Я торжественно заявляю, что те ужасы, которые были на Дону, больше не повторятся.
Я не могу умолчать и перед офицерским составом деникинской армии, особенно перед теми из них, которые вышли из рядов того же трудового казачества. Опомнитесь, остановитесь и вы! Вами уже достаточно пролито крови, чтобы с ужасом отвернуться от ее луж. Вы виноваты в этой крови и всех ужасах, пережитых Доном... Граждане офицеры, кровавое дело начинали вы. Вам же, если у вас еще есть остатки чести и совести, может принадлежать более великий почин – почин мира с Советской Россией. Искренне раскаявшихся офицеров, пришедших со своими взводами, полусотнями, сотнями и полками, Советская Россия примет как братьев и предаст забвению их прошлое против нее.
Казак Усть-Медведицкой станицы – Ф. Миронов».
В эти же дни Филипп Козьмич Миронов, доставленный в Москву для решения своей судьбы, начал писать воспоминания.
Пережив все оскорбительные перипетии с формированием Донского корпуса, потом – «изменник, предатель...» «Убить, как бешеную собаку...» И финал. Приказ – расстрел... Приговор трибунала – расстрел... Помилование... От таких потрясений не каждый человек быстро оправится. Но у Филиппа Козьмича откуда-то явились силы обратиться к братьям-казакам с призывом вернуться под крыши родимых куреней и утверждать Советскую власть.
Хотя эта самая Советская власть только что дважды водила его самого на расстрел. Пусть физически она его не убила. Но мысль его уже дважды казнили!.. Но он с подкупающей искренностью и верой в святое дело Советской власти обращается к братьям-казакам последовать его примеру.
Пишет Миронов умно и проникновенно. Талантливо, как высокоодаренный публицист. Несмотря на давность написанного (более семидесяти лет), да и писались эти строки, как говорится, на ходу, на коне в седле, но и сейчас из его приказов и воззваний нельзя и слова выбросить – столько в них страсти, веры, ума. Невольно думаешь, что щедрая и расточительная природа будто бы бескорыстно в одного человека вкладывает уж очень много, но она и требует не меньшей отдачи. Судьба поднимала Миронова на самую высокую вершину славы и тут же опрокидывала до унижающего позора. Но какие-то невероятные, фантастические силы снова поднимали его, и он опять начинал карабкаться по каменисто-горной дороге судьбы. И все из-за сладкого и заманчивого, как мечта, слова «свобода». Но почему он такую дорогую цену платил за нее и так часто ошибался? Говорят же старые люди, что только дураки никогда не ошибаются и все им дешево достается. Утешиться этой присказкой?.. Может быть, все дело в характере? Такой характер – подарок природы или в нем заложен коварный смысл?..
«Итак, 12 дней жизни... – писал Филипп Козьмич Миронов. – 12 дней, как позади осталась уже приготовленная яма, засыпанная потом пустою... Эта яма для меня является символом смерти, перед лицом которой не лгут. Я хочу, постоянно оглядываясь на нее, быть искренним в этих моих записках, в этих воспоминаниях о 47-летней жизни, оставшейся по ту сторону засыпанной ямы. Короче, это исповедь многострадальной жизни, не понятой современниками, но жизни поучительной... Но особенно побудительной причиной, заставляющей меня теперь работать над этими записками, является необходимость рассеять мнение политических моих противников, как революционеров, так и контрреволюционеров.
...Вчера, 18 октября из Казачьего отдела ВЦИК мне доставлены (я ведь еще под стражею – в гостинице «Альгамбра») копия статьи Л. Троцкого «Полковник Миронов» и копия статьи некоего белогвардейца А. Черноморцева «Красные казаки». Обе эти статьи пристрастны по соображениям личного и политического характера.