот потому-то, когда дело дошло до откры­того противостояния Мамая с Тохтамышем, Дмитрий естественным для него образом взял сторону "царя" и выступил против Мамая, то есть пошел не против угнетателя русского православного народа и не про­тив душившего Русь татарского ига, а только против узурпатора в помощь законному претенденту на хан­ский трон. Вот потому-то он, когда узнал, что "истин­ный царь" идет на Москву, перечить ему не посмел и удалился от греха подальше в заволжскую тмутара­кань – далекую Кострому.

Вот как выражена квинтэссенция данного сце­нария у советского историка М.Тихомирова: "После разгрома Мамая на престол сел Тохтамыш, и Дмит­рий с почетом послал ему дары. Тохтамыш – союз­ник Дмитрия, воевавшего не против Орды, а против Мамая, Орде не подчинявшегося. Так что не было сепа­ратизма русских князей против великой империи, но борьба за единство Орды против узурпатора. Дмит­рий не за свободу Руси боролся, а за единство Орды". Такой вот уточненный сценарий нашего времени, ве­роятно поспособствовавший запоздалой канониза­ции "борца за единство Орды" Дмитрия Донского, а возможно, именно для инициации процесса канони­зации и писанный. Однако разрешает ли сценарий "Ханский сатрап" рожденные классикой сомнения, отвечает ли на шесть наших поставленных выше во­просов? Увы, нет. На самом деле абсолютно ничего не объясняет этот новомодный сценарий, только добав­ляет новые вопросы.

Если Дмитрий Донской на Куликовом поле бил­ся за "царя" против узурпатора, то почему не в роли верного царского вассала, великого князя Владимир­ского, а рядового воина? Если Дмитрий Донской по­шел на Куликово поле против Мамая за Тохтамыша, то почему Тохтамыш вместо благодарности московскому князю за более чем ощутимую помощь разорил всю его вотчину и сжег его столицу, а ярлык на великое княжение передал Ягайлу? Если Дмитрий считал Тох­тамыша своим сюзереном, то почему, узнав, что пове­литель сподобился нанести визит в его владения, не вышел навстречу с приличествующими случаю выра­жением преданной покорности и подарками, а шкод­ливо сбежал из дома в далекую Кострому? Нет, не вяжутся концы с концами в сценарии "Ханский сат­рап", не вяжутся куда больше, чем в классике. Там, по крайней мере, можно худо-бедно объяснить разоре­ние Москвы Тохтамышем простым наведением хозяи­ном порядка в новом доме после победы над Мама­ем. Царство завоевано, теперь надо лично пройтись по нему, посмотреть, что к чему, за что боролись, по­нять, чем дышат подданные. А что касается разоре­ния Москвы, так это любя: вроде того, как мать, раз­няв драчунов сыновей, дает забияке в наказание рем­ня и ставит его в угол, а пострадавшему отвешивает для острастки символический подзатыльник. Вот та­ким "подзатыльником", чтобы не забывал, кто в доме хозяин, и могло стать сожжение Москвы. По тогдаш­ним меркам пустяк. Забияке-то Мамаю пришлось не в пример хуже.

Итак, сценарий "Ханский сатрап" все основные во­просы по-прежнему оставляет без ответа. Более того, он добавляет еще один, седьмой, вопрос: почему все-таки Тохтамыш сжег Москву, то есть вместо благодар­ности за объективную неоценимую помощь в борьбе с Мамаем за верховенство в Орде, решил наказать Дмит­рия Донского? Если сценарий "Руси защитник" подра­зумевает, что Дмитрий был наказан за свободолюбие, патриотизм и первые смелые попытки освободиться от власти Орды, то модный, и, пожалуй, доминирую­щий в последнее время сценарий "Ханский сатрап" полностью дезавуирует это объяснение, не предлагая ничего взамен. Образующийся вакуум, которого, как известно, природа не терпит, ищущая мысль в сосед­ней Беларуси заполнила еще одним, оригинальным и весьма отличным от двух первых, сценарием.

Сценарий третий "ЯГАЙЛОВ ВАССАЛ"

О великом княжестве Литовском русские и совет­ские историки писали, а российские и сейчас пишут мало и неохотно. Между тем в свое время это было самое большое и сильное суверенное государство Восточной Европы, прибравшее к рукам все запад­ные и южные земли бывшей Киевской Руси. На совре­менной политической карте оно накрыло бы терри­тории Литвы, Беларуси, большей части Украины и за­падные области Российской Федерации. В отличие от князей северо-восточной Руси литовские князья не были вассалами ордынских ханов, успешно воевали с Ордой и не только отстояли свою независимость, но со временем ощутимо продвинули пределы тогдаш­ней Литвы на юг, заодно оттяпывая одно за другим за­падные удельные княжества у Москвы и Рязани. В ре­зультате Литва конца XIV века лишь чуть-чуть не дотя­гивала до двух морей: на севере Балтийского, а на юге Черного. Восточные рубежи Великого княжества Ли­товского гуляли по землям Брянского и Смоленского княжеств, которые то прочно подпадали под Литву, то переметывались к Москве, то на короткий период об­ретали видимость независимости.

Великое княжество Литовское практически вы­черкнуто из российской истории, Россия о нем знать не желает. Зато его, как одеяло, тянут на себя и пере­тягивают друг у друга Литва и Беларусь. Обе счита­ют себя единственными полноправными наследника­ми и полны решимости приватизировать его славное прошлое. А заодно и чужое – для вящей славы то ли Великой Древней Литвы, то ли Древней Великой Бе­ларуси. И конечно не мог пройти мимо Куликовской битвы один из самых активных и плодовитых "исто­риков извечной Беларуси" главный редактор "Анали­тической газеты "Секретные исследования" В.Деружинский, публикующийся в своей газете под несколь­кими псевдонимами, что, понятное дело, создает видимость обширности авторского коллектива. В ча­стности, в статье "ВКЛ и Куликовская битва", опубли­кованной под псевдонимом В. Ростов, он дает свой весьма отличный от всех привычных сценарий этих событий.