Вечерний воздух был стыл и влажен. От залива доносился недобрый рокот прибоя – стоны прибрежных сосен усиливали его. Новое общежитие для сотрудников стояло особняком от остальных зданий, но и здесь фонарь освещал площадку. Родион сделал вид, что прогуливается перед сном. Засунул руки в карманы брюк, и шагал взад-вперед вдоль террасы первого этажа. Большинство окон были темны. Но одно из окошек квартиры Ксении – он вычислил их это легко – светилось мягким, приглушенным светом. Родион одним махом преодолел невысокое ограждение террасы и прильнул к освещенному окошку. Через щелочку в шторах разглядел главное: Ксения – одна. Она, полулежала в кровати и читала книжку. Во всяком случае, смотрела в нее. Однако ни одна страница не прошелестела, пока Родион подсматривал в окно.
Ксения испытывала непонятную тревогу. Ей показалось, что на балконе, у окна, кто-то есть. Этот кто-то таил в себе угрозу. Ксения поднялась, тонкая, бледная, в ночной сорочке, направилась к балконной двери, чтобы проверить надежность запора. Кажется, охота и все сопутствующие волнения выбили ее из колеи! Ксения приоткрыла штору, потянулась рукой к верхнему шпингалету двери и тут же отпрянула назад. Она бросила за окно мимолетный взгляд, но этого было достаточно, чтобы видеть за стеклом жуткую разбойничью физиономию. Игра теней превратила едва обозначенную бородку Родиона в бесформенный хаос и создала незнакомый лик. Ксения обхватила плечи руками, пытаясь унять колотящееся сердце. "Там никого нет, никого нет, – убеждала она себя. – Это нервы. Просто я сегодня очень устала". Но голос, прозвучавший за окном, вновь застал ее вздрогнуть:
– Ксения, дорогая, это я, открой, пожалуйста!
Ксения узнала бы этот голос и в стотысячном хоре голосов. После мгновений ужаса, как это часто бывает, организм отреагировал выплеском адреналина. Непомерная радость охватила Ксению. Она метнулась к задвижкам, открыла их:
– Родион, любимый! Как же ты напугал меня! Входи скорей!
Родион переступил невысокий порожек балконной двери и обнял Ксению. Все оправдания-объяснения отложил на потом, слегка ошарашенный ее горячим приемом. Она ни о чем ни спрашивала. Без слов они понимали друг друга в сто крат лучше. Ксения в порыве страсти целовала глаза Родиона, гладила его по волосам, зарывалась пальцами в знакомую щетину на лице. Она целиком и полностью отдавала себя во власть этого мужчины. Ноги уже не держали ее. Родион обхватил расслабленное тело и бережно отнес Ксению на кровать. Внезапное сближение после вынужденной разлуки и нешуточной размолвки, всколыхнуло их чувства до небес – так вспыхивает от единственной искры сухой порох.
Родион шептал Ксении глупые, бессмысленные слова:
– Лягушонок мой, царевна-несмеяна, тычинка моя единственная!
Ксения не выдержала и рассмеялась, от чего кольцо ее рук, обхватившее спину Родиона, ослабло. Он мягко развел руки Ксении, – ладони их соединились. Страсть набирала силу.
Такое наслаждение Ксения испытала впервые. Сейчас она прощала Родиону все, в чем он был и не был виноват. А он? Он тоже впервые понял, что значит любить. Любовь возносила его к небесам. Мельчайшие клеточки тела Родиона, усиливали свой разбег, устремлялись к высшей цели. Так медленно, так нежно, как никогда прежде. Упругая сила восстала в нем в тот момент, когда Ксения уже умирала от изнеможения. Но из ее уст вырвался только сдержанный стон – королева осталась верна себе. Влюбленные полетели в пропасть одновременно.
Ксения проснулась, когда начало светать. Проснулась от легкого неудобства: на ее руке лежал Родион. На узкой казенной кровати спать вдвоем было не слишком удобно. Стараясь не шуметь, она начала приготовления к завтраку. Сегодняшний завтрак должен был быть особенным. Ксения достала новую тефлоновую скатерть, постелила ее на стол. Распаковала одну из коробок, в которой томился в неволе миниатюрный старинный сервиз Императорского фарфорового завода. Много нужных вещей Ксения оставила в городской квартире, но эти две кофейные чашечки, сахарницу и молочник привезла с собой. Только сейчас Ксения смогла признаться себе, что в душе надеялась на встречу с Родионом. Она верила, что счастливый час настанет.
Оставалось приготовить яичницу, поджарить тосты и заварить кофе. И – можно будить Родиона. Никитка спал в соседней комнате. Утром он обычно не ел: его кормили завтраком в детском саду.
…Родиона разбудил аромат кофе. Он с трудом вынырнул из своего сновидения. Сон был не слишком приятным. Ему снилась вчерашняя дурацкая охота, со множеством убитых ворон. Вороны камнями падали с неба, заставляли Родиона прикрывать голову руками.
