Женщина помедлила с ответом, словно вопрос показался ей непростым, а затем слегка кивнула и вновь закружилась, плавно водя руками в воздухе, словно рисуя невидимые волны.
– Я Иван. Мы когда-то встречались у Бориса. Долговязого! Ты его помнишь?
Евгения снова кивнула, на этот раз уже без заминки, что обрадовало Ивана.
– А меня?
Вместо ответа женщина загудела какой-то мотивчик, и мужчина сокрушенно вздохнул. Жаль девку! Молодая совсем, даже его младше, а каша в голове с годами разварилась совсем в нечто несуразное. Будет ли от старой знакомой сейчас какой-то толк?
– Евгения, ты Еву не видела? Здесь, недавно?
Но женщина уже, казалось, совсем потеряла к нему интерес. Ее гудение стало громче, а движения рук – хаотичней, только она уже не кружила на месте, а раскачивалась из стороны в сторону. Беда совсем! И как она в таком состоянии одна по улицам ходит? Не дай бог, под машину попадет.
– А про младшую сестру Евы что-то знаешь? Ее Тина зовут. Она пропала, – предпринял еще одну попытку Иван. И на этот раз получил реакцию. Евгения резко опустила руки и повернулась к нему.
– Она там, где тени.
– Где-где?
В ответ Евгения вновь затянула песню, на этот раз уже со словами:
Люди-тени в том мире живут.
Молят о смерти. Напрасно все ждут,
Что смерть заберет их из вечной зимы –
Бедных пленников черной дыры.
– И как это понимать? Где ее искать?
– Там, – махнула куда-то в сторону Евгения.
– На старой станции?
Этот разговор стал уже утомлять Ивана своей бестолковостью, но он все же не сдавался и продолжал ласково и терпеливо расспрашивать девушку. Сейчас, вглядываясь в ее лицо, он узнавал в нем черты той четырнадцатилетней девочки, которую когда-то знал. Может, если добавить в глаза Евгении немного осмысленности, надеть на нее большие очки, и снова окажется перед ним почти не тронутое возрастными изменениями, но искаженное до неузнаваемости безумием знакомое лицо.
– Евгения, пожалуйста, помоги мне! Я ищу Еву и ее сестренку. И сдается мне, именно ты и только ты можешь помочь!
Иван не заметил, что в порыве непроизвольно взял девушку за руку. Евгения удивленно покосилась на его пальцы, сжимающие ее тонкое запястье, улыбнулась так, будто прикосновение ей понравилось, и неожиданно нормальным голосом произнесла:
– Мой дедушка поможет. Пойдем!
13
Поезд вынырнул из плотного тумана так внезапно, словно рывком сорвал с себя толстое одеяло. Ева не без опаски выглянула в окно и заметила изгибающийся впереди лекалом поворот, в конце которого виднелась станция с серым зданием вокзала. Сколько продолжалось ее путешествие, Ева не знала, часы, на которые она пару раз взглянула с того момента, как вошла в вагон, показывали одно и то же время, хоть секундная стрелка и двигалась. Может, время тут течет по своим законам?
Паровоз, сбавляя ход на подъезде к станции, заскрежетал механизмами и выпустил струю черного дыма, который подхватило ветром и швырнуло в окно. Затем последовали два сильных толчка и после этого состав встал. Ева поднялась с места и направилась к выходу. В коридоре по-прежнему было пустынно, никто не выходил на станции и никто не входил. Ей не встретился даже проводник, словно она и правда была единственным человеком в призрачном поезде. Ева вышла в тамбур и увидела, что дверь вагона уже открыта. Может, поезд все же населен невидимками? От этой мысли ей стало не по себе, она даже ощутила за спиной какое-то движение, но когда оглянулась, никого за собой не увидела. Паровоз неожиданно издал громкий гудок, словно подгоняя ее, и Ева спустилась на перрон напротив одноэтажного здания вокзала.
Платформа тонула в сером сумраке, хоть уезжала девушка из своего поселка в обеденное время. Ева невольно поискала глазами часы на здании вокзала и увидела круглый циферблат без стрелок. Мало толку от таких часов. Ее же по-прежнему показывали тот час, в который она вошла в поезд. Что ж, время здесь, похоже, не играет важной роли. Ева огляделась по сторонам и убедилась, что платформа так же пуста, как и вагон. Решительность, с какой Ева отправлялась на старую станцию, уже давно оставила ее. Она даже подумала, не подняться ли обратно в вагон, но поезд вновь издал гудок и выпустил еще одну струю черного дыма. С громким лязганьем пробудились после короткой паузы колеса, и медленно набирая скорость, словно тяжеленный маховик, состав двинулся с места. Когда он уехал, Ева увидела лишь одну колею, оба конца которой скрывались в молочно-белом и плотном, как пудинг, тумане. Края платформы так же тонули в тумане, и ничего не оставалось, как идти на вокзал.
