Как ни хотелось ей поскорее оказаться на площади, Ники сначала заглянула в один из соседних номеров, в котором расположилась их съемочная группа, - на случай, если Арч Леверсон уже вернулся, чтобы позвонить в Нью-Йорк. Разница во времени между Китаем и Соединенными Штатами тринадцать часов, дома уже было девять двадцать утра пятницы. Примерно к этому часу каждый день Арч отмечался у Ларри Андерсона, руководителя редакции новостей.
Номер служил им временным корпунктом. Подойдя, Ники услышала голос оператора, едва доносившийся из-за прикрытой двери. Она тихонько постучала.
Мгновением позже дверь распахнулась.
- Привет, дорогая, - сказал Джимми, широко улыбнувшись, и добавил, возвращаясь к телефону, уже через плечо: - Одну минутку, вот только закончу разговор со Штатами.
Ники закрыла за собой дверь, прошла в комнату и остановилась в ожидании, положив руку на спинку стула.
В свои пятьдесят два года Джимми Трейнер был в прекрасной форме: седеющий брюнет среднего роста, стройный, подвижный, с искрящимися светло-голубыми глазами на веселом румяном лице. Как оператор он обладал бесчисленным количеством призов и обожал свою профессию; работа в съемочной группе с Ники была его истинной жизнью, несмотря на счастливый брак, прекрасную жену и двух ребятишек. Подобно Люку и Арчу, он был безгранично предан Ники Уэллс. Он мечтал работать с ней и готов был ради нее расстаться с жизнью. Негромкой скороговоркой Джимми завершал прерванный разговор:
- Джо, пришла Ники. Мне надо идти, дорогая. Дела.
Нежно попрощавшись с женой, он положил трубку и, повернувшись к Ники, заметил:
- Чертовски хороший телефон. Китайцы всегда ставят самое современное оборудование, если, конечно, заполучат его. Я слышал Джоанну, словно она была в соседней комнате, а не на углу Тридцать восьмой улицы и Парк-авеню, и она…
- Он французский, - перебила Джимми Ники. - Я имею в виду аппарат.
- Да, я догадался. Тебе привет от Джо.
Ники улыбнулась:
- Как она?
- Говорит, хорошо. Смотрит выпуски новостей по телевизору, слушает то же самое по радио и волнуется за нашу четверку. Она, как всегда, все понимает правильно. - Джимми наморщил лоб. - Но послушай, дорогая, ведь ты собиралась поспать час-другой, а не слоняться здесь в ожидании вечернего выпуска.
- Верно. Но я не могу заснуть. Такое предчувствие, словно сегодня ночью что-то… нет, все полетит к чертовой бабушке. Я нутром чую, что нынче произойдет развязка. В полночь или около того.
Заметив волнение Ники и уловив дрожь в ее голосе, Джимми пристально посмотрел на нее. Проработав с Ники Уэллс пять с половиной лет в горячих точках мира, он безоговорочно полагался на ее интуицию. Она почти никогда не ошибалась.
- Ну, если так, Ник… Ты же знаешь, я всегда с тобой. Но должен тебе сказать, посмотри, сегодня на улицах совсем спокойно. По крайней мере, так было минут двадцать назад.
Ники насмешливо прищурилась:
- И на площади, скажешь, тоже ничего не происходит?
- Не совсем. Ребята выбираются из палаток, кучкуются, делятся впечатлениями, что, впрочем, я полагаю, они делают каждую ночь.
Джимми замолчал и после недолгого раздумья продолжил:
- По правде говоря, сегодня мне это напоминает Вудсток, только без наркотиков, конечно. Или, если хочешь, один из наших летних уличных фестивалей в Нью-Йорке. Все так же свободно, дружелюбно, даже, я бы сказал, беспечно.
- Это ненадолго, - стараясь не горячиться, проговорила Ники и тяжело опустилась в кресло. - Я много думала и пришла к заключению, что Дэн Сяопин дошел до точки. Студенты его раздражают, путают карты, так что он наверняка готов сделать ответный ход. Причем очень неуклюжий, как и все действия правительства в отношении Тяньаньмэнь с самого начала событий. И раскаяние его не замучит. Он двинет против студентов войска. - Она вздохнула и закончила грустным, поникшим голосом: - Джимми, я боюсь, здесь будет море крови.
Он уставился на нее.
- Нет, что ты, Ник, не может быть! Даже для Дэна это слишком. Он не посмеет. Побоится осуждения мирового сообщества. Нет, он не пойдет на это.
Она покачала головой.
- Увы, Джеймс, он поступит именно так. И вот что я тебе еще скажу: Дэну наплевать на весь мир, на всех правителей и на то, что о нем думают.
Ужасный смысл ее слов поразил Джимми, и он воскликнул:
- Бог мой, ведь эти ребята совсем молодые. И они такие мечтатели! - Его голос, по мере того как он продолжал, становился все громче. - К тому же совершенно безобидные. Они только хотят, чтобы их выслушали, хотят быть услышанными.
