Сказать нельзя...
– А ты гутарь, да знай чего... Давай думать, как освободить ее...
– Пойдем развяжем узлы, и все, – Ленька поднялся и шагнул на освещенную поляну.
– Стой! – Филька потянул его назад. – Нельзя показываться. Те, кто завязал ей подол, или близко где-нибудь тут сидят и глядят, что она будет делать...
– Зверье.
– Ну... Или ушли, а перед рассветом придут, чтобы вывести ее на позор.
– Ну так что?
– А то, что если они тут, то как только увидят нас – поломают нам ребра, и мы ничем ей не поможем.
– Вообще-то верно. Но что же делать?
– Голосом подозвать ее к нашим кустам. Тут мы ее в темень заведем и развяжем узел.
– Давай.
Филька поднял голову и увидел облитую лунным светом смуглую фигуру девушки. Она неуверенно поднимала ногу, пробовала на ощупь вокруг себя землю. Шагнув, споткнулась и упала на колени. С трудом поднялась и, всхлипывая, тихонько позвала:
– Люди добрые... Помогите...
– Иди сюда... – позвал ее Филька. Ему казалось, что он громко позвал, а на самом деле только Ленька услышал какое-то шипение. К нему опять возвращалось непонятное состояние – смутное желание запретного и стыд. В голове позванивало, губы сохли, становились толстыми и непослушными, а изо рта только какой-то хрип вырывался.
– Чего ты хрипишь? Голос, что ли, сел?
– Позови ты... – попросил Филька Леньку.
– Иди сюда.
Девушка замерла. Прислушалась.
– Не бойся, иди к нам, прямо на голос иди. Девушка, ощупывая землю, ступнула к ребятам. Еще ступнула. Еще...
– Иди, иди... – Ленька протянул руку и достал до ее одежды на голове. – Вот сюда, в тень...
– Ой... Ой, маманюшка, ты моя родная... – девушка навзрыд всхлипывала. – Вы тоже зачнете измываться?..
Никто из ребят ничего не ответил, только какое-то мгновение они остолбенело глядели на обнаженное девичье тело и теряли рассудок... Потом первым пришедший в себя Филька сказал девушке:
– П-при-пригни голову... – Но сам с места не сдвинулся. Ноги стали тяжелыми, вялыми. Лицо горело. Срам... Как это подойти к голой девушке?.. Куда ни шло, когда он подсматривал сквозь заросли талов за купающимися девчатами. Но тогда любопытство брало верх по своей охоте и острота тайного желания не считалась стыдной, потому что была далека от превращения в физическое действо, да и девчата близко не подпускали к себе. Сейчас же, вот так прямо перед тобою стоит обнаженная... Поневоле оробеешь и не будешь знать, что делать... Можно же ведь прямо сейчас кинуться на нее, так же обнажив себя... Как волк на легкую добычу, и насытиться... Но где найти силы, чтобы погасить огонь в костре, когда ты не от лукавого, который всегда делает человека падшим. Где найти силы, чтобы погасить огонь в костре, когда ты не можешь шевельнуть ни одним членом... А надо встать, подойти к ней просто... так... и начинать развязывать над головой узлы. А их завязывали тонкими сыромятными ремнями... Развязывать... Это значит встать вровень с нею? Рядом. Может быть, даже коснуться ее... Может, даже случайно или невольно покачнешься.
– Ленька... Помоги же!.. – Филька заскрипел зубами.
Ребята тяжело сопели. Вытягивали руки далеко от себя, стараясь не прикоснуться к телу девушки. Филька нечаянно все-таки прикоснулся и, словно обжегшись, отскочил в сторону.
– Не получается... – прошептал Ленька и опустил руки.
– Ты ложись на траву... Может быть, так легче будет... – предложил Филька. – Ложись, – повторил он.
Девушка хотела что-то сказать... Видно, колебалась, потом опустилась на колени:
– А вы ничего не будете?..
– О-о!.. – кто-то из ребят застонал.
– Давай подержу голову, чтоб не ушиблась... – Филька подложил руку под голову девушки и опустил ее на траву.
Торопясь, ребята начали распутывать узлы. Но они снова и снова не поддавались.