– Круто! Хотелось бы мне такого дедушку! – вклинился в разговор Макар. – А что это с ним? Он нас слышит? А почему он такой? Нет, ничего не подумайте, я просто… Вы только не обижайтесь!
Старик, видимо, глухим вовсе не был и прекрасно слышал, что говорил Макар, потому что развернулся к парню и улыбнулся ему своей жуткой улыбкой-оскалом. Иван аж содрогнулся, а Макара даже не проняло.
– Дедушка таким не был, – улыбнулась неожиданно Евгения, и улыбка у нее оказалась загадочной и невинной, как у Джоконды. Иван невольно задумался, видел ли он когда-нибудь, как улыбается Евгения. – Это я виновата в том, что он таким стал. Плохо, с одной стороны. Но, с другой, мы теперь можем общаться всю мою жизнь. Он никуда не денется, всегда будет со мной.
– А как вы в этом виноваты? Расскажите! – заинтересовался Макар.
– Хорошо. Тем более что мне надо подготовить вас к тому, куда мы едем. Да и хорошо наконец-то поговорить с приятными понимающими людьми! И отдохнуть немного от теней, – ответила Евгения и принялась рассказывать.
– Мы с дедушкой всегда были близки. Когда я родилась, бабушки уже не было, но дедушка стал мне одновременно и бабушкой, и дедушкой, и родителями. Мои родители еще только учились на втором курсе института. Они оба хотели стать инженерами, а тут – любовь. Куда сильнее мечты. И неожиданная беременность мамы. Ну что делать, поженились и стали ждать меня. Мой папа – приезжий. Его родители остались в Казахстане. А у мамы был только папа, мой дедушка. Из-за того, что я родилась, мама хотела бросить институт и заниматься моим воспитанием, а папа пошел работать. И тоже думал оставить учебу. И тогда пришел мой дедушка и заявил, что им нужно доучиться и стать отличными специалистами, а моим воспитанием займется он. Так и вышло. Я всю неделю жила у дедушки, а мама с папой учились. Так было проще всем. У родителей и места-то своего не было, оба жили в крошечной комнатке в общежитии. А у дедушки был дом. Пусть тоже небольшой. Но нам двоим в нем было прекрасно. А еще этот домик находился на железнодорожной станции, и я каждый день могла видеть поезда. Поезда были моей страстью! Я даже мечтала, когда вырасту, стать проводницей. И, наверное, стала бы. Мне тоже хотелось, как и дедушка, быть связанной с железной дорогой. Ведь мой дедушка – стрелочник.
– Погоди, мы сейчас сидим рядом с самим Вениамином Шумовым? – с несколько наигранной торжественностью спросил Иван. Все еще сложно ему было принять такой ход событий.
– Он самый. Я так рада, что вы его знаете! – простодушно обрадовалась Евгения, и Иван устыдился. Увы, знакомо им с Евой имя Вениамина Шумова было в связи со случившейся в девяносто третьем году катастрофой.
– В тот день, когда все произошло, я тоже была у дедушки, – продолжила Евгения. – Мне уже было семь лет, родители давно окончили институт и стали инженерами. И хоть они не уехали, как когда-то мечтали, в какое-нибудь захолустье, а остались в Москве, я все равно частенько гостила у дедушки. Вот и в тот день была у него. По ближайшей к дому ветке должен был пройти пассажирский поезд, и я была вся в предвкушении. Мне нравилось смотреть, как дрожат и даже подпрыгивают на столе стаканы с чаем в серебряных подстаканниках. У дедушки было два таких подстаканника, уже черных от времени. Настоящих серебряных! Один для меня. Другой – для него. И мы с ним часто пили чай с сахаром вприкуску, "по-старинке". Так вот, должен был пройти состав. Я любила пассажирские и частенько махала людям из окна. Дедушка в эти моменты оставлял меня дома, чтобы меня не затянуло под поезд. Но мне и из окна все было прекрасно видно. Вот и тогда я заняла уже свое место на подоконнике. Раздался гул приближающегося поезда, на столе задребезжали стаканы, заплескался горячий чай в них. Я приготовилась махать людям. Как вдруг с противоположной стороны выехал другой поезд. Очень тяжелый и покрытый бронью, как танк. Несовременный. А с другой стороны показался пассажирский состав. Я успела увидеть, как куда-то побежал, крича и размахивая руками, дедушка. А потом раздался жуткий грохот. И окно заволокло чем-то серым. Будто на него опустили штору. Я испугалась до такой степени, что упала под стол и лежала там долго, закрыв уши руками. Но опомнилась от мысли, что с моим дедушкой могло что-то случиться. Потому что он долго не приходил за мной. Тогда я поднялась и выглянула в окно. То, что я там увидела, было ужасно: развороченный состав, облака пыли и дыма. Кто-то кричал, кто-то стонал. Я выскочила на улицу и увидела бегущего к домику дедушку. Я никогда не видела его таким… Бледным, напуганным. Он велел мне сидеть дома и не высовываться. Я так и сделала. За мной приехала мама и увезла меня. А дедушку обвинили в случившемся. Будто он неправильно перевел стрелку, и из-за этого случилось крушение. Очень много людей погибло. Я проплакала неделю. И из-за людей. И из-за дедушки. Лишь однажды за ту неделю мне удалось его увидеть: он приехал к нам, уже седой. Это был не мой дедушка. Это была его тень. Я забралась к нему на колени и крепко прижалась. И только когда закрыла глаза и вдохнула его запах – табака и шерсти от свитера, успокоилась. Я спросила его, видел ли он тот странный поезд-танк, который столкнулся с пассажирским поездом. И он ответил, что видел. Тогда я сказала, что надо всем рассказать, что дело не в стрелке! Но дедушка возразил, что ему никто не поверит. Потому что на месте катастрофы оказался лишь один поезд. А бронированный куда-то исчез.
