– А записки я писала… Папочка, – раздалось вдруг за его спиной. Иван резко обернулся и увидел Веронику. Когда девушка вошла на кухню, что из их разговора успела услышать, он не знал. А что если она стояла тут с самого начала и слышала признания матери?
– Ты что здесь делаешь?! – взревела Ульяна, для которой появление дочери на кухне оказалось еще большей неожиданностью, чем для него. За своим внезапным гневом она неумело маскировала страх. Самое страшное, что Вероника это поняла, потому что вместо ответа с прищуром посмотрела на Ивана. И даже с вызовом вздернула подбородок. Мол, делай со мной, что хочешь, мне все нипочем. Она наверняка ожидала его расспросов про записки и прочие прегрешения, но спросил он у нее совсем другое, чем сбил с толку:
– А Ева где?
– Ушла, – ответила после заминки Вероника.
– Давно?!
– Давно, – расплылась она в широкой улыбке. – Попрощаться не пожелала.
– Черт, – выругался Иван и обернулся к Ульяне:
– Мы с тобой еще поговорим. Обо всем. И с тобой – тоже.
Последняя фраза относилась к Веронике. На что девушка только хмыкнула, но посторонилась, пропуская его.
Иван выбежал во двор и огляделся. Ева не ожидала его ни на лавочке, ни возле машины. Он набрал номер девушки, но ее телефон оказался вне зоны доступа. Еще не желая расставаться с надеждой, Иван оббежал соседние дворы и даже спросил у встретившейся ему старушки, не встречалась ли той по пути девушка в голубом платье и летнем пиджаке. Не встречалась. Тогда Иван вернулся к машине, завел двигатель и поехал в сторону автобусной остановки. Но Ева, если тут и была, уже успела уехать. В сердцах ударив кулаком по клаксону и всполошив стайку голубей, чинно подбирающих крошки возле лавочки, он направил машину к шоссе и припустил на скорости в родной городок к дому Евы. Нехорошо как все вышло. В том смысле, что наверняка Ева неправильно истолковала его удивление от неожиданной встречи с Ульяной и его желание с той поговорить. Возможно, она не сразу поверит его объяснениям. Но как заставить ее поверить, он уже знает. О воспоминании о поцелуях с ней в груди стало тепло, а губы сами собой расплылись в улыбке. Но Иван тут же себя одернул: признания Ульяны оказались шокирующими. И что делать со всем этим еще придется решать. И что больше потрясло его – ее признание о том, что она, хоть и случайно, стала убийцей, или то, что у него есть четырнадцатилетняя дочь, Иван еще не мог понять. Хотя не все тут складывалось. Не складывалось в первую очередь то, что Ульяна, с ее слов, убила Пономарева прямо в вагоне, и не задушила, а толкнула на какой-то угол. Как в таком случае тело мальчика оказалось совсем в другом месте? И почему у него перебито горло, а не пробита голова, что было бы логичней? Или несчастный Пономарев ударился обо что-то не виском, допустим, а горлом? Иван попробовал представить себе такое падение и не смог. Как и не смог вообразить, как тонкая Ульяна тащила на себе тело убитого парня, пусть худого и тщедушного, как успела его спрятать, а затем, когда все с ног сбились в поисках Пономарева, не выдать себя поведением? Ведь истерить по любому поводу Ульяна тогда была горазд. Все это не складывалось. Как и не укладывалось в голове и то, что его собственные родители могли так с ней поступить. Могла ли его мама, добрая и сопереживающая всему миру, у которой самым бранным словом было "балбес", оскорбить беременную четырнадцатилетнюю девочку? Нет. Отец мог дать Ульяне денег. Но оскорблять… Не складывалось!
В таких мыслях Иван и подъехал к дому Евы. Кое-как припарковал джип на тротуаре, оставил включенными аварийные сигналы и помчался на пятый этаж. Возле квартиры Евы он увидел растерянно перетаптывающегося рыжего парня лет шестнадцати-семнадцати.
– А никого нет дома! – известил парень, поняв, что Иван направляется в ту же квартиру.
– Ни Евы, ни ее матери? И даже Шварценеггер не лает?
– Какой Шварценеггер? – удивился парень и смешно поднял красно-рыжие брови. – Причем тут он?
– Это псина их. Волкодав.
– Нет, не лает, – рыжий опасливо покосился на дверь и на всякий случай отошел от нее на метр. Иван вздохнул и все же надавил на кнопочку звонка. Подождал немного и обреченно опустил руку.
– Говорю же, никого нет, – обиженно из-за оказанного ему недоверия ответил парень. – А вы к Еве?
– Да. И ты?
– И я.
Они вместе, не сговариваясь, направились не к лифту, а к лестнице.
– А зачем тебе Ева? – поинтересовался Иван, когда они друг за другом спустились на один лестничный пролет.
– Сказать кое-что. Про Тину. Вы знаете, что она пропала?
– Да, знаю. Я близкий друг Евы. И помогаю, как могу, ей в поисках сестры.
– Ну а я близкий друг Тины! – воскликнул парень, и уши его трогательно заалели от смущения. – Макар.
– А, знаю! – улыбнулся Иван. – Ева про тебя рассказывала. И что ты хотел ей сказать? Что-то узнал?