- Этого никогда не произойдет, - ответила Ники. - Ты же знаешь, как студенты называют Дэна и иже с ним - банда стариков. И они совершенно правы. Дэну восемьдесят пять, он слишком, слишком стар, чтобы понять сегодняшний день. Он полностью оторван от нынешнего поколения и знает только одно - цепляться за власть. Каждому ясно, у студентов нет бессмысленных требований, не говоря уже о том, что желать свободы и демократии - это совершенно нормально, ведь так?
Джимми кивнул и глубоко вздохнул.
- Ладно. Так что ты собираешься делать?
- Если этому суждено случиться, я хочу быть в самой гуще событий. Мы ведь здесь ради этого, не так ли? Сообщать новости, доносить правду до людей, рассказать всему миру о том, что происходит в Китае сегодня, в пятницу, второго июля восемьдесят девятого года.
- Так-то оно так, но вот в чем загвоздка, дорогая. Мы не можем снимать на площади, - сказал Джимми. - Стоит нам там появиться с камерами, как полиция разобьет и их, и звуковое оборудование. Да еще задержит для допроса, как это уже случалось с некоторыми корреспондентами. Нас могут схватить, бросить в тюрьму…
Джимми умолк, заметив, что открылась дверь и в комнату вошел Арч.
Увидев Ники, продюсер, казалось, совершенно не удивился.
- Это за что же нас могут бросить в тюрьму? - спросил он у оператора.
- Ники хочет снимать на площади, - ответил Джимми.
- Вряд ли это получится, Ник. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. - Арч Леверсон подошел к Ники и, положив руку ей на плечо, тепло улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
Высокий и худощавый, Арч был, как всегда, изысканно одет. Ранняя седина посеребрила его волосы, светло-серые глаза на мрачноватом лице прятались за очками в металлической оправе. Ему был сорок один год. Он собаку съел в работе над выпусками теленовостей. Около трех лет назад, соблазнившись предложением Эй-ти-эн, он ушел из своей компании. Помимо обещанного повышения в зарплате, наиболее привлекательным пунктом договора было сотрудничество с Ники Уэллс. Продюсер, работавший с ней несколько лет, уволился, и место оказалось свободно. В мире телебизнеса не было продюсера, - который отказался бы взять шефство над ее репортажами, не говоря уже о документальных фильмах, составивших ей известность и принесших не одну награду. Агент заключил выгодный контракт, и Арч в дальнейшем никогда не жалел о том, что сменил компанию. Они быстро нашли с Ники общий язык. Отличный журналист и надежный товарищ, она без труда завоевала уважение и привязанность.
Ники внимательно посмотрела на Арча:
- Будет бойня и, может статься, сегодня ночью.
Арч, хоть и не сразу, но ответил ей столь же пристальным взглядом.
- Ты редко ошибаешься, Ники, - с расстановкой проговорил он, - и я готов согласиться с тобой. Войска пойдут в ход, как пить дать.
- Джимми говорит, днем на площади было спокойно. С тех пор ничего не изменилось? - спросила она.
- Не совсем, - ответил Арч. - Сейчас, я бы сказал, там более празднично. И тем не менее ходит много слухов о передвижении войск, солдат снова видели в различных районах Пекина. В вестибюле гостиницы я только что столкнулся с парнем из Си-эн-эн, он говорит, что слышал то же самое.
Весьма встревоженный, Арч сел за письменный стол и взглянул на Ники и Джимми.
- Мы должны подготовиться к бурному завершению недели. По меньшей мере, к напряженному.
- Это уж точно, - согласилась Ники.
Джимми промолчал. Вместо ответа он с крайне озабоченным видом принялся ходить по комнате из угла в угол. Наконец он произнес:
- Раз мы не можем вести прямой репортаж с площади, я сниму Ник в любой другой части города, как мы уже делали в начале недели.
- Не думаю, что снова стоит рисковать, - сказал Арч.
- Город кишит полицией, с камерой мы шагу не успеем ступить, как попадем в переделку.
- Может, стоит попробовать где-нибудь на окраине, подальше от Тяньаньмэнь? - продолжал настаивать Джимми. - Там наверняка спокойнее.
Арч снова покачал головой.
- Нет. Это небезопасно. Нельзя рисковать понапрасну. Нет, нет и еще раз нет…
- Не валяй дурака, Арч! - вскинулась Ники. - Не забывай, я военный корреспондент. И не один год проработала в опасных районах. Я думаю, мы должны послушаться Джимми…
- А я думаю, нет! - отрезал Арч непривычно резко. - Говорю тебе, что не собираюсь подвергать тебя опасности. Здесь, в Китае, я никого из группы не собираюсь подвергать опасности!