* * *
- Как видишь, это было стремительное путешествие! - усмехнулась Кэтлин.
Даже макияж не мог скрыть, какое у нее усталое, вытянувшееся лицо. Мать взглянула на нее с недоумением, потом все же решилась задать вопрос:
- Уж не разочаровал ли тебя Оливье, дорогая?
- Разочаровал? Скорее оскорбил!
Это была не первая ее неудача с мужчинами, но в сорок лет Кэтлин воспринимала поражение не так легко, как в тридцать.
- У меня были сомнения на его счет, - вновь заговорила она, - и я разорвала отношения. Но он так обаятелен, что я попалась, как начинающая!
- Начинающая в чем? - спросила Грейс спокойным тоном.
- Ой, мама! У меня было множество любовников, и ты это прекрасно знаешь.
Ее мать едва заметно нахмурила брови, но тут же расплылась в ослепительной улыбке.
- Ты любишь жизнь, дорогая, никто тебя за это не упрекнет.
Грейс никогда не читала дочери нравоучений: она довольствовалась тем, что выслушивала редкие откровения, не вынося суждения.
- С Оливье, - продолжала Кэтлин, - я считала себя достаточно опытной, чтобы избежать ловушек.
- Какого рода?
- Когда я объявила ему об отставке, он уехал, прихватив один из моих браслетов. Неважно какой, сама понимаешь. Но у него, должно быть, возникли сложности с перепродажей, или он хорошенько подумал… Короче говоря, через два дня он мне перезвонил и сообщил, что, к его великому удивлению, он только что обнаружил украшение в одном из своих карманов.
- Замечательный ход! - оценила Грейс. - И он назначил тебе свидание, чтобы вернуть браслет?
- Мы выпили в "Гренадере". "Кровавая Мэри", затем еще что-то… Закончилось ужином там же, а потом…
Томным жестом она отбросила прядь со лба.
- Сеанс "фокусов", пламенные уверения, и наутро мы уже обсуждаем романтическое путешествие. Неприятный случай с браслетом остался в прошлом! В прошлом настолько, что Оливье мне объясняет, будто финансировать поездку должна полностью я. Билеты на самолет, гостиницы, рестораны и все остальное, желательно категории люкс: чего ради отказывать себе в чем-то? По его словам, я чего-то недопонимаю. Мы живем в современном мире, и какая разница, кто платит - мужчина или женщина? Сознаюсь, я почти согласилась и опомнилась только в зале при посадке, за полчаса до отплытия, когда увидела, как он уставился на какую-то киску, ужасно одетую и едва достигшую половой зрелости. Я собрала остатки гордости и покинула его прямо там. Конец истории.
Она повернулась к одной из балконных дверей и погрузилась в созерцание пейзажа, размытого дождем. День был достаточно мрачным, и Грейс развела огонь в камине, но он погас, потому что ни одна из них не дала себе труда подбросить дров.
- Какое ужасное лето! - вздохнула Кэтлин. - И никаких планов…
- Оставайся здесь сколько захочешь, дорогая. Небольшой отдых тебе не повредит.
- Отдых! Но я ничего не делаю, мама, я не устала!
Однако ее лицо говорило о другом.
- Послушай, - вздохнула Кэтлин, - это чудесное поместье, и все эти сосунки-жеребята на лужайках умилительны, но, боюсь, я умру со скуки, если задержусь здесь. Честно говоря, не представляю, как ты живешь тут круглый год.
- Я нахожу себе занятие, - ответила Грейс лукаво.
Кэтлин с любопытством посмотрела на нее, потом сменила тему:
- Бен скоро вернется?
- Он уехал, чтобы посидеть у постели травмированного наездника, но сезон должен завершить с нами. Ты же его знаешь: с одной стороны, он изнывает без своей конюшни, с другой - хотел бы, чтобы Аксель решала проблемы самостоятельно.
- Так он что, вывел ее на первый план?
- Вместе со всей сопутствующей работой. Ему скоро семьдесят семь, пора чем-то пожертвовать.
- Тебе бы хотелось, чтобы он отдыхал, и желательно здесь, не так ли?
Грейс неопределенно улыбнулась, покачивая головой. Имя удивительно ей подходило: каждый ее жест был полон непринужденности и изысканности. Именно от нее Кэтлин унаследовала свою элегантность - и врожденную, и старательно культивируемую.
- Дождливое время идет тебе на пользу, мама, ты в прекрасной форме.
- Спасибо, дорогая. К сожалению, я не могу ответить тебе тем же, и это меня огорчает. Почему бы тебе не побыть на солнышке, чтобы отвлечься от таких мыслей? А может, и чтобы познакомиться с кем-нибудь?
- У меня не этим занята голова. Побуду несколько дней с вами, потом определюсь. Я так мечтала о путешествии в Японию, но…
Она вновь бросила взгляд за окно. Ее существование становилось бесцветным. Как же так случилось? Слишком много козырей на руках в начале и слишком много требований впоследствии?