Приземистое здание при ближайшем рассмотрении оказалось сложенным не из камня, как показалось издали, а из досок, которые в серый окрасили дымные сумерки. Блуждая взглядом по неказистому в своей простоте фасаду в поисках вывески с указанием станции, Ева решила, что сумерки в этом месте могут быть вызваны не поздним вечером, а тем, что атмосфера этого места была словно задымленной. И хоть в воздухе не витало запаха гари, предположение о дыме ее странно успокоило. Словно, найдя такое более реальное, чем загадочный временной скачок, объяснение, Ева обрела под ногами почву. Она уже уверенно потянула на себя за металлическую скобу деревянную дверь и оказалась в маленьком вокзальном кафе.
Здесь царил такой же дымный сумрак, которым, словно ватой, были обернуты барная стойка с табуретами и пара высоких столов. За стойкой, повернувшись к Еве боком, сидел мужчина в старомодной шляпе и пальто.
– Здравствуйте, – произнесла девушка, удивляясь тому, как странно прозвучал здесь ее голос – сухо и скрипуче, словно скрежет попавшего на жернова песка. Мужчина поднял голову, но на его бледном изнеможенном лице с черными кругами вокруг глаз не отразилось ни любопытства, ни приветливости. Он отвернулся, и его фигура вдруг зарябила, словно глядела Ева на мужчину сквозь толщу воды. Она не решилась больше тревожить незнакомца, пересекла узкое здание кафе, прошла небольшой предбанник с закрытым окошком кассы и вышла на улицу.
Там оказалось так же безлюдно, как и на платформе. Куда, черт возьми, она попала? И где может быть Тина, если она здесь? Но, тем не менее, не смотря на поднимающуюся к горлу изжогой тревогу, Ева упрямо шла вперед. Ее ноги тонули в чем-то мягком и сером, похожем на толстый слой то ли пепла, то ли пыли. Ева присела и коснулась дороги, затем поднесла пальцы к лицу. Все же больше похоже на пыль. На всем, что ей встречалось по пути – на голых остовах деревьев, каменных скамьях, крошечных, похожих на коробки, постройках с заколоченными крест-накрест дверями, лежал толстый слой этой пыли. Звуки глохли в ней, как в войлоке, и потому здесь царила тишина.
Ева прошла довольно большой отрезок пути, когда ей встретился еще один человек. На этот раз это оказалась закутанная в несколько одежд и с повязанным на голове плотным платком женщина. Незнакомка не столько шла, сколько плыла навстречу Еве, ничуть не обращая на ту внимания. Когда их разделяло несколько метров, Ева бросилась женщине наперерез:
– Простите! Вы можете мне помочь?..
Незнакомка подняла голову, но лицо у нее оказалось почти до глаз закрытым платком. Ева лишь увидела черные, как пропасти, глаза без белков и невольно отшатнулась. Женщина молча проплыла мимо, будто встреча нисколько ее не удивила.
Еве еще несколько раз встретились подобные фигуры – женщин, мужчин, стариков и даже одного мальчика в толстом пальто. Безмолвные, черноглазые, серолицые, будто тени. Они все проплывали ей навстречу, озабоченные своими молчаливыми думами, и никто не проявил к Еве ни малейшего интереса. Не выдержав, девушка схватила одну из женщин за руку, но пальцы, сомкнувшиеся, к ужасу Евы, в пустоте, не почувствовали ничего, кроме едва ощутимой мягкости пыли. В следующее мгновение фигура, еще находившаяся перед Евой, вдруг исчезла, словно осыпалась пылью на дорогу. Девушка тихо вскрикнула и повернула назад. Здесь, в этом мрачно-сером месте ей делать нечего. Внутреннее чувство подсказывало ей, что она ошиблась, Тины здесь нет.
Она обрадовалась, увидев цепочку своих следов, которые, словно нить Ариадны, не дали бы ей заблудиться и вывели из этого сумрачного места обратно к станции. Ее следы оказались единственными, никто из встретившихся "прохожих" больше не оставил их на дороге, словно фигуры плыли в воздухе, не касались ногами земли. Но затем Ева обнаружила еще одну цепочку следов, которые перекрывали ее собственные. Кто-то, кто носил ботинки или туфли размера значительно превосходящего ее собственный, шел за ней попятам до последней встреченной ею постройки, а затем куда-то исчез. И в этот момент Еве стало по-настоящему страшно – до холодка в позвонках, до онемения кончиков пальцев. Секунду помедлив, она внезапно сорвалась с места и бросилась бегом. Ее не столько пугало то, что она, обгоняя плывущие теперь в одном с ней направлении фигуры, зачастую проходила сквозь них без помех, сколько то, что кто-то, возможно, преследовал ее.
Ева выбежала к станции, рванула на себя легко поддавшуюся дверь, пробежала через бар, за стойкой которого все так же находилась фигура мужчины в пальто и шляпе, выскочила на платформу и увидела стоявший у станции эшелон. Не раздумывая, она запрыгнула в первый ближайший к ней вагон и только уже там огляделась.