Сам король обеспечил за собственный счет отправку одного парусника, а четыре остальных финансировали торговцы Бристоля, нагрузив их всяким обменным товаром В начале мая 1498 года вся флотилия покинула родную гавань и вышла в Атлантику. Но очень скоро одно судно оказалось неспособным продолжать плавание и в аварийном состоянии добралось до ближайшего ирландского порта, а после починки вернулось в Бристоль. Четыре других судна пошли далее на запад. Их возвращения ожидали примерно через месяц, но после прохождения этого срока они не вернулись. В последующее время никаких сообщений о них не поступило и из других стран Европы. Их судьба осталась неизвестной. Наиболее вероятно, что они потонули в один из сильных штормов или разбились о скалистые берега новых земель, а возможно, и при столкновениях с айсбергами. Как и в случае с первым плаванием Джона Кабота, на этот раз тоже не сохранилось почти никаких сведений об экипажах, ушедших с ним в море парусников. Благодаря успеху его первой экспедиции было положено начало открытиям и последующему освоению европейцами нового континента в его северных широтах. Имя замечательного итальянского мореплавателя и первопроходца Джона Кабота прочно вошло в историю великих географических открытий.
2. ПОРТУГАЛЬЦЫ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В СЕВЕРНЫЕ ШИРОТЫ, НАХОДЯТ ЛАБРАДОР И ПЫТАЮТСЯ ОВЛАДЕТЬ НЬЮФАУНДЛЕНДОМ, 1500-1528 гг.
Успех первого плавания Джона Кабота через Атлантику на службе английского короля вызвал немалое беспокойство Испании и Португалии, опасавшихся за утрату своей монополии на освоение путей в Индию и новых открытых земель. Согласно договору Тордесильяс, заключенному этими соперниками в 1493 году и освященному соответствующими папскими буллами, весь еще не открытый мир был поделен именно между ними. Поэтому попытки любой другой страны, в том числе Англии, претендовать на новые земли с точки зрения действовавшего тогда правового порядка являлось нарушением международного права и посягательством на законные интересы двух иберийских держав. Однако отстаивать эти интересы на огромных просторах Мирового океана и обширных открытых землях было далеко не простым делом, но и Испания и Португалия предпринимали посильные меры для защиты своих позиций. Появление третьего соперника подтолкнуло Испанию к скорейшей организации третьего плавания Колумба и активизации исследования и освоения новых территорий другими подданными ее короны. Португалия в свою очередь решила довести до успешного конца незавершенные многолетние усилия по прокладыванию пути в Индию вокруг мыса Доброй Надежды, заканчивая подготовку эпохальной экспедиции Васко да Гама. Одновременно с этим португальский король ждал возможности проверить открытие Джона Кабота, чтобы установить, предпочтительно за чужой счет, находилась ли открытая им новая земля в сфере пространств, закрепленных за его короной. Такая возможность ему вскоре представилась.
Жоау Фернандеш жил на Азорских островах, где владел землями, которые он сдавал в аренду местным крестьянам Его положение некрупного землевладельца, называвшегося по-португальски лаврадор, давало ему возможность заниматься торговлей товаров, которые он отправлял со своего острова Терсейра в Лиссабон, а также в английский порт Бристоль, откуда посылал местные товары в Португалию. После плавания Джона Кабота предприимчивый португалец обратился к своему монарху с просьбой предоставить ему жалованные грамоты "для поиска и открытия некоторых островов в нашей сфере влияния". Финансирование экспедиции, по всей вероятности, обеспечивал богатый аристократ и сосед Фернандеша по Терсейре Педру дэ Барселуш. В 1499 году эти грамоты были предоставлены, а в 1500 году оба партнера уже отправились в плавание со своего острова в северные широты Атлантики, к земле, открытой Джоном Каботом
Сведений об этой экспедиции до нас дошло немного. Известно, что летом 1500 года она достигла юго-западной части забытой со времен Эрика Эриксона и теперь бывшей снова неведомой Гренландии. Поскольку эту землю первым увидел Жоау Фернандеш, путешественники решили назвать ее в честь морехода-землевладельца Лабрадором. Именно под этим именем Гренландия обозначалась на картах в течение нескольких последующих десятилетий. Лишь спустя более целого столетия географы, установив первоначальное скандинавское название этого острова, нанесли его на карты, а имя "Лабрадор" перенесли на соседний полуостров на континенте, который и сохраняет его по сегодняшний день. Отсюда экспедиция повернула на Ньюфаундленд, а затем направилась к континенту, надеясь отыскать пролив для выхода к Китаю и Индии. К этому времени плавание в тех широтах могло быть уже серьезно затруднено собиравшимися льдами, и партнеры, видимо, вынуждены были повернуть обратно в расчете вернуться в более благоприятный сезон и продолжить поиски.