Потом дедушка перестал к нам приезжать. И однажды ночью я услышала, как мама, плача, говорит папе, что дедушку посадят в тюрьму. Я так и не смогла уснуть и решила, что мне нужно отыскать тот поезд-танк. Я думала, что если найду его, то дедушку не посадят. И в тот день вместо школы отправилась в поселок на станцию. Я не стала идти в домик, не хотела, чтобы дедушка меня видел. Он был под следствием, но его еще не заперли в тюрьму. Я пошла на платформу и стала ждать поезда. И он пришел.
– Тот самый бронированный? – оживился Макар.
– Нет. Другой. Но тоже несовременный. Он был пустым. Мне было немного страшно, но я села. Поезд въехал в туман, а затем остановился на какой-то станции. Там были люди. Но какие-то двойные.
– Двойные люди? – поднял брови Иван.
– Да, это я уже потом узнала, почему они такие и что там происходит. Это другой мир. Другое измерение. Это мне уже потом дедушка рассказал.
– И мы сейчас туда едем? – восхитился Макар.
– Угу. Не хочу вас пугать…
– Нас не напугаешь! – хвастливо заявил парень, но Евгения посмотрела на него так строго, что он замолчал.
– Я должна вам рассказать о том мире, потому что там Тина и Ева.
– Ева тоже там? – встрепенулся Иван.
– Дедушка говорит, что видел, как она села в поезд. Значит, там.
– Офигеть, – пробормотал мужчина. – Как-то слишком много тут стало призрачных поездов. Вот прямо что ни день, то поезд-призрак!
– Это потому, что родились новые тени и им нужны доноры.
– Прости, что? Кто родился?
Евгения вздохнула и терпеливо повторила:
– Новые тени. Когда это происходит, из того измерения начинают появляться поезда. Про это я вам и хочу рассказать. Говорят, есть много измерений. Не только наше. Я знаю хорошо одно. Потому что я там была.
Девушка обвела взглядом притихших мужчин.
– Иногда так получается, что наш мир и другой соприкасаются. Почему – не знаю. Что-то случается, и исчезает граница.
– Такое бывает в геопатогенных зонах, – пояснил Иван, припомнив недавний разговор с Евой на эту тему. – Станция как раз в такой зоне находится.
– Ну да. Но еще должно случиться что-то серьезное. Какая-то катастрофа, к примеру.
– По одной легенде, здесь сожгли поселение цыган, которые жили издавна на этих землях и почитали это место как особое.
– Подходит, – кивнула Евгения. – Значит, в этом месте наше измерение соприкасается с другим, в котором живут сущности, которые я зову тенями. А почему бы и нет, если они действительно похожи на тени? Но и они тоже существуют на разных уровнях. Когда рождается тень, она очень слабая, похожа на дым. Такие тени еще безобидны. Но потом им нужно развиваться. И для этого нужен донор. Так мне объяснял дедушка, а я рассказываю вам, как поняла. Дедушка, так ведь?
Стрелочник молча кивнул, сосредоточенно глядя сквозь окно в густой туман. Видел ли он там что-нибудь? Ивану опять стало не по себе. Он поспешно перевел взгляд на развернувшуюся к нему полубоком Евгению.
– Тени рождаются из тьмы. И когда их становится много, появляются, как я уже сказала, поезда. Они выезжают за жертвами. Раньше здесь просто пропадали составы, а с тех пор, как станцию закрыли, доноров приходится искать таким способом.
– Значит, пропавшие здесь люди попадают в другое измерение? – уточнил Иван. – А обратно они выйти могут?
– Нет. К сожалению, – грустно качнула головой Евгения. – Только если к ним еще не прицепилась тень. А если уже появилась тень – то все. Но есть одно исключение. Можно попытаться вызволить человека, если самому стать донором для тени. Тогда тень отцепится от другого человека и перекинется на тебя.
– Жуть какая! – протянул Макар. – Даже я до такого бы не додумался.
– Тебе наконец-то стало страшно? – съязвил Иван, который мысленно уже схватился за голову. Ну почему он не уговорил парня вернуться в машину? Хватит уж и того, что в другом измерении пропали Тина с Евой.
– Ну не то что бы, – уклончиво ответил Макар.
– Ты хоть понимаешь, во что мы ввязались?
– Ну…
– Будешь слушать меня там беспрекословно! – с металлом в голосе приказал Иван.
– О'кей. Так что там дальше? – поторопил Евгению Макар, чтобы от него отвязались. Иван же с тоской подумал, что слова старой цыганки-провидицы оказались верными.