- Мама, ты всегда вела примерную жизнь? Ты родилась послушной, рассудительной, всем довольной?
- "Нет" на все твои вопросы, Кэт. Но…
Грейс подняла глаза на дочь, на секунду засомневалась, потом улыбнулась.
- В юности я делала глупости, как и все. И уверяю тебя, нисколько об этом не жалею.
Последние слова, произнесенные медленно и проникновенно, напоминали признание или клятву. Какое-то мгновение Кэтлин размышляла, благоприятен ли момент, должна ли она наконец затронуть запретную тему - порой подразумеваемую, но никогда не упоминаемую.
- Чашка ароматного чая приветствуется! - воскликнул Джервис, входя в гостиную.
Его плащ был мокрым, фуражка тоже, но при этом он сиял.
- Представьте себе, я помог загнать заводских кобыл, - продолжил он, очень довольный собой.
Кэтлин и Грейс одновременно взглянули на его резиновые сапоги, все в грязи, от которых на ковре пастельных тонов остались ужасные следы.
- Ты становишься настоящим владельцем земли, - с иронией заметила Кэтлин.
- О, это только ради того, чтобы увидеть, что не приемлет в этом деле Дуглас, - возразил Джервис.
Дочь с удивлением взглянула на него.
- Судьба Дугласа тебя действительно интересует?
- Полагаю, что это большая заноза в пятке Бена, и мы должны найти пинцет, чтобы ее вынуть.
Как всегда, все сводилось к Бенедикту!
- Если бы Бена не было, о чем бы мы и говорили! - фальшиво засмеялась Кэтлин, поскольку именно она первой сделала его центральной темой разговоров.
- О дожде и хорошей погоде, думаю, - невозмутимо ответил Джервис.
Грейс снисходительно хмыкнула, потом поднялась, чтобы пойти за подносом с чаем.
* * *
Антонен был обязан спасением только своей счастливой звезде. Перелом таза, вывих плеча, сломанные ребра и растяжение запястья были незначительным злом по сравнению с тем, что могло с ним случиться. Следовало признать, что ему повезло.
- Ты был как раз в том месте, куда, перепрыгнув через реку, приземлялись лошади, - объяснила ему Аксель. - Они старались обогнуть тебя, но некоторым ничего не оставалось, как нестись прямо на тебя.
Очнувшись, Антонен помнил только, что упал и лошади буквально втоптали его в траву. После этого вместо воспоминаний была черная дыра. Следующая картинка - лицо медсестры.
- Повезло, - твердо повторил Бенедикт. - Редкое везение, если хочешь знать мое мнение. Тебе могли раздавить грудную клетку или размозжить голову! К тому же у тебя даже не было времени испугаться, ты понимаешь это?
- Испугаться - нет, - согласился Антонен хриплым голосом.
Он с трудом проглотил слюну, горло все еще болело после интубации.
- Боже мой, какой ужас! - отозвалась Аксель.
- Не божись! - приказал Бенедикт.
Они сидели возле кровати и смотрели на Антонена, по-прежнему обеспокоенные его состоянием.
- Врачи не говорят, сколько времени пройдет, пока я смогу снова… скакать на лошади, - прошептал молодой человек.
- Не рано ли волноваться об этом?
- На восстановление понадобятся недели, если не месяцы, и все трое знали об этом.
- В любом случае этот сезон для тебя окончен, - снова заговорил Бен, - поэтому не спеши, не пытайся опередить время.
Он говорил со знанием дела. Он, который столько боролся ради того, чтобы снова начать ходить, и боролся напрасно.
- Меня заменит Ромен? - спросил Антонен у Аксель.
- Частично. Но он не сможет взять на себя все. Пригласим наездников со стороны.
- Ты оставишь за ним Макассара в гран-при?
- Да, - без раздумий ответила она.
Аксель давно хотела так поступить, но до сих пор официально об этом не объявляла. Каждое утро она наблюдала за своим любимым конем, и ей нравилось обращение Ромена, который умел добиться от коня максимума. Шли недели, ее убеждение крепло, и даже если Ромену пока еще не хватает опыта, для Макассара он идеальный наездник.
Избегая смотреть в лицо Антонену, она встретилась взглядом с Бенедиктом.
- Он действительно хорошо обращается с Макассаром, - заверила она, - а эти скачки будут основными. Но мы пришли не для того, чтобы говорить о лошадях. Скажи лучше, что тебе нужно.
- Ничего, спасибо, - ответил Антонен и закрыл глаза.
Из семьи у него был только отец, переехавший в Германию пять лет назад, с которым он не находил общего языка.
- Не дури! - прикрикнула Аксель. - Давай составим список.
Она вынула из сумки записную книжку и ручку, решив не обращать внимания на недовольное молчание Антонена.
- Телевизор у тебя есть, я могу принести радио, газеты и туалетные принадлежности. Что еще? Ромен забрал из раздевалки твои вещи, он передаст тебе часы и мобильный.
Он по-прежнему молчал, и она осторожно положила руку на забинтованное запястье.
- Антонен? Ты скоро вернешься…