Явь, в которую он вынырнул, спасаясь от вороньего камнепада, тоже была похожа на сон, но сон иного толка. Накрытый на музейный манер, как в Эрмитаже, столик – и рядом сама великая княгиня в очаровательном неглиже. Ксения выглядела великолепно. Светлые волосы ее были приподняты над головой черепаховым крабом, бледно-розовый полупрозрачный пеньюар, как мантия, мягко стекал с плеч, на ногах переливались розовые, похожие на балетные тапочки. Две кружевные, наполненные волнующим объемом дорожки: одна на уровне груди, другая на линии бедер – просвечивали под тонкой тканью. Родион уставился на эти дорожки, загорелся мужским вдохновением.
– Вставайте, маэстро! – Ксения подошла к кровати и мягко улыбаясь, протянула Родиону руку.
– Слушаю и повинуюсь, ваше величество!
Родион выпрыгнул из кровати, преклонил колено перед Ксенией, – смешной, в одних трусах, и поцеловал ей руку.
На протяжении всего завтрака они были предупредительны друг с другом и изъяснялись высоким стилем.
Стрелки часов приближали начало нового рабочего дня. Беседа приобретала обыденный характер. Ксения сказала, что через четверть часа пора поднимать Никитку.
– И дедушку? – напомнил Родион.
Ксения объяснила: дедушка был перевезен в люкс-номер по распоряжению Руста, иначе ночь не была бы такой спокойной. Обычно один-два раза дед стучал в стенку, звал Ксению за той или иной надобностью. При упоминании Руста настроение у Родиона испортилось и он рассказал свой сон об убитых воронах.
– К чему бы это? А?
Ксения задумалась, начала убирать со стола: сдвинула чашки, закрыла крышку сахарницы, прикрыла салфеткой не съеденные тосты. Затем, улыбнувшись, дала свое толкование сна:
– Это очевидно. Вороны – это твои прошлые грехи. Они вроде бы и убиты, но мучают твою совесть, бьют по голове.
– Ты о чем?
– Я об этой дурацкой шутке с сайтом.
– Ты могла подумать, что я способен на такой неумный розыгрыш?
– После того, как ты вчера стрелял в Руста, я убедилась окончательно, что ты непредсказуем.
– Сколько можно повторять. Это случайность. Я случайно нажал на курок. А этот сайт и вообще отдельная история.
– Понимаю, коммерческий интерес? Ты нуждался в деньгах? Тебя кто-то вынудил отдать фотокарточки?
Родион резко встал из-за стола, взмахнул руками. На пол полетел кофейник, выплевывая из себя остатки кофейной гущи.
– Это поклеп! Это выше моего понимания! Как с таким мнением обо мне ты могла быть со мною сегодня ночью?
– Мне сейчас кажется, что ночью в этой комнате была совсем не я, а какая-то другая, совершенно незнакомая мне женщина, – Ксения почувствовала смущение и наклонилась, чтобы убрать с пола осколки кофейника.
– Это была чудесная женщина! – с жаром выпалил Родион и попытался помочь Ксении. – Вот и я опять провинился, разбил такую дорогую вещь.
Она отстранила его, собрала черепки в совок и вынесла за дверь, где стоял мусорный бачок. Вернувшись, снова присела у стола и уже спокойным тоном сказала:
– Сам посуди, что я могла подумать, когда одновременно с появлением звонков с этого сайта ты отключил свой телефон. Я решила, что ты нарочно…
– С телефоном вышла полная ерунда. Мой квартирный аппарат повредили ремонтники. А мобильник… Эх, да что скрывать. Несколько дней я не принимал твои звонки, но тут другая история.
– Тогда совсем не понимаю. Ты на что-то обиделся? Я испортила тебе отпуск, прервав его ради болезни деда?
Родион покачал головой, почесал бороду:
– Если бы ты знала, на какой банановой корке я поскользнулся… Расскажу – повеселимся!
Ксения с опаской посмотрела на Родиона. Несколько десятков соискателей с сайта знакомств надолго отбили у нее охоту к слову "веселиться".
– Не надо, Родион, ничего больше городить. Я готова все простить и забыть.
Но Родион настаивал, чтобы Ксения выслушала его. Он должен был выговориться до конца. Рассказал Ксении, как обнаружил у себя, опасную болезнь. Как пытался лечить ее, как просчитывал источники и варианты заражения, а потому держал паузу, не звонил. А когда все разъяснилось, стал звонить ей, но теперь она не отвечала на его звонки. Она внимательно выслушала его и со вздохом произнесла:
– Все могу понять, кроме одного: почему ты сразу-то к врачу не обратился?
– Вам, врачам, не понять, почему больные не любят общаться с врачами: и время, и деньги, и всякими анализами замучат.
– Ну, мне-то ты должен был сообщить о своих подозрениях? Мы же близкие люди!
– Да, кругом виноват, Ксюша. Но ты про сайт не дослушала. Ведь это Лада со своим дружком Толиком хотела нас с тобой поссорить. И это ей удалось. Слушай, а неужели тебе не к кому было обратиться, чтобы помогли убрать фото с сайта?
– Обращалась. К Алине. Но она столкнулась с какими-то сложностями и не смогла помочь.
– Не смогла или не захотела? Скользкая эта твоя подружка. Не нравится она мне. Скажи, а это правда, – Родион вспомнил о том, что Алина рассказала ему вчера в машине, – что вы с Рустом, на пляже… Между вами было что-нибудь?