Они вышли во двор и остановились возле джипа, который, к счастью, еще не успел никому помешать.
– Не знаю, в курсе ли вы, что мою страницу вскрыли. С которой я якобы отправлял Тине сообщения. Я узнал, что это была одна девчонка… Которая в меня, ну того… Влюблена. И Тине мстила.
– Вероника? – быстро спросил Иван.
– Ну… да, – в итоге сдался Макар и потупился.
– Ты хорошо знаешь Веронику?
– Немного. Мы встречались-то всего чуть-чуть.
– Садись в машину, – скомандовал Иван. – Я тебя довезу до дома. А ты мне про Веронику расскажешь. Какая она.
Макар назвал адрес, и Иван завел двигатель. Выезжая со двора, он покрутил головой, надеясь увидеть если не Еву, то ее маму. Может, миссис Смит снова выгуливает своего грозного чихуахуа? Тогда можно будет хотя бы на словах передать через нее сообщение Еве.
– А вы меня отвезете, а потом поедете Еву искать?
– Угу, – кивнул Иван. – Подозреваю, что она на старую станцию собралась.
– Если ее встретите, то расскажете ей про Веронику? Это очень важно!
– Обязательно, – кивнул Иван, раздумывая над другой нестыковкой. Может ли четырнадцатилетняя девушка легко взломать страницу в Интернете? Да что там страницу! Продумать такую игру и привести ее в исполнение! Тут и взрослому не каждому такое под силу.
– А можно я с вами на станцию? Мой дом вон уже там, я не успею вам про Нику рассказать. А до станции как раз смогу, – пошел на хитрый шантаж Макар, и Иван невольно улыбнулся. – К тому же мне самому ей про Веронику сказать хочется. Пусть видит, что я тоже Тину ищу всеми силами.
– Тебе очень важно одобрение Евы? – усмехнулся Иван, и парень, снова заалев ушами, кивнул.
– Ладно, поехали.
Ехать было всего минут семь, но за это время Макар успел немного рассказать ему о Веронике. И, к сожалению, со слов парня портрет девушки вырисовывался не сказать, чтобы ангельским.
– Капризная она и избалованная. Мать над ней трясется просто. А еще Ника стала пальцы гнуть оттого, что у нее отец – крутой какой-то бизнесмен. Владелец магазинов, которые торгуют всякими стройматериалами. "Новоселье", кажись, называется.
– "НовоСел", – поправил Иван.
– Точно! Так вот, ее отец – владелец всей этой сети. Есть тут чем козырять. Вероника и козыряла! И не просто словами, но и всякими вещами. То фирменными шмотками. То айфоном последней модели. То новыми роликами. Круто, конечно. Но мне это как-то до лампочки. Мне Тинка нравится. Она проще. Пусть шмотки у нее совсем не фирмовые, но она девчонка – что надо. Понимаете? – проникновенно выдохнул Макар. Алая краска уже не сходила с его ушей и, кажется, полыхала уже не только на них и скулах, но и в непослушном вихре на затылке.
– Понимаю, – машинально согласился Иван и вдруг встрепенулся:
– Погоди! Как ты сказал? Отец ей все покупал? Шмотки, ролики, айфон?
– Ну да.
Мысли заработали в лихорадочном ритме. Может ли Ульяна от его имени покупать дочери дорогие подарки? Макар, видя, что Иван чем-то взволнован, тоже замолчал, хоть на лице его и отражалось безмерное любопытство.
– А Вероника при тебе когда-нибудь называла имя своего отца? – наконец нарушил Иван молчание, во время которого слышно было только, как мерно гудит джип да поскрипывает под его колесами мелкий щебень неасфальтированной дороги.
– Не помню. Но один раз видел, как отец Вероники подъезжал к школе на крутой тачке. Какая-то спортивная модель, хоть Вероника говорила, что у него и джип есть.
– Спортивная машина, говоришь? Красная? – вырвалось у Ивана так поспешно, что Макар удивленно поднял брови.
– Да, красная.
– Значит, Вероника со своим отцом виделась. Настоящим отцом, – задумчиво, будто только себе, произнес Иван и усмехнулся. – Ушло они меня укатали! Ничего не скажешь, молодцы! А я – дурак. Вот точно – Иван-дурак!
Любопытство на лице Макара уже светилось заглавными буквами, и видно было, что он изо всех сил крепится, чтобы не спросить, что же так развеселило Ивана. Но в этот момент мужчина вдруг резко ударил по тормозам, так, что парень, не ожидавший такого приема, качнулся вперед и громко ойкнул.
– Прости, брат, – быстро пробормотал Иван, распахнул дверь и спрыгнул на землю. На дороге, ведущей к старому переезду, на котором утром он попал в приключения, в двух метрах от тупого носа джипа кружилась в странном танце молодая женщина, которая на затормозившую неподалеку от нее машину совсем не обратила внимания.
– Эй? – окликнул блаженную Иван. – Послушай!
Женщина взмахнула руками, обнажившимися из широких рукавов бесформенного балахона, приостановилась и скосила глаза на мужчину. Иван сделал шаг к ней и остановился.
– Ты Евгения?