При возвращении домой Фернандеш мог сообщить королю лишь о том, что была открыта покрытая льдами безлюдная "Земля Лабрадор" (Гренландия), что на открытом Каботом Ньюфаундленде английских поселений обнаружено не было, а сам остров не находился в португальской сфере раздела. Фернандеш планировал продолжить свои исследования, но ему стало очень скоро известно, что король Португалии уже предоставил подобные, но еще более широкие полномочия Гаспару Корте Реалу-придворному дальнему родственнику королевской семьи. Обиженный столь незаслуженным оскорбительным отношением к себе со стороны монарха, Фернандеш уезжает в Бристоль, где вместе с двумя соотечественниками с Азорских островов и тремя местными коммерсантами создает заинтересованную в продолжение исследований группу. В ответ на их обращение в марте 1501 года Генрих Седьмой предоставляет им соответствующие жалованные грамоты с очень широкими полномочиями и привилегиями. Согласно королевским бухгалтерским книгам, инициаторы этой идеи, которым делались определенные выплаты за их услуги на данном поприще, совершали экспедиции в течение последующих 3-4-х лет, но никаких других сведений об их плаваниях не осталось.
Гаспар Корте Реал был смелым, честолюбивым и богатым человеком, принадлежавшим к одной из самых известных семей Португалии и пользовался большим расположением короля Мануэля. В 1500 году в ответ на обращение к королю он получил его санкцию на осуществление плаваний и открытий земель, в которых он получал необычайно широкие права на собственность и монопольную торговлю. Летом того же года Корте Реал отправляется в Северную Атлантику и вновь открывает Ньюфаундленд, который он называет "Зеленой Землей" за обилие больших лесов. После возвращения он опять за свой счет начинает готовить новую экспедицию в составе трех каравелл, которые в мае следующего года возвращаются на "Зеленую Землю" и обследуют ее более обстоятельно, вступая в общение с местными жителями. В октябре того же года две из трех каравелл возвращаются в Лиссабон с несколькими десятками захваченных на Ньюфаундленде индейцев и сообщением о том, что руководитель экспедиции с одной каравеллой решил отправиться с острова в южном направлении для продолжения исследований.
Однако спустя несколько месяцев после возвращения двух каравелл никаких сведений о Гаспаре Корте Реал так и не поступило. Обеспокоенный за его судьбу старший брат Гаспара Мигель с разрешения короля в мае 1502 года на двух каравеллах отправляется на его поиски на Ньюфаундленд. Во время этого похода Мигель погибает вместе со своим кораблем, а второй вернувшийся парусник не привез никаких новых сообщений о судьбе Гаспара. Когда самый старший из братьев Корте Реал Васко попытался получить разрешение короля на поиски его пропавших без вести братьев, тот предусмотрительно отказал ему в его просьбе.
Эти трагические неудачи ряда португальских экспедиций не остановили стремление их соотечественников и представителей других европейских морских стран продолжать осваивать Ньюфаундленд, окружающие его острова, а затем и лежащий за ним континент. В последующие годы к водам около Ньюфаундленда стали проявлять растущий интерес промышленные рыболовы нескольких государств. Одним из первых к богатым треской водам интерес проявили французы из Нормандии и Бретани, которые стали приходить туда уже с 1504 года. За ними вскоре последовали португальцы, которые оказались самыми активными и настойчивыми в своих усилиях не только в ловле трески в море, но и в создании целой серии небольших рыболовных поселений на самом острове, оставив на нем немало своих названий, которые в несколько измененных французских и английских вариантах сохраняются и сегодня.